Лучший из дней - Кара Уилсон

— А я думаю, нам все же стоит поговорить об этом, — настойчиво сказал Фредерико. — Это любопытно.

— Вот как? — пробормотала Нина. — Вы можете себе представить, чтобы этот Локасто мог настолько мне понравиться, что я стала флиртовать с ним…

— Ага, кажется, я начинаю понимать, — немного подумав, произнес он. — Она вышвырнула вас из дома, так как вы были ходячим соблазном для ее мужа…

— Нет, не была! — запротестовала Нина. — Она все не так поняла и обвинила меня, а не его.

— Все же, наверное, были. Вы очень хорошенькая юная леди. Искушение для любого мужчины.

— Простите меня, но я не могу принять этот комплимент, — негодующе проговорила Нина. — Я не напрашивалась на то, что со мной случилось! — Она сидела прямо, стараясь не потерять самообладания. Это ж надо, всегда у них виноваты женщины!

Фредерико вдруг свернул на пыльную проселочную обочину и остановился. Впереди виднелась какая-то деревня с крытыми красной черепицей домами. Это ей вполне подходит, решила Нина. Она уже окончательно пришла в себя и в состоянии сама о себе позаботиться. Кроме того, этому человеку она, кажется, успела изрядно надоесть.

— Спасибо, что подвезли, — ледяным тоном произнесла Нина и взялась за ручку дверцы, но она снова оказался заблокированной. Его рука легла ей на плечи. Нина почувствовала его тепло, и ее сердце застучало как сумасшедшее.

— Послушайте меня, Нина. Я остановил машину не для того, чтобы высадить вас, а для того, чтобы кое-что вам сказать. Я понимаю: вы пережили настоящий шок и теперь нервничаете, но все же не стоит срываться на меня из-за того, что с вами несправедливо обошлись Локасто.

Нина вздернула подбородок.

— Это было правило первое, — попыталась она пошутить. — Спасибо за этот урок, спасибо, что подвезли. А теперь не могли бы вы открыть дверь, чтобы я вышла?

Его рука вдруг спустилась ниже и чуть сжала ее обнаженное плечо. Его прикосновение было теплым, твердым и… словно электризующим. Нина вся похолодела, но он не убрал руку. Она попыталась прочесть его мысли по глазам, но они уже не улыбались, и выражение их было непроницаемым.

— Я не пытаюсь оскорбить вас, Нина. Ни словами, ни физически. Останьтесь в машине. Я на вашей стороне, хотя сейчас, во власти обиды, вы не можете этого осознать. Зато теперь, надеюсь, мы лучше понимаем друг друга, и…

— Постойте, — перебила его Нина. — Вы говорите так, словно нам нужно какое-то понимание. Но ведь мы случайно и ненадолго встретились. Так что спасибо за то, что подвезли…

Он как будто не слышал ее. Его рука вдруг переместилась ей на шею, под волосы. Нина была поражена, какой эффект произвела на нее эта короткая ласка. Теперь она не могла бы выйти из машины, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

— Видите, нам до некоторой степени необходимо понимание, Нина. В трудную для вас минуту я предлагаю вам свое гостеприимство, — мягко уговаривал он. — И я понимаю, что вы не можете с легкостью принять мое приглашение, поэтому стараюсь сделать так, чтобы нам обоим было проще. Но я не могу пытаться один и теперь уже начинаю сомневаться, что был в своем уме, когда остановился, чтобы помочь вам.

— Но вам-то нечего опасаться меня! — возразила Нина.

— А вам — меня, — заверил он Нину, но не убрал руку с ее шеи. — Слушайте меня внимательно. Не нужно без конца на меня срываться, это действует мне на нервы. Я понимаю, что вы измучены и устали, но мне от этого не легче. Посмотрите на проблему с другой стороны. Вы красивая юная леди, точнее можете быть красивой, — прибавил он, окинув взглядом ее растрепанную фигурку. — Я везу вас к себе домой. И рискую своей репутацией.

Нина сидела и пораженно молчала. Он очень умело все поставил с ног на голову. Получается, что он делает ей одолжение. Видимо, он хороший юрист. Да, она действительно должна благодарить судьбу за то, что он остановился и пришел ей на помощь. Нина несколько секунд размышляла, потом пробормотала:

— Простите. Но я прошу прощения только за то, что действую вам на нервы.

— Извинения принимаются, — только и ответил он.

Потом они долго молчали. Мысли Нины проносились в голове, обгоняя друг друга. Да, она действительно должна благодарить его за помощь. И, если бы не его высокомерие, он был бы чрезвычайно интересным и обаятельным человеком. Но, привлекательный он или нет, ее все равно совершенно не устраивает, что он увез ее из Палермо. Да, ей некуда идти, но во что бы то ни стало она должна оставаться в городе. Хотя, может, после душа и короткого отдыха она что-нибудь придумает.

Последняя мысль принесла Нине успокоение. Она вытянула ноги и постаралась расслабиться. Позже она расскажет этому человеку, зачем она здесь, и он сможет ей помочь или хотя бы подскажет, к кому обратиться.

— О боже! — очнувшись от своих мыслей, воскликнула Нина.

Машина свернула на узкую боковую дорогу и теперь ехала между апельсиновыми деревьями. Нина всю жизнь жила в городе, поэтому усыпанные плодами деревья произвели на нее огромное впечатление.

К обочине приблизился старый крестьянин с обветренным, загорелым лицом. Фредерико затормозил и о чем-то поговорил с ним, затем они оба рассмеялись. Нина тоже нерешительно улыбнулась, показав ровные белые зубы.

— Один из моих людей, — пояснил Фредерико, имея в виду крестьянина, и машина тронулась. — Это старое фамильное поместье. Оно не приносит особого дохода, зато обеспечивает местных жителей работой.

Он выдал эти сведения без малейшего намека на самодовольство, кроме того, Нине понравилось, как непринужденно он разговаривал со стариком-крестьянином. Она немного оттаяла по отношению к своему спутнику, но все еще держалась настороже после истории с Локасто.

«Старое фамильное поместье» растянулось на много километров, Нина поняла, что Фредерико Бьяччи очень богатый человек, хотя он и сказал, что поместье дохода почти не приносит.

— Вы, по-видимому, постоянно приезжаете сюда из Штатов, — сказала Нина. — Что в этот раз привело вас на Сицилию?

— Семейное дело. Мне нужно было проверить, как здесь справляются с делами, и закончить приготовления к свадьбе. Когда все будет выполнено, я вернусь в Нью-Йорк, — ответил он.

Мысль о том, что его дом полон слуг и родственников, успокоила Нину. А о какой свадьбе он говорит? О своей?

— А чья это свадьба? Ваша? — смело спросила она, сжав кулаки на коленях.

— Нет, не моя, — чуть улыбнувшись, ответил он.

Нина решила, что он, скорее всего, уже женат. Она бросила взгляд на его правую руку, чтобы посмотреть, есть ли кольцо. Кольца не оказалось, но, может, на Сицилии это и не принято. Девушка откашлялась и спросила:

— А вы женаты? У вас есть дети?

Его улыбка стала таинственной.

— Нет, — коротко ответил он.

Странно, но Нина почувствовала облегчение.