📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиКонан. Рожденный в битве - Роберт Говард

Конан. Рожденный в битве - Роберт Говард

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 135
Перейти на страницу:

— А за что Ринальдо так невзлюбил Конана?

— Видишь ли, люди склонны ненавидеть тех, кто при власти. Они мечтают о совершенном правителе и видят свой идеал либо в прежнем монархе, либо же в будущем — но только не в том, который нынче на троне. Видения завтрашнего и вчерашнего дня начисто заслоняют для них настоящее… Вот из таких мечтателей и наш Ринальдо — он просто-таки пылает идеализмом, полагая к тому же, что ему суждено низвергнуть тирана и принести людям свободу. Что же до меня… Всего лишь несколько месяцев назад я собирался до конца дней своих грабить караваны в пустыне и ни о чем большем даже не помышлял, но теперь я позволил пробудиться былым мечтам. Пусть умрет Конан, а на трон воссядет Дион. Настанет и ему час умереть… а за ним и прочим, кто осмелится противиться мне. От огня ли, от стального клинка, от одного из тех отравленных вин, что ты так мастерски варишь… И тогда… «Аскаланте, король Аквилонии»! Неплохо звучит, а?

Стигиец пожал широкими плечами.

— Было время,— проговорил он с нескрываемой горечью,— когда и я лелеял честолюбивые замыслы, против которых твои суть мишура и детские игры. И до чего в итоге я докатился!.. Мои прежние союзники и соперники, с которыми я спорил на равных, не поверили бы собственным глазам, доведись им увидеть, как Тот-амон, хозяин Кольца, прислуживает рабу чужеземца, к тому же объявленному вне закона, как он участвует в мелких сварах баронов и королей!..

— Нечего было делать ставку на магию и всякие там ритуалы,— отмахнулся Аскаланте.— Я вот предпочитаю полагаться на свой ум и на свой меч!

— Любой ум, любой меч — что солома на ветру перед мудростью и могуществом Тьмы,— проворчал стигиец сквозь зубы, и в его глазах угрожающе заметались искры и тени.— Еще кто из нас служил бы другому, не утрать я Кольцо!

— Как бы то ни было,— раздраженно отозвался вельможный разбойник,— покамест ты носишь на спине отметины моего кнута, и так будет продолжаться и впредь!

— Какая непоколебимая уверенность…— Ненависть на мгновение зажгла глаза стигийца красным огнем преисподней.– Рано или поздно, так или иначе, а Кольцо я себе непременно верну. И тогда, клянусь змеиными клыками Сета, ты мне заплатишь…

Горячий нрав аквилонца заставил его вскочить и влепить стигийцу затрещину. Тот-амон отшатнулся, на разбитых губах выступила кровь.

— Больно уж осмелел ты, собака! — прорычал Аскаланте. — Остерегись! Покамест я твой хозяин, и не забывай, что мне известна твоя неприглядная тайна!.. А теперь, если осмелишься, можешь хоть с крыши кричать, что Аскаланте вернулся в город и плетет заговор против короля! Ну?

— Я не смею…— утирая расквашенный рот, пробормотал стигиец.

— Конечно не смеешь,— Аскаланте ощерился в холодной улыбке.— Ибо, умри я от твоей хитрости или предательства, об этом немедленно прознает святой отшельник в южной пустыне. Тогда он сломает печать и прочтет свиток, который я оставил ему. Прочтет и скажет слово, и, произнесенное шепотом в Стигии, оно дотянется сюда полночным ветерком с юга… Сумеешь ли ты спрятаться от него, а, Тот-амон?

Невольник содрогнулся, смуглое лицо точно подернулось пеплом.

— Довольно! — Высокомерный хозяин резко сменил тон.— У меня есть для тебя поручение. Я не доверяю Диону… Я велел ему ехать в его загородное имение и оставаться там до завершения сегодняшней ночной вылазки. Этот жирный дурак все равно выдал бы себя с головой, оказавшись в присутствии короля… Так вот. Отправляйся за ним и, если не догонишь его по дороге, езжай прямо в имение и оставайся с Дионом, пока мы за ним не пошлем. Да смотри глаз с него не спускай! Кто его знает, что он способен натворить с перепугу! С него станется прискакать во дворец, броситься Конану в ноги и всех заложить, лишь бы шкуру свою спасти… Ну, ступай!

