Цап-царап, моя радость - Елена Рахманова

– Честное слово, мне очень жаль, что все так получилось, – искренне произнес Артем и оглянулся в поисках кошки, чтобы сделать ей строгое внушение и показать, на чьей он стороне.

Но голос Фриды Яковлевны, в котором звучал металл, снова привлек его внимание:

– Как вы, наверное, помните, Артем, после вашего возвращения с курорта я сама собиралась поехать отдохнуть в Турцию, с приятельницей…

– Помню, – кивнул он. – Думаю, через пару недель я буду готов к тому, чтобы остаться на время без вас.

– Не через пару недель, а с этой пятницы. – Фрида Яковлевна выставила вперед ладонь, пресекая возражения потрясенного работодателя. – В противном случае вы меня больше не увидите. И последнее: надеюсь, к моему возвращению даже духа этой… этой Мурки здесь уже не будет.

– Но… – попытался было урезонить решительную домработницу Артем.

– Никаких но! Или она, или я! – провозгласила Фрида Яковлевна, ни на секунду не сомневаясь в выборе, который сделает Артем.

Мурка появилась неслышно, словно из ниоткуда. Подошла и, урча, принялась тереться о его ноги. Потом вспрыгнула на колени и замурлыкала, жмуря глаза, словно от несказанного удовольствия.

– Ну и что нам теперь делать? – спросил Артем кошку, которая выглядела сейчас настолько маленькой и безобидной, что все сказанное о ней Фридой Яковлевной казалось попросту злым вымыслом.

А проблема действительно стояла перед ним, и нешуточная. Обычно, когда фрекен Бок отправлялась в отпуск, ее функции брала на себя очередная подружка Артема независимо от ее умения и опыта ведения домашнего хозяйства. И начиналась этакая щекочущая нервы игра в семейную жизнь, когда все внове и бесконечно увлекательно. Но Маришечка, на которую он возлагал надежды, не оправдала его ожиданий своей напористостью и прямолинейностью. Хотя она и продолжала позванивать, рассчитывая реанимировать их отношения, Артем все уже решил для себя. Маришечка осталась для него в прошлом, и только ее фотография на письменном столе напоминала о пяти или шести месяцах безоблачных отношений.

«Маришечки нет и не предвидится. Фрекен Бок тоже исчезла с горизонта, правда на время, – размышлял он, почесывая Мурку за ушком. – Так как же отыскать ту, кто займет вакантное место?» Артем вспомнил, что поначалу искал домработницу через кадровое агентство, телефон которого у него наверняка где-то сохранился. Итак, решение проблемы была найдено.

Повеселев, он направился в кухню, где его ждал ужин, последний ужин, приготовленный Фридой Яковлевной. Мурку Артем бережно прижимал к груди, ласково поглаживая…

Как ни странно, но он рассчитывал на более обширный выбор. Кандидатур было всего четыре. Семейная пара молдаван, которые соглашались работать за предложенные деньги, но только вдвоем, отпала сразу. И фронт работ, что называется, для них был маловат, и такого скопления посторонних людей в доме Артему видеть не хотелось.

Бывшая актриса со знанием двух иностранных языков, которая прежде служила гувернанткой при детях одного священнослужителя, ему тоже не приглянулась. Хотелось чего-нибудь попроще, чтобы не напрягаться, беря ту или иную вилку.

Фотография девицы из-под Винницы – этакая молодуха кровь с молоком – заставила было сердце Артема сладко заныть. Однако то, что она меняла места работы не реже раза в полугодие, говорило не в ее пользу. Девицу себе он найдет, нет проблем, а вот квартиру надо оставлять на человека, который вызывает доверие.

Оставалась последняя кандидатура: молоденькая провинциалка из Орла. Приехала в Москву, чтобы продолжить учебу, снимает квартиру. Прежде ни у кого не работала. Судя по снимку, серая невзрачная мышка.

Артем развеселился:

– Кошка у меня уже есть, будет еще и мышка. Задаст ей моя Мурка жару, если им придется свидеться…

Он перезвонил в агентство и договорился встретиться с девицей в субботу, около четырех часов дня.

Звонок раздался ровно в четыре, и Лина Кузнецова, как значилось в резюме, переступила порог его квартиры. Конечно, познакомиться можно было и в кадровом агентстве. Но во-первых, Артем уже настроился на эту кандидатуру. Во-вторых, выбирать было не из чего, а тратить время на дальнейшие поиски очень не хотелось.

Лина действительно производила впечатление мышки, хотя, вне всякого сомнения, тщательно подготовилась к встрече. Русые волосы, собранные в хвост, она завила, губы накрасила модным розовым блеском, а по нижнему краю верхних век провела тонкие серебристо-голубые линии. Но они смотрелись самостоятельными элементами, не составляя с лицом единого целого.

«Так, пользоваться косметикой не умеет, – пришел к выводу Артем. – И меня стесняется до чертиков».

Действительно, Лине было бы куда проще, если бы ее работодателями оказалась пожилая пара или немногочисленное семейство, но только не одинокий молодой человек. «Плейбой средней руки и среднего достатка», – как называл себя Артем, довольно трезво смотрящий на жизнь и на свое место в ней. Но сейчас, видя румянец смущения на бледных щеках девушки и ее пальцы, теребящие бахрому шарфа, он не мог не распушить свой павлиний хвост.

Пригласил в гостиную, усадил в кресло, предложил кофе. Она, естественно, отказалась, не поднимая глаз. Тогда он вальяжно развалился на диване, закинув ногу на ногу, и принялся не спеша задавать вопросы: откуда родом? зачем приехала в Москву? что умеет делать? и так далее. Мурка не устроилась у него на коленях, а села на диване рядом и не сводила с Лины немигающего испытующего взгляда.

«Допрос с пристрастием» продолжался минут тридцать, пока Артем не испугался, как бы претендентка на место домработницы не потеряла сознания. Голос ее звучал все тише и тише, ответы уже с трудом удавалось расслышать.

Однако конец собеседованию положил не он, а Мурка. Спрыгнув с дивана, кошка подскочила к креслу, в котором сидела девушка, и принялась играть с концом ее шарфа.

– Брысь, а то порвешь! – воскликнул Артем, подавшись вперед всем телом и замахав на Мурку рукой.

– Ничего страшного, – ответила Лина и впервые за время их беседы посмотрела на него и улыбнулась.

Улыбка ему понравилась своими открытостью и безыскусностью. Он любил, чтобы у человека улыбались не только губы, но и глаза. А когда, вот как сейчас, на щеках появлялись ямочки, «вооще от этого тащился», как нынче принято говорить у молодежи.

– Это моя кошка Мурка, и вам придется иметь с ней дело, – произнес Артем не прежним тоном, в котором проскальзывали нотки надменной самоуверенности, а своим обычным – располагающим, доверительным. – Учтите, у нее характер тот еще! Не боитесь?

Лина помотала головой:

– Нет, не боюсь, – и снова улыбнулась. – Говорят, у меня неплохо получается ладить с детьми и животными. – А уж месяц-то я в любом случае продержусь.

Артем вспомнил о сроке, на который нанимал домработницу, и погрустнел. Эта не станет давить на него своим авторитетом, как фрекен Бок. К тому же Фрида Яковлевна, доводясь знакомой его дальним родственникам и снизошедшая до того, чтобы вести у него хозяйство, неосознанно воспринималась Артемом как недреманное око, следящее за ним. Но уговор дороже денег, вспомнил он старую пословицу.