Не оставляй в живых колдуньи - Юлия Евдокимова

– Я даже не знаю, зачем приехала, – пожаловалась Саша. – Как-то случайно все вышло.

– Все вышло правильно. Знаешь, как говорят: за случаем скрывается Бог, когда хочет остаться не узнанным. Отдыхай, деточка.

Саша замученно поплелась в номер, но сначала вышла на террасу и сделала селфи на фоне городка. Ну и пусть она лохматая, уставшая, мятая с дороги, занявшей почти сутки. Потом, в здравом уме, она не решится этого сделать. И Саша отправила фото на давно уже забытый номер, приписав «Saluti del Castelmezzano!» и поставив три смайлика.

***

Николетта и Пенелопа сидели, задумавшись.

– Ну, пожалуй, теперь все проблемы решены, – с неуверенным вздохом сказала Николетта.

-Если бы приехал Карлито! Я учила этого мальчика! Он был самым талантливым, и не случайно достиг таких высот. Вот кто еще из наших поднялся до его уровня?

– Фрэнсис Форд Коппола! – гордо заявила Николетта.

- Скажешь тоже, Коппола! Его на старости лет кровь позвала в родные места, это его предки жили здесь, а он американец.

- Зато он чувствует нашу землю! А это не со всеми случается.

- Вот это меня и волнует…Карлито, конечно, виднее, но зачем нам какая-то русская, как она может помочь? Что она понимает в нашей жизни? Она посмеется над нашими традициями, как карабинеры с севера. Какие ведьмы, какие зелья! И как это все объяснить?

- Карлито не мог так с нами поступить. И с нами, и со своей деревней. Если он прислал эту русскую, значит так надо. И помнишь, что сказала твоя сестра? Это та самая русская, что приезжала с ним прошлый раз. Она поймет. Она испытала нашу магию, твоя Сирена вылечила ее головную боль. Не волнуйся, я чувствую, что все будет хорошо. Не забывай, и Лана была русской, все не случайно!

– Ох, мне бы твою уверенность! Но что может сделать иностранка с нашими карабинерами? Ох, ну какие они идиоты! Это же мы нашли Лану, а то лежала бы бедная девочка там, в горах, и никто не знал, куда она подевалась. Кстати, а ты там откуда взялась? Ты шла в Пьетрапертозу?

– Не совсем… – Николетта покраснела. – Я каждое утро поднимаюсь почти до самого замка, а потом иду обратно. Если не тренироваться, то что ждет в старости?

– В старости… – вздохнула Пенелопа. – Ты еще молода, что там твои 68! Вот мои годы…

– А ты сама что там делала? В твои годы?

–А я, – теперь покраснела Пенелопа, – я каждое утро поднимаюсь на гору, почти до замка, а потом спускаюсь. Детей у меня нет, быть обузой чужим не хочу. Значит, надо двигаться.

Женщины посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Как же мы раньше не встречались, все эти годы?

–Так ты со своей стороны поднимаешься, а я со своей, до замка мы не доходим. Вот и не видим друг друга, скрытые горой. Теперь будем ходить вместе.

– С удовольствием! Так спокойнее, знать, что ты не одна. Горы есть горы.

– Надо созваниваться и каждое утро выходить в одно и то же время!

– Договорились! Но засиделись мы, пора идти на главную площадь. Кофе выпьем, по сторонам посмотрим, новости узнаем. Карабинеры наверняка сообщили уже новости бедному Мартино.

– Как я рада, что ты меня навестила! Хотя, станция карабинеров у тебя, в Пьетрапертозе… может, наоборот к тебе надо было идти.

– В Кастельмедзано локанда моей сестры, там остановилась русская, и, если пришлют следователей из города, они тоже остановятся у Сирены. Так что здесь новостей больше.

– Я вижу, ты не в восторге от моей квартирки. Я только 10 лет тут живу, после смерти матери. У нас был маленький домик, но пришлось продать…

– Но зато какой балкон! А какие розы! У меня вообще ничего не растет, все время что-то отвлекает, никак руки не дойдут до giardino…

–Зато у тебя вид на всю Пьетрапертозу! – Николетта вспомнила небольшой старинный каменный домик в самой верхней части деревни. Однажды она была в гостях у Пенелопы и по-хорошему позавидовала большой комнате с деревянными балками на потолке, терракотовым полам, великолепному виду с увитой плющом террасы, утопающей в цветах. А вокруг поднимались скалы. – У тебя прекрасный дом, пожалуй, лучший во всей деревне!

Пенелопа кивнула: – Я знаю. Она заметила небольшой конверт с официальным логотипом на журнальном столике.

– Это из пенсионного фонда?

– Mignatti! Кровопийцы! – Николетта всхлипнула. – Я думала, что выйду на пенсию, и смогу путешествовать, я же нигде не была. Я все 65 лет прожила в этой деревне, Пенелопа, я даже в Потенце, в столице не была!

– Вот и я всегда платила налоги, до последнего цента, работала до старости, и что получила? Я еле-еле содержу этот дом. Хорошо, что я обхожусь простой едой, но ведь продукты тоже надо покупать!

– А я… – Николетта снова покраснела, – я не умею готовить…

–Ты… что???? Не умеешь готовить?

Николетта покраснела еще сильнее:

– Раньше готовила mamma, потом мы обходились минимумом, все деньги съедали врачи… а потом уже поздно было учиться… Нет, я старалась, вот пасту я могу сделать. Но… я все время отвлекаюсь, то уроки проверяла, то готовилась к следующему школьному дню. Потом читала… я читать люблю! – ну и… соус пригорал и приходилось все выбрасывать. Я и решила не портить продукты, беру готовое в супермаркете и разогреваю. Но я всегда мечтала путешествовать!

– За нас путешествовала наша мама, – засмеялась Пенелопа, нам эти гены не передались!

– Да уж, – рассмеялась в ответ Николетта, радуясь, что тема еды закрыта.

Историю этой семьи знала вся деревня. Такого в их краях никогда не случалось, а вот поди ж ты!

Давным-давно жила в Пьетрапертозе женщина, не похожая на других, звали ее Тереза. Ее манили дальние страны, путешествия, и Тереза сумела сделать мечту реальностью. Она объехала весь мир, а дочерей назвала в честь «Одиссеи» Гомера, отдав дань и греческим корням этой земли, и любви к странствиям. Терезы давно нет в живых, и дочери не молоды – Пенелопе 85, Сирена на 10 лет младше. Мамина любовь к странствиям передалась младшей дочери необычным образом: она превратила семейный дом в локанду и принимает туристов со всего мира. Пусть у Сирены нет возможности увидеть мир, зато мир теперь приходит к ней.

Увлеченная странствиями, Тереза оставляла дочерей с бабушкой, и Дар – во многих луканских семьях есть кто-то, обладающий Даром – перешел к внучке. Видимо, старшая – Пенелопа оказалась слишком серьезной, поглощенной