Человек из Утренней росы - Антон Огнев

Дав своему голоду отставку на некоторое время, Тифей продолжал путь. Дорога уводила его все глубже в лес, все ближе к городу городов, но время тоже спешило по своим надобностям и все настойчивее тянуло солнце за невидимые нити, заставляя светило махнуть отшельнику на прощание малиновым туманом и скрыться под сенью далеких деревьев. Темнота сгущалась над путником, торопя его поскорее выбрать место для ночлега. Однако Тифей не чувствовал усталости и прекрасно различал дорогу. Пройдя еще немного, он заметил, что за ближайшими деревьями, извиваясь в своей первобытной пляске, родился небольшой костер. Рядом с костром стоял человек в черной накидке и всматривался в темноту перед собой, стараясь разглядеть приближавшегося юношу.

– Доброй ночи! – еще издалека, чтобы успокоить сомнения незнакомца, крикнул Тифей.

Услышав молодой голос, а вскоре и увидев его владельца, человек, облегченно вздохнув, уселся напротив костра и предложил юноше располагаться рядом.

– Что ж, будем знакомы: меня зовут Зиа́н.

– А меня Тифей.

– Очень, очень приятно, – подсаживаясь поближе к огню и потирая замерзшие руки, произнес Зиан. – Дело в том, что я немного перепугался, услышав тихие шаги в темноте. Не каждую ночь можно встретить живую душу на этой дороге. Все по привычке стараются миновать ее еще засветло… – Мужчина замолчал, многозначительно подняв указательный палец вверх.

– Мне действительно показалось немного неприличным вырастать из-под земли и сразу набрасываться на незнакомого человека, – пошутил Тифей, который никогда не разделял суеверных страхов и верований относительно мертвых душ, леших и тому подобной нечисти. – Я живу в небольшом домике близ Хамати, занимаюсь изготовлением обуви и охотой. Извините, это просто привычка – передвигаться по лесу почти бесшумно.

– А, пустяки! – махнул рукой Зиан и принялся обкладывать костер приготовленными камнями. – Я торговец: хожу по городам и селениям, скупаю и продаю украшения, разные, знаешь ли, безделицы, – бойко рассказывал новый знакомый Тифею. – Каждый день – базарная суета, крики, ну… кричу, конечно же, только я, ведь не каждый же день, скажем, в Грофи, появляется ювелирный мастер! А я – мастер! Мастер своего дела. Не такой, правда, ювелирный как хотелось бы, но всему свое время, – широко улыбаясь, но в то же время настороженно осматриваясь, откровенничал хозяин костра. – Когда-нибудь я открою свою лавку. Да, да. Вот увидишь. Еще год или два, а может, и того меньше. Переплыву через океан и там, в Зэймори – стране великих героев, невиданных растений и сказочных богатств, скуплю за бесценок все… Н-нет, не все, но… очень много драгоценностей! Затем привезу их сюда и стану продавать, продавать, продавать. В три, а то и в четыре, в пять раз дороже!

Тифей едва заметно улыбнулся, услышав нотки восторга в рассказе нового знакомого.

– Знаешь, – с блеском в глазах продолжал Зиан, – что первым я сделаю, когда стану богатым? Я куплю своему сынишке маленькую белую лошадку и буду катать его по городу. Да, жить мы будем в Ванхоре. Нет, не в Ванхоре – там слишком шумно – а в каком-нибудь маленьком городке, где каждый житель будет здороваться со мной, снимая шляпу и кланяясь, как… Как самому Овелону!

– Неужели же все должны снимать шляпу?

– Нет, конечно. Только те, у кого она будет на голове. Я не стану насильно заставлять людей надевать шляпы только для того, чтобы однажды ее снять, пусть даже выказывая мне свое почтение. Я же не тиран.

– Я имел в виду другое: неужели тебе так важно, чтобы, завидев тебя, люди начинали раскланиваться? Ведь можно просто поздороваться, а для этого не обязательно быть вельможей или землевладельцем. Мой отец был простым сапожником, но все при встрече приветствовали его. Кроме того, если ты станешь вредным богачом, который от всех требует почета и уважения только за то, что у него есть ювелирная лавка, то в скором времени люди, продолжая отбивать поклоны, начнут тебя ненавидеть так же, как ты сейчас недолюбливаешь каждого тирана.

