Женское счастье - Елена Рахманова

Муж-журналист и энергичная самодостаточная дочь – старший менеджер в преуспевающей фирме – составляли вместе с Ириной, тоже вроде бы небесталанной, почти образцовую ячейку общества. Почти – потому что поговорить по душам в этой ячейке Ирине было-то и не с кем. Разве только с мамой или с голубым волнистым попугаем Ромулом, который очень любил наблюдать за созданием иллюстраций. А то и участвовать в нем, плюхнувшись с размаху на лист с еще невысохшим акварельным рисунком.

Тут же возникало вполне оправданное желание свернуть ему шею. Но Ромочка, потоптавшись на рисунке и придав ему хвостом завершающие штрихи шедевра, произносил проникновенно «пу-у» и начинал задушевно курлыкать о своем, наболевшем. О белоснежной Манечке, которая сгоняет его с кормушки, не дает качаться на качелях, но, когда приспичит, требует ласки и внимания. И ведь получает все в избытке, как и прочие красивые, стервозные, много мнящие о себе особы женского пола…

Сейчас Ромул вместе со своей возлюбленной супругой – «белой мараказиной» и «мерзкой сколопёндрой», как в сердцах называла ее Ира, – дышал свежим воздухом в деревне в компании с Ниной Петровной. Так что на их совет рассчитывать было нечего. А муж все равно назвал бы их с подругой страхи очередным женским бредом, не стоящим выеденного яйца, даже если бы она и решилась ему обо всем рассказать. Поэтому на ум пришло только одно: посоветоваться с Людмилой. Она в их компании слыла самой трезвомыслящей и рассудительной.

Удалившись в кухню, чтобы не быть уличенной в сознательном желании смотаться на выходные из дома, Ирина набрала знакомый номер.

У подруги как раз выдалась «свободная минуточка», и спустя всего четверть часа она уже знала о свалившихся на Таньку несчастьях. Причем сгнившее крыльцо привело ее в не меньший ужас, чем заросший, нечесаный сосед, возможно прикончивший бедную Семеновну. Людмилин муж Володя был мастер на все руки, и она не знала, что значит исправить электропроводку, забить гвоздь или починить водопроводный кран. Он даже собственноручно сделал наличник для заднего окна их дома в деревне, похожий на те, что украшали фасад!

Однако сейчас Людмиле очень не хотелось просить мужа о чем-либо. Тем более он опять, как выяснилось, заявил, что в выходные ему придется поработать.

Поразмышляв, подруги решили вместе поехать на дачу к Татьяне, на месте разобраться, что к чему, и тогда уже соображать, как действовать дальше. Сообщить об этом ей взялась Ирина.

– Ой, девочки, даже не знаю, как вас благодарить! – воскликнула она, узнав о неожиданных помощницах. – А то я уже ночами не сплю, вся извелась! Если бы не мама с ее приятельницами, ноги бы моей там больше не было! Вдруг этот Гоша – бандит?

– Может, не так страшен черт, как его малюют, – предположила Ирина, знавшая, что подругу любой пьяный приводит в трепет, а матерящиеся школьники младших классов вызывают слезы ужаса и недоумения.

– Как бы мне этого хотелось! – воскликнула Татьяна, наверняка прижав руку к груди, и тут же сменила тему: – Вы только ничего из еды с собой не берите, я все приготовлю!

У нее были природные кулинарные способности, развитые под руководством Анны Дмитриевны, поэтому известию можно было только порадоваться. Но вот о напитках следовало позаботиться самим. Нельзя было доверять столь ответственное дело робкой, застенчивой Татьяне. Да она могла и не подумать о них.

– Держись! – посоветовала ей Ирина и сказала, что о том, когда и где встречаются, договорятся ближе к выходным.

– Милая, – раздалось из комнаты, едва она положила трубку, – ты мне минеральной водички не принесешь? А то что-то в груди жжет, и вообще мне сегодня не по себе…

– Наверное, это из-за перемены погоды! – крикнула из кухни Ирина, подходя к холодильнику, и подивилась мужнину чутью.

«Теперь придется быть тише воды ниже травы, – подумала она, – чтобы заработать себе „отгул“». Конечно, можно было бы пригласить мужа с собой на дачу, не посвящая в подоплеку этой вылазки на природу, но он все равно отказался бы. В кресле перед телевизором гораздо удобнее, чем в непротопленном после зимы доме или в окружении злых голодных комаров на участке. Вот если бы все было как тогда, на ежегодной выставке скота в Техасе, где его угощали огромным бифштексом, зажаренным прямо при нем. Яркое солнце, нарядно одетые женщины, мужчины в дорогих костюмах и «стетсонах», призовые быки и коровы, на стоянке – роскошные автомобили. Их по радио представили как советских журналистов, и собравшиеся наградили оглушительными аплодисментами и приветственным свистом. Тогда еще Россия, точнее, Советский Союз, не воспринималась как родина мелких рэкетиров, ставших впоследствии владельцами крупных банков, и безголосых полуголых певичек, зарабатывающих побольше иных оперных примадонн.

– Уже несу, зайчик, – пропела Ирина, появляясь со стаканом в дверях комнаты. – Может, еще чего-нибудь?

– Спасибо. Больше ничего пока не надо, – сдержанно поблагодарил ее муж и добавил: – Если что, я позову.

Благоверная состроила кислую мину за его спиной и нежным голоском ответила:

– Конечно, милый…

Ирина с Татьяной встретились в субботу в десять утра у метро «Проспект Мира», где их подобрала Людмила на своем «фольксвагене». У Татьяны машины отродясь не водилось, а Павликину она своей не считала, да и не часто на ней ездила. Ирина же была уверена, что вождение не для нее: пока сообразит, где право, где лево, или в нее врежутся, или она врежется. Зато еще в институтские годы ей удалось осуществить свою заветную мечту: научиться ездить верхом на лошади. Тогда это было непростым делом, не то что сейчас. И полтора года, что она посещала школу верховой езды при Московском ипподроме, Ирина всегда вспоминала с блаженной улыбкой на губах. Никаких тебе рулей, педалей и рычагов, только непосредственный контакт с умным чутким животным…

Трасса в этот день и час была несильно загружена, обошлось без пробок и рискованных ситуаций. И час спустя Людмилин автомобиль уже затормозил перед широкой деревянной створкой ворот в престижном сейчас ближнем Подмосковье, на улице, по-прежнему именуемой «Имени 50-летия Ленинского плана ГОЭЛРО». О чем и сообщала проржавевшая табличка на заборе.

Татьяна пошла открывать. А Ирина вылезла из машины и, потянувшись, произнесла:

– Господи, как же мне всегда хотелось иметь дачу!

– И что тебе помешало? – поинтересовалась Татьяна, оборачиваясь. – Деньги вроде бы были.

– Были, – со вздохом подтвердила Ирина. – Только Сева заявил, что дачи раньше были нужны только для того, чтобы на них мыть машину. А раз настроили моек, то лучше отдыхать на всем готовом в пансионатах или на курортах.

Створка со скрипом отворилась.

– Прошу! – сказала хозяйка «усадьбы» и сделала приглашающий жест рукой.

«Фольксваген» медленно перевалил через дренажную канавку, въехал на участок и остановился у крыльца. Серый с двускатной крышей и закрытыми ставнями дом выглядел уныло. Но наверное, не для Татьяны, которая помнила его с детства, поэтому и смотрела на него всегда с любовью и умилением. Теперь предстояло решить, с чего начать. Почему-то очень не хотелось действовать согласно поговорке «кончил дело – гуляй смело». Гулять нестерпимо хотелось уже сейчас и ни о чем больше не думать.