Легенда о Глорусе - Вика Соколова

Поездка намечалась через пару дней, покуда не будут завершены все приготовления. Все это время мне было плохо. Душевно, конечно, больше, но и на внешности тоже отразилось: от пациента психиатрической клиники точно не отличишь. Ну что поделать, акклиматизация проходила не очень гладко. Каждое утро я не спешила открывать глаза, все надеясь, что проснусь в своей кровати, а все это окажется одним из тех реалистичных снов, преследовавших меня долгое время. Но каждый раз меня ждало разочарование. На все вопросы мадам Джеймс приходилось отвечать либо «не знаю», либо «не помню». Она была умной и сообразительной женщиной, поэтому вскоре оставила меня в покое. Но я делала все, что она мне говорила, потому что без нее я бы точно пропала. Это единственный человек здесь, который может помочь. Так что оставалось лишь надеяться, что все будет хорошо.

Знаете, чем хороши скитания в прошлом? Можно вдоволь налюбоваться природой. Все. Но даже в этом единственном приятном моменте меня обломали. Нет, бархатные шторки никто перед лицом не задергивал, просто из-за нарядного, как говорила Марта, платья я первые полдня потратила на поиски удобного положения, а вторые — училась заново дышать. К грубой ткани более-менее привыкла еще будучи в крестьянском «мешке», но это красное чудовище с бантами настолько сдавило мои внутренности, что они, кажется, уже начали съезжать. А я ведь только стала приходить в себя, а тут на тебе: головокружение, тошнота, усталость — верные спутники на ближайшее время, от которых то и дело клонило в сон. А когда я просыпалась, мы доезжали до очередного пункта назначениями и останавливались в гостинице переночевать. И так неполных четыре дня. Хм, может, вокруг все же ад? Это определенно тянет на один из его кругов, который медленно и бесповоротно превратил меня в один болезненный, апатичный комок, мечтающий лишь о скорейшем прекращении данного путешествия. Но ладно я, молодая кобылка, а вот мадам Джеймс… Хоть она стойко сохраняла невозмутимое лицо на протяжении всего пути, но ее молчание и редкие, короткие предложения типа: «Как приедем, тебе все объяснят»,— стали для меня ответом. Ее укачивало. Все-таки длительные поездки для пожилой женщины это слишком, и как бы я не упрашивала ее отдыхать почаще, Марта отнекивалась и говорила, что с ней все в порядке. Но вот за очередным поворотом она произнесла долгожданную для нас обеих фразу:

—Мы подъезжаем. Поместье Гердебалей уже совсем близко.

Я прильнула к окну и вдали, за верхушками елей, заметила знакомые кирпичного цвета башни.

—В чем дело, дорогая? Ты признаешь сие место?— Мадам Джеймс слегка наклонилась вперед, пристально всматриваясь в мое лицо, которое не скрывало удивления.

—Кажется, да,— тихо произнесла я, погружаясь в собственные воспоминания.

«Верно. Это он. Тот самый разваливающийся особняк из моих снов. Тех снов, что были реальнее яви. Я помню эту широкую желтоватую дорогу, ведущую к главному входу, этот цветущий яблоневый сад неподалеку, алею из кленов, плакучую иву возле пруда… Да я даже знаю, где здесь конюшня! Но как это возможно?»

—Слава Господу,— Марта с облегчением вздохнула, видя неприкрытое приятие, отразившееся на моем лице.— В родном гнездышке память к тебе скорее вернется.

—А почему вы оказались так далеко от поместья?

—После твоего исчезновения лорд Генрих ни дня не переставал тебя искать. Но он претерпевал неудачи вновь и вновь на протяжении многих лет. Это не могло не сказаться на его здоровье. И ежели с телесными хворями мог справиться и придворный лекарь, то с душевными демонами никто, кроме Господа, не в силах был помочь. Они постепенно съедали твоего отца изнутри, и в итоге все вылилось в…— мадам Джеймс осеклась и, слегка поежившись, схватилась за голову.