– Ну, это же просто неудачная фраза! Хорошо, пусть они все со мной просто здороваются. Я буду устраивать праздники под открытым небом и давать всем в долг под самые низкие проценты!

Тифей с интересом наблюдал за ходом мысли Зиана, который, активно жестикулируя, описывал юноше все прелести и блага, открываемые богатством.

– А сейчас? Что хорошего ты можешь сделать сейчас?

– Что? – задумался торговец. – Понимаешь, сейчас у меня не так много денег, чтобы устраивать народные гуляния или что-то другое. Все, что я могу сейчас сделать – это продолжать работать, изо дня в день увеличивая свой оборот, переходя из города в город в поиске покупающих и продающих. Я еще не был в Зэймори, не открыл свой магазинчик и даже не скопил хоть какую-нибудь сумму для расширения своей торговли.

– Если мерить свою жизнь только тем, чего ты не сделал, можно прийти к выводу, что ты и не жил вовсе, – сказал юноша. – Но ты ведь дышишь, разговариваешь, греешься у костра – все это тоже жизнь! И она идет, как дождь из тучи, которая с каждой каплей, падающей на землю, становится все тоньше, изнашивается. Зачем нужен дождь, если он не питает лес, все его растения? Если проходит впустую?

– Что же делать? Это всегда происходит. Лето сменяет весну, а затем идет осень, потом зима. И снова приходит лето. Время. На то оно и нужно, чтобы не терять его даром! Не сидеть по домам в ожидании чудес, а работать, работать, своими руками творя свое счастье.

– Возможно… Но в чем оно для тебя, это счастье?

– Счастье мое в том, чтобы безбедно существовала моя семья! Чтобы моя любимая жена и мой единственный сын не испытывали нужды, как в свое время испытывал ее я, – с горечью заявил Зиан. – Я хочу, чтобы мой сын был сильным и здоровым, а для этого он не должен есть гнилые яблоки и черствые корки недельного хлеба! Счастье?..

– Но что знает о тебе твой сын, кроме того, что отец его вечно ходит из города в город. Когда ты в последний раз обнимал свою жену? Когда ты сам в последний раз был счастлив?

Зиан задумался. Какой радостной была его последняя встреча со своей семьей?! Его семилетний сын, издали заметив отца, подбежал к нему и бросился на шею. Жена Зиана ждала его около их дома и улыбалась грустно-счастливой улыбкой. Обычный обед перерос в настоящее торжество: на столе появилась новая скатерть, расшитая синеватыми узорами, на скатерти – свежий яблочный пирог, бутылка недорогого вина и гора разнообразных сладостей, купленных Зианом для сына. А затем ночью, спрятав подаренное ожерелье в почти полную шкатулку, его любимая То́рья опять уговаривала своего мужа остаться дома и никогда больше не уходить…

– Ты говорил, что живешь около Хамати, – перевел разговор на другую тему Зиан. – Почему не в самом селении?

– Когда-то давно, лет семь-восемь назад я вместе с отцом действительно жил там, помогал ему в мастерской, ходил вместе с ним на охоту. Мама оставила нас, когда мне не было еще двенадцати. Единственной памятью о ней было вот это кольцо. – Тифей осторожно отцепил булавку от внутреннего кармана, сшитого им специально для ношения кольца у самого сердца, и, достав маленький серебряный ободок, протянул его своему новому знакомому. – Рядом с нами жила дружная семья кожевенника Файра, который был в приятельских отношениях с моим отцом и постоянно брал у него лучшие башмачки для своих дочерей. В одну из них я влюбился, а Файр, замечавший все и вся, в разговорах с моим отцом пророчил нам скорую свадьбу и счастливую жизнь. Ни́ла была замечательной девушкой – милой, веселой. Мне казалось, а может, так и было, что она – самая красивая девушка на всем белом свете. Через месяц я решился сделать ей предложение, отдав ей самое дорогое, что у меня есть, – это обручальное кольцо. Она взяла подарок и сказала, что подумает, а на следующий день сообщила, что готова выйти за меня замуж, если я принесу золотое… – Юноша замолчал.