Раб поклонился, старательно пряча горящие ненавистью глаза, и вышел за дверь.

Аскаланте вернулся к своему кубку с вином. Над золочеными шпилями занимался кроваво-красный рассвет…

II

Гремел победный барабан, старались трубачи.

Цветы и золото к ногам моим метал народ.

И вот корону я надел, и тот же самый сброд

Острит отравленный кинжал для мятежа в ночи.

Дорога Королей

Просторный чертог был богато разубран. На полированных стенах — прекрасные занавеси, на отделанном слоновой костью полу — пышные ковры, высокий потолок — сплошь в резьбе и серебряных завитках. Письменный стол и тот был сущим произведением искусства — слоновая кость, инкрустированная золотом… За этим столом сидел человек, чьи широченные плечи и прокаленная солнцем кожа решительно не вязались с окружающим великолепием. Какие-нибудь продутые всеми ветрами дикие пустоши — вот где ему поистине было бы самое место. В малейших движениях этого человека угадывалась мощь пружинно-стальных мышц, помноженная на острый ум и собранность воина. Внимательный взгляд отметил бы ненаигранность его повадки; этому не научишься, с этим надо родиться. Если уж он хранил неподвижность, его можно было спутать с бронзовой статуей. А если двигался, то не дергаными рывками, говорящими о взвинченности, но с этакой обманчивой кошачьей неторопливостью, за которой на самом деле не успевает уследить глаз…

Одеяние на нем было из роскошной ткани, но очень простого покроя. На руках — ни перстней, ни иных украшений, густая черная грива подстрижена над бровями и стянута повязкой из серебряной парчи.

Вот он отложил золотую палочку для письма, которой усердно царапал по навощенному папирусу, подпер кулаком подбородок и устремил мерцающий внутренней энергией взгляд синих глаз на стоявшего перед ним человека.

Этот последний в данный момент занимался своими делами: поправлял шнуровку отделанного золотом доспеха, рассеянно насвистывая потихоньку.

Такое вот поведение в присутствии короля.

— Ну и каторга эти государственные дела! — сказал человек за столом.— Честно, Просперо, я ни в одной битве так не выматывался, как теперь!

— За все надо платить, Конан,— отозвался темноглазый пуантенец.— Заделался королем, изволь теперь попотеть!

— С какой радостью я бы отправился с тобой сегодня в Немедию,— вздохнул Конан завистливо.— Уже тыщу лет в седле не сидел. Да вот Публий, прах его побери, знай твердит, что мне сейчас из города лучше не отлучаться. Вечно дел невпроворот…— И пожаловался с дружеской откровенностью, которая водилась между ним и Просперо: — Когда я свергал прежнюю династию, мне казалось — уф, все беды и все труды позади, теперь заживем! А сейчас оглядываюсь назад, и тогдашние погони и заварухи уже кажутся легкой прогулкой…

Знаешь, Просперо, я ведь никогда не загадывал, что будет потом. Когда король Нумедидес пал мертвым к моим ногам, когда я сорвал с него окровавленную корону и надел ее сам, мне казалось — все, достиг! Вот она, вершина!.. Я готовил себя к захвату власти, но не к тому, чтобы ее удержать… Где они теперь, те славные деньки веселой свободы, когда мне всего-то нужен был острый меч и прямая дорога, чтобы доскакать по ней до врагов! Теперь вот ни одной прямой тропки, все сплошь запутанные и кривые, а мой меч — тот большей частью вообще бесполезен… Когда я скинул Нумедидеса, меня называли Освободителем. Сегодня те же самые люди повадились плевать мне вслед, зато статую убиенного короля, этого сукина сына, поставили в храме Митры и падают перед ней ниц. Она для них икона святого самодержца, с которым расправился кровавый зверь-варвар. Когда я был наемником и вел аквилонскую армию от победы к победе, эту страну меньше всего заботило мое иноземное происхождение. А теперь мне его не могут простить! Люди, которых калечили и ослепляли палачи Нумедидеса, спешат в храм Митры возжигать благовония в его честь. Люди, чьи сыновья умерли в его застенках, чьих жен и дочерей силком тащили в его сераль… Хоть смейся, хоть плачь!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 135
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?