АДвокат - Вика Кисимяка

— Именно, — кивнул Рафаэль. — Поспешите это сделать, молодой человек.

Рафаэль Эммануилович, добрая душа, я надеюсь, попал в Рай. Я практически уверен в этом, потому как в Аду я его не встретил ни разу, да и тогда он бы знал, что плюсов никаких в Преисподней нет, хотя в чем-то старик был, конечно же, прав…

— Ладно, — я мысленно напомнил себе, что я все еще мужчина, и надо взять себя в руки, чтобы принять все, что мне уготовано. Что еще мне оставалось сделать, не воскреснуть же? Хотя, если бы от страха мертвецы могли вернуться к жизни, я был бы среди первых…

Мы с Камиэль, у которой моя папка все еще была в руках, наперевес, медленно, но уверенно зашагали по коридору Чистилища. Грешники, ожидавшие своего судного дня, молча провожали нас глазами. Я ни разу не обернулся, да и вперед, кажется, не смотрел. Под моими ногами оранжевым светом мелькала в щелях пола Геенна Огненная. Она была живой и колыхалась от нетерпения, ожидая меня.

Мы с ангелом шли минут 10, не меньше. Я начинал думать, что вечно шагать по бесконечному коридору, размышляя о том, что вот-вот, в любой момент, тебя сбросят в Пекло на вечные муки, — это и есть сам Ад, а наказание уже началось, и состоит оно в ожидании собственной страшной участи. Я, конечно же, ошибся. В какой-то момент Камиэль остановилась, так что я врезался в ее хрупкую на вид спину от неожиданности. Девушка ловко перекинула мою папку с одной руки на другую, после чего провела свободной ладонью в воздухе, закрыв глаза. Пространство вокруг нее заколебалось, а затем стало очень плотным, складываясь в очертание большой и тяжелой деревянной двери. На ней были вырезаны фрагменты какого-то судилища: часть участников, чьи изображения были выполнены безлико и грубо, возносилась в небо, а часть падала куда-то вниз, раскрыв деревянные рты в немом крике. Над дверью светилась надпись на незнакомом мне языке, кажется, это был иврит, однако, стоило на нее посмотреть, буквы изменились, сложившись в призыв на русском языке: «Ты никому не можешь быть судьей, пока к добру не обращен душой»[5]. На секунду мне показалось, что я сплю и нахожусь в бредовом кошмаре, иначе как объяснить наличие в христианском Чистилище цитаты таджикского писателя-мусульманина на иврите с переводом на русский язык? Глобализация добралась и до загробного мира?

— Заходим, — начала монотонно пояснять мне Камиэль. — Говорить ничего не нужно, наши судьи и так всё уже знают и поняли… — на этих словах я подумал про себя, что решение они уже также приняли, но язвить по этому поводу сил у меня больше не было. — Я отдаю вашу папку для ознакомления, после этого будет вынесен вердикт. Обжалованию решения суда в Чистилище не подлежат, потому что нет ни одного основания, чтобы сомневаться в компетенции и непредвзятости судей. Они служат добру и, значит, наказывают зло, а невинного никогда не осудят предумышленно.

— Ура… — вздохнул я.

— Это точно, — согласилась Камиэль. — Вперед, грешная душа.

Наше знакомство с рыжеволосым небесным созданием было недолгим и не отличалось дружелюбием, однако в тот момент мне хотелось верить, что ей меня немного жаль. В конце концов, она же ангел и должна быть милосердной даже к такому… адвокату, как я.

Тяжелая дверь отворилась с жутким скрипом. Наверняка в Чистилище не смазывают петли, чтобы на входе в зал суда все грешники окончательно впадали в священный ужас и панику, а те, кто еще остался в коридоре, чтобы не забывали, где находятся и чего ожидают. Мы вступили внутрь, в большой зал, отделанный серым мрамором. Камиэль шла первой, я плелся за ней следом, мрачно оглядываясь по сторонам. Все там говорило о нейтралитете и срединном положении, которое Чистилище занимает по отношению к Аду и Раю. Здесь не преобладали какие-либо цвета, вся обстановка зала была совершенно невыразительной. В помещении отсутствовали даже какие-либо знаки отличия, указывающие на Рай и Ад: не было вообще ничего, кроме высокой трибуны, за которой сидели трое судей.

