По рукам и ногам. Книга 1 - Анна Шеол

Мы спустились на подземную парковку, и Ланкмиллер, вопреки моим ожиданиям, направился не к уже знакомому чёрному джипу, а к выпендрёжному спорткару, такого красного цвета, который стоит перед глазами, когда тебя бьют по почкам.

– Сами водить изволите? Да ну?

– И что же тебя удивляет? – домашний тиран чуть изумлённо изогнул бровь, открывая передо мной дверь. Всё в его тоне и выражении давало понять, что мой издевательский официоз не уместен, и если я надеялась, что эта попытка поддеть ланкмиллерское самолюбие невинна, то эти надежды могут дороговато мне обойтись.

Я тотчас заткнулась, подумав, что здравой идеей было бы отказаться от неумелых попыток вступить в разговор.

– Пристегнись, – небрежно бросили мне.

Но есть много вещей, которые я не в силах сделать нормально. Особенно если они со мной в первый раз. Я мгновенно по самые уши запуталась в ремне, который и так-то еле обнаружился. Ланкмиллеру пришлось меня выпутывать и пристёгивать собственноручно. Но мне показалось, что взгляд его потеплел.

Вслед за нами с парковки выехала ещё одна машина, я предположила, что это как раз та самая усиленная охрана, потому что следовала она за спорткаром неотступно. Кэри привез меня в какую-то совсем незнакомую раньше часть города. И мне пришлось признать, что Шель, который я всю жизнь считала премерзким местом, на самом деле красивый, просто… Просто я так ни разу и не поднималась в верхнюю его часть. Брусчатые мостовые и старинные дома, плотно жмущиеся друг к другу. Здесь было уютно и очень оживлённо уже с самого утра. На первых этажах располагались всевозможные лавки и магазины то одежды, то сладостей, то сувениров, то вообще чего-то непонятного, но выглядевшего до странности привлекательно. Старый продавец сидел на веранде с котом на коленях, закусив длинную тонкую трубку, от которой в воздух поднимался аромат ментола и жжёного табака. Потом эта живописная картина сменялась какой-нибудь кофейней или забегаловкой с местными пирожками.

Кэри оставил машину на парковке и объявил, что дальше мы пешком. Я была очень даже не против пройтись, только рядом с ним всё равно почему-то чувствовала себя неловко. Крамольная мысль скользнула приятным холодком по коже и тут же пробралась в сознание, не встретив даже намёка на сопротивление. Может, сбежать от него вот так? Толпа же. Затеряюсь, и не найдёшь.

– О-о, правда не стоит, Кику, милая, – ухмыльнулся Ланкмиллер, выговаривая каждое слово с такой угрожающе-сладкой интонацией, что у меня буквально останавливалось сердце. – Одна попытка, и я сам, лично выбью из тебя всю дурь и в следующий раз выведу на люди с ошейником. Это бесперспективная затея, сама подумай. Тебя найдут в любой точке земли, вытащат даже из Ада и бросят к моим ногам. И тогда ты пожалеешь… не о своём поступке, нет. О том, что ты вообще появилась на этот свет.

Доходчиво. Я тяжело сглотнула, продолжая пялиться на Ланкмиллера, хотя на самом деле мне очень хотелось закрыть глаза. Закрыть глаза и представить, что его здесь нет. Но это не сильно бы помогло, потому что пугающе глубокий голос всё равно достигал бы меня.

– Ну идём, что встала посреди дороги, – он снова внезапно переключился из леденящего душу обратно на будничный тон, и я поплелась за ним.

Этот уродский чёрт прав, как бы неприятно ни было признавать. Куда мне податься, даже если сбегу? Здесь всюду что ни полиция, то представители «Змеиного зуба». Ни один человек в здравом уме не согласиться помочь.

