Секретный туннель - Сергей Зверев

«Если бы я знал, что эти твари никуда не ушли, а преспокойненько сидят в сельве и ждут нас! Почему, почему они не ушли? Ответ напрашивается один: они остались для того, чтобы и нас уложить рядом с теми несчастными русскими и их наемными рабочими. Тогда почему они не тронули людей из нефтяной компании, которые прилетали за день до нас? Когда люди компании позвонили в столицу и сообщили о трагедии, им было приказано ничего не трогать и оставить все как есть до прибытия следственной группы… Потом прилетели мы. Один проводник с собакой напоролся на растяжку, второго они вместе с его подопечным подстрелили — это понятно, собака могла взять след. Что было потом? А потом они позвонили, связались с нами по рации. Рацию они забрали у геологов, вторую оставили специально для нас, мерзавцы.

Тогда что получается? Если они планировали какие-либо переговоры с теми, кто прилетит, то они и не собирались стрелять? А если не планировалась стрельба, то какого черта они сидели в сельве, кормили москитов и ждали нас?! Поболтать о жизни? Чистой воды идиотизм. Нет, полковник, рация была оставлена ради забавы, на всякий случай. Например, вызвать нас на связь и с ухмылочкой сообщить: «А сейчас мы вас убивать будем!» И остались они, чтобы перебить нас, но… Но кто-то связался с ними и приказал дать отбой операции. Кто? А тот, кто изначально заказал расстрел геологов… Значит, надо искать заказчика, того, кому выгодна гибель русских, кому хотелось и нас перебить, чтобы тем самым показать всем заинтересованным сторонам, что у нас не армия, а дерьмо и мы просто не в силах контролировать ситуацию и гарантировать кому бы то ни было порядок и безопасность…»

В своих рассуждениях полковник был весьма недалек от истины, но если бы ему сейчас кто-то сказал, кому он и все его люди, по сути, обязаны жизнью — этому человеку полковник ни за что не поверил бы и просто рассмеялся ему в лицо…

Балтийское море, 15 морских миль северо-западнее Калининграда

До настоящего шторма было еще далеко, но ветерок был довольно-таки свежим даже по меркам матросов и офицеров БПК (большого противолодочного корабля), лежавшего в дрейфе и равномерно работавшего машинами, чтобы удержать огромный корабль, как и положено инструкциями по кораблевождению, в положении «носом навстречу волне» и не позволить этой самой волне снести судно куда-либо в сторону от означенной штабными картами точки. Огромный боевой корабль, конечно, не рыбацкий деревянный баркас, и его не так-то легко сбить с курса или уж тем более опрокинуть — это вряд ли было бы по силам даже сильнейшему шторму, но правила едины для всех. Сказано, что при сильном волнении корпус судна положено держать строго перпендикулярно наваливающимся волнам — будь добр, товарищ капитан, держи! Не то саданет в бок, то бишь в борт, подходящая волна, и ляжет суденышко на бочок. А опасный крен легко превращается в запредельный, а уж затем следует и вовсе вещь безрадостная: судно попросту переворачивается, обнажая грязно-ржавое днище и по инерции еще бессмысленно молотя воздух винтами. А кончается все глубокой вращающейся воронкой, в которой и исчезает корабль-неудачник вместе с бестолковым капитаном…

Сегодня перед командованием и экипажем БПК, принимавшего участие в военно-морских учениях под кодовым названием «Балтийский щит», были поставлены две серьезные задачи, разработанные в тихих и уютных кабинетах штаба и утвержденные большими начальниками с адмиральскими погонами. Первую задачу, заключавшуюся в обнаружении и уничтожении АПЛ (атомной подводной лодки) условного противника, экипаж БПК выполнил с блеском, забросав «шепотом» кравшуюся к российским берегам субмарину «глубинными бомбами» и без вариантов «утопив опасного врага».