—Вам плохо?— Не на шутку забеспокоившись, я пересела на соседнее место и приобняла ее за плечи.

—Ох уж эта тряска. Все в порядке, спасибо. В общем, со временем лорд Генрих разогнал почти всю прислугу. И меня в том числе.

—Мне жаль.

—Ты ни в чем не повинно, дитя. И на лорда я никогда не держала обиды, ведь прекрасно разумею ту боль, что он испытал… Дорогая, я очень рада, что ты вернулась. Что ты с нами.— Ее голубые глаза, полные счастья и некой надежды, заставили мое сердце сжаться.

—Дамы, мы прибыли,— крикнул кучер, остановив лошадей.

Когда я покинула карету, меня вновь охватило знакомое чувство тревоги, веющего от уединенного поместья. В голове просто не укладывалось, что вижу это наяву. Эта каменная лестница, поросшая травой, эти фигурные окна арочной формы, эта остроконечная крыша… Даже трещины на стенах мне привычны.

«Может, я и вправду здесь жила? Нет,— быстро отдернула я себя от этой мысли,— ты что, спятила? Хотя… может, и так».

Вдруг особняк начал издавать ужасный громкий гул, от которого по спине побежали мурашки. Поднялся сильный ветер, подхвативший сухие листья с деревьев и дороги. Все инстинктивно прикрыли лицо руками и отвернулись, когда стихия обрушила свои силы в нашу сторону. Все выглядело так, словно незваным гостям были не рады и прогоняли прочь.

Входная дверь медленно, тяжело, будто нехотя, отворилась, издавая один из самых пугающих скрипучих звуков в мире. Из дома показалась темная фигура…

—Дядя?— с недоумением прошептала я.

Меня будто окатили ледяной водой. Я была совершенно ошарашена и не знала, как реагировать на своего родного дядю Марка! Да, он немного постарел: седина захватила всю его голову и бороду, кожа стала дряблой и морщинистой, появились огромные мешки под главами, но… это был он! Марк! Почему-то в их одежде. Хотя и я недалеко ушла, что уж говорить.

«Может, он вместе со мной сюда попал? Но если это так, значит ли, что это место…»

—Ингрид! Дочь моя, вера вновь узреть тебя почти покинула меня!— Он бросился ко мне с распростертыми объятиями.

«Погодите-ка, дочь?!» — вопрошающе посмотрела я на него, пытаясь уловить какой-то подвох.

—Господи, спасибо, что вернул мне ее. Ах, сколько прошло лет! И вот ты стоишь передо мной.— Отпрянув, отец коснулся большими теплыми ладонями моего лица и, одарив дрожащей улыбкой, разрыдался.— Боже, я так рад, что ты вернулась. Девочка моя, солнышко, ты здесь, ты дома, теперь все будет хорошо. Мое драгоценное дитя, я так рад!— Его искренние слезы, не перестававшие течь из усталых родных глаз, заставили заплакать и меня. Вскоре, немного отстранившись, он заметил и мою спутницу.— О, мадам Джеймс, рад вас видеть в добром здравии.

—Приветствую, милорд.— Она учтиво поклонилась.

—Дозвольте покамест на словах, но я безмерно ценю и благодарю вас за то, что вернули мне Ингрид. Однако не беспокойтесь, вы получите соответствующую награду.

—Благодарю, милорд, но дозвольте сказать об одной плачевной проблеме, о которой вы должны уведать…

—Ох, ну что я за старый дурак!— Мужчина неожиданно встрепенулся и легонько ударил себя по лбу.— Все томлю и держу вас на пороге. Пойдемте скорее в дом, поведаете все за ужином.— Он взял меня за руку и повел в это пугающее здание.— Милая, ты, наверное, устала с дороги и хочешь есть? Эрик,— обратился он к молодому пареньку, который уже ждал нас в огромном, но темном из-за недостатка освещения холле.— Помоги кучеру с вещами, а затем скажи Джозефу, чтобы приступал к готовке: сегодня мы отужинаем раньше.