— Они все ангелы… — вырвалось у меня, когда я увидел их в самый первый раз. — Вот вам и справедливый суд…

Я ожидал, что судить меня будут представители не только Рая, но и Ада, ведь, вполне возможно, вселенское Зло и не захотело бы забирать мою душу к себе, не посчитав ее достаточно пропащей? Однако в коллегии судей не было ни одного черта или демона, мои шансы избежать падения в Преисподнюю сводились к нулю.

— Великие ангелы — заседатели Чистилища рассматривают дело грешной души раба Божьего Антона, в мире Антона Олеговича Шалькова… — громко и звонко объявила Камиэль, передавая одному из судей мое досье. Папка медленно пролетела через весь зал, прямо в руки тому, кто сидел в середине трибуны.

— Выступи вперед, грешник, — гулко прозвучало в моих ушах, хотя ни один из ангелов не открыл своего рта. — Кальмия, страж завесы между Геенной и Царствием Небесным, Гадиэль, зло отражающий, и Мастема, ангел обвинения, видят душу твою, как видит ее Всемогущий Бог, по его собственному указанию наделивший нас таким даром.

— … Антона Олеговича Шалькова… — прерванная, Камиэль подала голос снова. — Шалькова Антона Олеговича… эх… адвоката!

Несколько лет назад, когда я вышел из здания Дома юриста в Санкт-Петербурге, только что приняв адвокатскую присягу, меня объявляли точно так же: Антон Олегович Шальков, адвокат. Это было так торжественно и мощно, что меня, вымотанного после подготовки и сдачи сложного экзамена, накрыла волна гордости и экстаза, от которого кружилась голова. Я ощущал себя частью особого, в чем-то элитного сообщества. Теперь же все было совсем по-другому, Камиэль говорила обо мне, словно я — враг народа.

Слово «адвокат» разлетелось и ударилось о чистые голые стены суда в Чистилище, гулко отразилось и повисло в пустоте. Три ангела, которых Бог наделил правом видеть души грешников, как их видит он сам, одновременно на своей высокой трибуне расправили крылья. Зрелище было великолепным, даже грандиозным, но в тоже время устрашающим. Их крылья были огромными, размахом не менее 2 метров. Судьи имели спокойный, но грозный вид.

Кальмия, очень старый, покрытый морщинами и старческой «гречкой» ангел, существовал, наверное, с первого дня создания Ада, когда тот был отделен от райских долин завесой, невидимой и непоколебимой, чтобы ни один разгневавший Бога падший и повелитель их, Дьявол, не могли вернуться назад и хотя бы немного приблизиться к Небесам. Кальмия был совершенно безмятежен, его внутренний взор всегда был обращен к завесе, которую он приподнимал, пропуская души в Рай или сбрасывая их в Ад.

Гадиэль, чье имя означало «отражающий Зло» и которого Господь наделил неуязвимостью ко всем порождениям Ада, не испытывал никаких мучений в присутствии демонов и самых страшных грешников. Прекрасная способность, вот только вместе с этим у него также выработалось полное отсутствие сострадания к душам, стоящим перед ним на суде. Гадиэль выглядел очень молодо, ему на вид не было и 30 лет. Кожа его была бронзового оттенка, с металлическим отливом, не ощущающая ни жара Третьего, ни холода Девятого круга Ада. Взгляд его выцветших глаз, которые сверкали из-под ниспадающих на лоб волос цвета стога сухого сена, заплетенных в длинную, тонкую косу до пят, задержался на мне на некоторое время, а после вернулся к папке с моим делом.