С выполнением второй задачи вполне могли возникнуть определенные трудности, поскольку ветер крепчал, начинал моросить серый балтийский дождик и погода все меньше соответствовала общепринятому понятию «летная», предполагающему теплый сухой денек, солнышко, ласковый ветерок и небо чистое и голубое до неприличия. Вот только для летчиков, носящих форму военно-морской авиации и летающих на вертолетах, базирующихся на палубах военных кораблей, представления и нормы, определяющие возможность или полную невозможность вылета, несколько отличаются от норм, принятых в кругу, положим, мирных спортсменов-планеристов.

Двое крепких, плечистых мужчин в черных гидрокостюмах, немного напоминавшие в своем снаряжении каких-нибудь инопланетных близнецов, легко запрыгнули в темное нутро вертолета, предварительно забросив туда же свое боевое снаряжение. Список снаряжения включал в себя специальной конструкции акваланги, ласты, маски, оружие и прочие мелочи вроде переговорных устройств, часов, фонарей, компасов и индивидуальных средств спасения. Естественно, все эти штучки были водонепроницаемыми и весьма приличного качества. На снаряжении боевого пловца экономить вряд ли пришло бы в голову даже самым скупым и вороватым товарищам из интендантских контор. Это солдатика из стройбата можно накормить и жиденькой гречкой, сваренной на воде, и лопату ржавую с гнилым черенком ему подсунуть, но с ребятами из боевых частей такие шутки могут обернуться весьма и весьма нешуточными неприятностями…

Вертолет дернул редуктором раз-другой и уже через минуту, разгоняя свистящими лопастями мелкую водяную пыль, мягко оторвался от металлической палубы БПК и лег на боевой курс, старательно вычерченный штурманом на полетной карте. Последний из составлявших ломаную линию курса отрезков почти упирался в береговую линию как раз в точке, на которой, согласно штабным картам, располагалась база подводных лодок условного противника.

Задача перед боевыми пловцами была поставлена довольно простенькая: прибыть в точку высадки, высадку произвести, скрытно подобраться к базе субмарин и произвести минирование одной из лодок. Попутно следовало прикрепить еще парочку магнитных мин к днищу среднего по величине военного корабля, выполнявшего в местной акватории функции «морского охотника» за всеми видами судов вероятного противника и «охранника» базы.

… Ничего особенного, обычная учебная задача, каких в процессе тренировок была уже выполнена не одна сотня. Правда, одна особенность в учебной работе боевых пловцов все-таки есть: по сравнению с настоящей боевой здесь не убивали всерьез, но в остальном… Море не прощает ошибок и небрежности не только малоопытным дайверам, но и очень серьезным аквалангистам, так что работать нужно всегда не понарошку, а с предельной собранностью и отдачей. Тогда у боевого пловца есть много шансов вернуться на базу, скинуть акваланг и полной грудью вдохнуть свежий просоленный воздух. При всех других раскладах последним для него вполне может стать не глоток соленого ветра, а большой глоток горько-соленой и холодной морской воды. Очень горький глоток, иногда вперемешку и с собственной кровью…

Валерий Троянов, старший мичман ВМФ, для своих — Тритон, для остальных — боец весьма секретного подразделения военно-морского спецназа, глянул на часы и перевел взгляд на своего напарника и на данный момент непосредственного командира. Неслабый мужик лет тридцати — почти ровесник, — лейтенант флота, порой излишне серьезен, но надежен, как автомат Калашникова. Именно про таких принято говорить: «Я бы с ним в разведку пошел!» Со Славкой Катковым по кличке Скат Валерка без малейших сомнений пошел бы — да и ходил уже не раз и не два — не только на любое задание, но и жену легко доверил бы! Если бы она была, конечно. Но как-то не сложилось ни с кем ничего стоящего и серьезного. А при такой службе порой думалось, что холостому-то намного проще, хотя… Чисто по-человечески, конечно, было бы здорово, если бы какая-нибудь Машенька, верная и по-домашнему теплая и ласковая, ждала на берегу. Но нет, не сложилось пока.