Корсары Ивана Грозного - Константин Бадигин

На телегах везли всякие товары. Белый камень для постройки церквей и палат, кирпичи и бревна. Глиняную посуду и новые осиновые и липовые бочки. Изразцы из красной обожженной глины и кожаные сапоги разного образца и цвета…

— Лошадей здесь несосчитимое множество, — прошептала Анфиса, прижавшись к мужу, — всю Москву заполонили.

Телега, на которой ехали земляки, часто останавливалась, уступая дорогу встречным. Громко ругались возчики, расчищая себе путь. Лавки по сторонам улицы еще больше усиливали тесноту. Купцы громкими криками зазывали к себе покупателей.

— Гойда, гойда! — вдруг раздалось на улице.

Показались вооруженные всадники в черных одеждах. Сразу наступила тишина, замолкли разговоры, ругань. Люди в испуге прижимались к домам, к заборам. Черные всадники ехали по два в ряд. Копыта коней глухо ударяли по бревнам, позвякивала богатая сбруя.

— Опришники! — разнеслось по улице. — Опришники!

Степан не спускал глаз с царских слуг.

Проехал черный отряд, и всё снова зашевелилось, заголосило…

Глотнувший боярского снадобья Николенька спокойно спал.

У Троицкой площадиnote 4 поток телег и лошадей разделился на три рукава. Часть повернула влево, к Москворецкому мосту. Некоторые двинулись в Кремль через Фроловские ворота, а большая часть свернула вправо, к торговым рядам.

Перед глазами земляков встали величественные стены и башни Кремля. Ниже кремлевских шли зубчатые кирпичные стены, ограждавшие глубокий ров шириной сорок аршин. Выложенный белым камнем, ров тянулся вдоль кремлевской стены от реки Москвы до реки Неглинки. Через ров из Константино-Еленинских ворот, Никольских и Фроловских были переброшены деревянные мосты. Изящный бело-красный Покровский собор, построенный русскими мастерами совсем недавно, в память победы над казанцами, удивлял людей своими размерами, сказочным убранством и разнообразием.

Вокруг собора плотной стеной толпился народ. Кто хотел помолиться, а кто любовался радостным обликом церкви.

— Помолись! — буркнул Терентий, махнув рукой. — Пойди-ко проникни в божий храм! Самому бока намнут, а мальчонку и вовсе задушат… Ты подожди нас на возу, Анфиса, а мы на торг. А потом и к старцу Феодору.

Степан молчал. Насмотревшись на кремлевские стены, крепкие стрелецкие башни, на сказочный Покровский собор, он почувствовал себя частичкой великого русского народа. Его охватила гордость.

— Да ежели с такой крепостью, нам никакой враг не страшен! — сказал он неожиданно громко, идя вслед за Терентием. — И народа много, и церкви красивые, и дома… Жизню отдать не жалко.

На площади торговали вразнос. Занимать постройками пространство перед крепостными стенами запрещалось. Только легкие разноцветные палатки, предназначенные на продажу, стояли вдоль кирпичной стены, ограждавшей ров.

Торговые ряды поражали разнообразием. Купцы в длиннополых суконных кафтанах с трудом поворачивались в тесных лавках. Товары стекались в Москву со всех сторон. С востока шли шелковые и бумажные ткани, ковры, парча, сученый шелк разных цветов, драгоценные камни и оружие. Бухарцы и персы везли товары по Каспийскому морю и по Волге. По ордынской дороге двигались турки, татары, армяне и греки с товарами из Константинополя, Багдада и других жарких южных мест. Купцы из Валахии, Польши и Литвы тоже привезли немало.

Иноземцам не разрешалось торговать в розницу. Свои товары они продавали русским купцам. Прохаживаясь по рядам, они дивились дешевизне на хлеб, на мед, на пеньку, на мясо и деготь. Любовались изделиями московских ремесленников.

Англичане, голландцы, датчане и ганзейцы выделялись на торгу своими одеждами, непривычными для русского глаза. Их украшали короткие бархатные штаны, башмаки с серебряными и медными пряжками.

Столица русского государства приманивала к себе иноземцев обилием и дешевизной товаров. Москву распирало от обилия и богатства. В лице русских купцов они встречали достойных собратьев, не позволявших обманывать себя. Многие иноземцы обижались на это, оставляли после поездок в Москву гневные докладные своим владыкам.

В Москву приехали сбывать товар и купцы из разных мест Русского государства: суздальцы и новгородцы, владимирские и тверские, казанцы и холмогорцы. Из холодных северных стран привезли моржовую кость и песцовые белые шкурки.

По рекам и речушкам, по столбовым дорогам и проселкам, на лошадях и лодках, волах и верблюдах везли купцы товары в русскую столицу.

В нарядной толпе землякам встречались молодые люди бритые и, вопреки обычаю, коротко остриженные. Степан заметил, что щеки и губы у них крашеные, как у женщин. Одеты они были в дорогие парчовые одежды, разукрашенные разноцветными каменьями. Сапоги узкие, вышитые затейливым узором. Модники дружно грызли каленые орешки, сплевывая скорлупу на землю.

— Великую нужу ноги терпят в сапогах-то, — кивнул Терентий, — узки больно… А под кафтан палки подкладывают, чтобы плечи шире казались… На баб посмотри… — Он толкнул в бок Степана.

Лица модных набеленных и нарумяненных женщин были похожи на маски. Сходство усугубляли нарисованные чернью брови вместо выщипанных, они круто выгибались кверху.

Отмахиваясь от наседавших купцов, земляки пробирались дальше. Несколько поодаль, у Николы старого, торговали кожевенным товаром — сумками и кошелями, седлами и уздечками. Тут же висели сетки от комаров и всякого гнуса, изготовленные вологодскими мастерами, и слюдяные фонари. Шапошники, сапожники, кнутовщики, скорняжники, кафтанщики, златокузнецы, суконщики, иконописцы заполонили торговые ряды.

Терентий и Степан миновали знаменитые мясные ряды. На железных крюках висели туши только что освежеванных коров, быков и баранов. Мясо продавали не на вес, а приблизительно, большими кусками. За мясными тянулись обширные соляные ряды. Здесь половина лавок принадлежала купцам Строгановым.

В рыбных рядах Степан с удивлением остановился возле большого, в человеческий рост, живого осетра, привезенного с верховьев Волги. Он помещался в деревянном корыте, наполненном водой. Купцы-рыбники торговали паюсной икрой в огромных пятидесятипудовых бочках. Несмотря на сухую погоду, под ногами хлюпала грязь от растаявшего льда, в котором хранилась свежая рыба. Ряды завалены соленой, сушеной и жареной рыбой. Отсюда далеко разносился пронзительный, удушливый запах.

В одной из лавок два ганзейских купца, присев за колченогий стол, деревянными ложками со смаком ели из большой миски зернистую икру, обильно сдобренную перцем и мелко нарубленным луком.

Рядом торговали всевозможной птицей, живой и битой.

— …Православным христианам, — услышали земляки зычный голос царского глашатая, — от мала до велика именем божьим во лжу не клясться и на криве креста не целовать и иными неподобными клятвами не клясться. Скверными речами и всяким неподобством друг друга не попрекать… Бород не брить и не обсекать, и усов не подстригать…