Меня затащили в магазин одежды, в котором мгновенно началась куролесь, даже похуже той, которую довелось пережить на медосмотре. Ланкмиллера сразу окружило дикое количество консультантов, напоминавших хищных бабочек, предложив на выбор с десяток разных вариантов. После чего меня чуть ли не затолкали в примерочную с большим зеркалом и заставили по очереди надеть всё то, что он выбирал. Такого внимания к себе я не получала никогда и была, мягко сказать, напрочь обескуражена. Чувствовала себя новенькой куклой, которой как будто стремились примерить вообще всё, что есть в наличии. В груди аж защемило от близости этой параллели к реальности. Консультанты крутились вокруг, помогая то с молнией, то с рукавами, то пуговицу застегнуть, и я меланхолично подставлялась их стараниям, как живой труп.

В итоге наряды были подобраны и унесены упаковываться на кассу. Меня наконец-то оставили одну в примерочной, позволив облачиться в свою одежду. То ли кто-то из уходящих последним не постарался прикрыть дверь как следует, то ли это с дверью было что-то не так, но она приоткрылась. Я не заметила по общей невнимательности, и очень зря.

Услышала, как Кэри по ту сторону раздевалки вздохнул и тут же, дёрнув на себя блестящую ручку, оказался по эту.

– И как это называется? – недовольный голос в очередной раз за сегодня буквально пригвоздил к месту, а пальцы скользнули по спине, указывая.

– Ай, – я поморщилась, отодвинуться здесь было особо некуда. – Это, господин Ланкмиллер, называется «синяки». Хозяин бордель-кафе недавно отлупил: угораздило разгрохать дорогущий сервиз для вип-гостей, вот и…

– «Нареканий нет…» – фыркнул Кэри, передразнивая слова врача, и вышел из примерочной.

А я осталась пялиться на лиловые разводы, которые ползли по коже, перекрывая своим насыщенным цветом тусклые нити вен.

Пока мы торчали в этом дьявольском магазине, от утренней почти романтичной дымки не осталось и следа, было невыносимо жарко и душно, спёртый горячий воздух не находил выхода и, поднимаясь потоками липкого зноя от мостовой, мариновался меж каменных стен, как в котле. Гулять по городу, несмотря на его красоту, сразу как-то расхотелось. Сказав, что у него намечена важная встреча и он вернётся позже, Ланкмиллер буквально втюхал меня одному из своих охранников вместе со списком поручений, даже заглянуть в который после пережитого было страшно.

Следующей остановкой стал салон красоты. Бедный охранник и сам не знал, как подступиться к здешним мастерам. Он неловко сунул на стойке ланкмиллерскую то ли визитку, то ли кредитку, и с этого момента всё снова завертелось, как в адской карусели. Я и опомниться не успела, как оказалась в кресле напротив зеркала.

– Работать много придётся, – присвистнул парикмахер, накрывая каким-то большим то ли одеялом, то ли… Держу пари, к ним нечасто попадает кто-то вроде меня. Но надо отдать мастеру должное, он продолжительно и мужественно колдовал с моими облезлыми прядями, применив, кажется, весь арсенал знаний и инструментов, лишь бы только сотворить что-нибудь путное.

Когда напряжённое мероприятие кончилось, я с минуту бестолково таращилась в огромное зеркало под победно-одобрительную ухмылку парикмахера, упорно не узнавая себя. Ему бы того, кто оценит эти старания по достоинству, а то даже как-то неловко стало.

За этим последовали другие процедурные экзекуции, с моими руками на этот раз. Бесконечные ванночки с целебными травами, пахучие кремы и бальзамы… Все это было настолько муторно, что хотелось повеситься. Я сидела на стуле как на иголках, про себя вознося молитвы мирозданию, чтобы следующей не стала эпиляция зоны бикини, потому что такого я точно не выдержу и сорвусь. К непередаваемому облегчению, как раз в тот момент деловая встреча Ланкмиллера подошла к концу, и он встретил нас на улице, прервав череду бесконечных неловких пыток.