Сплошное свинство - Алексей Онищенко

Коньяк был хорошим. Ночной вид — еще лучше. Розы источали тонкий аромат. Я вполне мог ощутить удовольствие, если бы не сожалел о шести месяцах, потраченных впустую.

— Гаврила, я не знаю почему, но Рокот в городе. Поверь мне, он в городе и, весьма вероятно, скоро приедет домой, — протелепатировал мне Свин.

— У него должны быть очень веские причины, чтобы остаться в Москве, когда в Питере проходит еще один судьбоносный съезд партии, которую он возглавляет…

— Я понимаю. Но это так. Ты же знаешь, я редко ошибаюсь.

Что верно, то верно. Свин ошибался крайне редко. Иногда я использовал эту его способность в корыстных целях. Просто спрашивал об исходе предстоящего футбольного матча. И если Свин предсказывал победу аутсайдеру — без сомнений ставил на него в одной из букмекерских контор. Выигранные деньги мы сообща пропивали. Пустячок, а приятно…

— Ладно, — согласился я. — Допустим, Рокот в городе. Но это не значит, что он приедет домой. Мне, конечно, слабо верится, но, может, у него какая-то тайная встреча с политическими конкурентами? Обговаривают план действий на ближайшую думскую сессию и расписывают, кто сколько получит от лоббирования.

— Может, он поехал к любовнице? — предположил Свин. — Иногда встречаются такие женщины, ради которых на время можно забыть и о деньгах, и о карьере…

— Это навряд ли, — вздохнул я.

Борис Сергеевич, как уже упоминалось, не предъявлял к своей персоне завышенных моральных требований. У него имелось по меньшей мере три любовницы. Не проститутки, конечно, так называемые морковки. Девушки из приличных семей, скромницы и умницы, они жили обычной праведной жизнью. Учились в институтах, читали «Космополитен» и ходили на свидания с перспективными молодыми людьми, на близость с которыми решались только после полугодовых походов в кино и кафешки. Таились, одним словом, как морковка в земле. И только изредка позволяли выдергивать себя за хвост властной руке Бориса Сергеевича. Один звонок — и скромницы сообщали родителям, что едут к очередной подруге на день рождения, а на самом деле отправлялись на съемную квартиру, где без малейших угрызений совести преображались в отвязных медсестер или похотливых учительниц. За очень приличные деньги, разумеется.

Я знал об этих фактах от водителя Рокота Виталика. Именно поэтому в версию сумасшедшей страсти мне верилось с трудом. Борис Сергеевич мог получить секс в любое время. И ему не надо было придумывать конспиративные легенды об отлучке в Санкт-Петербург.

— Хорошо, — попытался собраться Свин. — Мы знаем, что Рокот в Москве. Давай подумаем, как мы можем достать его.

— Кража? — предложил я.

— Что такого ты можешь украсть у него, что он не компенсирует потом при помощи своего кресла? — засомневался Свин.

Я встал и подошел к окну. Телепатическое совещание серьезно утомило меня. Хватит! В конце концов, Свин намного превосходит меня интеллектом. Вот пускай и думает. Да и Вика что-то чересчур долго задерживается в душе. Следовало проверить, как там обстоят дела. Но сначала мне захотелось прижаться лбом к прохладному стеклу.

— Можешь сказать Рокоту о предательстве сотрудников, — продолжал размышлять Свин, проигнорировав мое нежелание вести беседу.

— В смысле?

— Заяви, что у тебя есть доказательства о двуличии его заместителя. Скажи, что он ведет двойную игру и присваивает большую часть денег себе. Рокот любит деньги и почувствует обиду. А когда человек чувствует обиду, сам знаешь, он становится открыт для негативных воздействий.

— Видишь ли, — я отхлебнул коньяк, — заместитель Рокота действительно ворует у него деньги.

— И ты молчал об этом? — недовольно хрюкнул Свин.

— Дело в том, — пояснил я, — что Рокот все знает.

— Знает?!

— Знает. И его все устраивает. Сейчас не те времена, что раньше. Никто не ищет преданности. Достаточно знать, сколько ворует человек и что ему выгодно. Этого хватает для просчитывания комбинаций.

— Куда мы катимся… — пробормотал Свин, но затем снова начал: — Есть другие предложения?

Я покачал головой. Других предложений не было. Я прекрасно понимал, что мы проваливаем задание. Если сегодня не удастся заронить в душу Рокота сомнения, наши полномочия истекут ровно в двенадцать часов следующего дня. Руководство отдела признает, что объект, несомненно, охраняется Провидением Свыше. Дело закроют и передадут в архив. И мы со Свином не получим баллы, достаточные для того, чтобы уйти в отставку. Это не смертельно. Но кто знает, какой рейтинг будет у следующего задания. И когда оно закончится. А мне хотелось в Испанию сейчас. Надоело постоянно исполнять чужие роли. Надоело окунаться в чужую грязь. Надоело постоянно балансировать на краю и ходить по тонкой дорожке, отделяющей пропасть рая от пропасти ада…

Но выход есть. Свин правильно учил меня. Выход есть всегда. И если ты не перестаешь верить в него, то обязательно получаешь то, что хочешь, хотя бы и в последнюю секунду боя. Вдруг я заметил какое-то движение перед домом. Я посмотрел вниз и едва не выронил бокал с остатками коньяка.

— Рокот здесь! Я вижу его машину!

— Замечательно, — ласково пропел Свин. — Теперь от тебя требуется сохранять хладнокровие.

— Я не волнуюсь. Но что мне делать?

Мою голову наполнило энергичное похрюкивание. Это означало, что Свин усиленно размышляет.

Между тем возле дверей, на белой поверхности домофона, загорелась маленькая красная лампочка. Поскольку лифт поднимался прямо в квартиру, это означало, что его используют. А использовать, кроме Рокота, его было некому. У меня оставалось крайне мало времени. Пришлось взять инициативу в свои руки.

— Может, прямая агрессия? — предложил я. — Приставлю дуло к его голове, запрошу миллион долларов наличными.

— Во-первых, Рокот вполне может отстегнуть тебе миллион, — задумчиво произнес Свин. — А во-вторых, это не изменит его веру. В момент передачи денег он будет твердо знать, что наймет киллеров и рано или поздно вернет их.

Красная лампочка сменилась на зеленую. В замочной скважине заскрипел проворачиваемый ключ.

— Раздевайся! — заорал в моей голове Свин.

По тембру голоса, я понял, что его осенила какая-то идея.

— Что?!

— Раздевайся! Представишь дело так, как будто вы с Викой любовники. Он воспримет это как личное оскорбление.

— Он не настолько любит Вику…

— Зато он очень любит себя. Это для него все равно, как если бы ты угнал его любимую машину. Раздевайся быстрей! Хотя, если ты боишься за себя или просто не готов, то можешь оставить все как есть, — проворчал Свин.

Однако я был готов. И меня не надо было подначивать. В словах Свина был определенный резон. А риск… Кто знает, как сильно придется рисковать на следующем задании, если мы провалим это. Лучше уж отмучиться в последний раз и навсегда оставить в воспоминаниях этот холодный мир с амбициозными политиками и их сходящими с ума женами… Я сорвал с себя одежду и разбросал ее в беспорядке по комнате. Затем положил блузку Вики на стол, а бюстгальтер прицепил к ключу, торчавшему из бара. В коридоре уже раздавались тяжелые, уверенные шаги Бориса Сергеевича.