Отмеченный богами - Лоуренс Уотт-Эванс

- Но я же в этом не виноват! - возразил Маллед. - Я не могу перестать быть мальчиком, стать меньше ростом и не быть самым младшим в семье.

- Ну и что! - возмутилась Делева. - Все равно я не позволю тебе оставаться безнаказанным.

- Оставаться безнаказанным - за что?

Маллед уставился на неё в полном недоумении. Упреки сестры задели его, но он так и не понял их до конца. Вот это да! Выходит, её бесит то, что он не знает усталости и никогда не выходит из себя. Она злится на него за отсутствие тех черт, из-за которых другие девчонки своих младших братьев презирают!

- Думаешь, ты какой-то особенный? - выкрикнула она. - Никакой ты не особенный, ты всего-навсего несносный младший брат, которого иногда полезно окунуть в грязь!

- Я вовсе не думаю, что какой-то особенный!

- Ах, не думаешь? Тогда, значит, ты единственный в Грозеродже, кто так не думает! Ни к одному человеку, кроме тебя, в день его рождения жрец не захаживал! - Голос Делевы вдруг стал хриплым, она заморгала, словно в глаза ей ударил яркий свет.

- Но я не хочу быть особенным! - продолжал твердить Маллед.

- Ты все сказал? - холодно осведомилась Делева. - Если тебе нечего больше сказать, я пошла домой, я замерзла.

- Ну и уходи! - махнул рукой Маллед.

И вовсе она не замерзла. Лето в самом разгаре, с востока дует теплый ветерок.

Мальчик проводил сестру взглядом. Когда Делева вошла в дом, хлопнув дверью, он поднял глаза к темнеющему небу.

Над головой сияло несколько лун. Наверное, та, красноватая, самая большая, - дом Баэла. Да и на остальных сейчас тоже обитают боги.

- Ну зачем вы прислали этого дурацкого жреца именно ко мне?! - прокричал Маллед в небо. - Разве я просил вас меня выбирать?

Никто не ответил ему, и он неожиданно вспомнил, что боги, если верить путникам, теперь не отвечают никому. Огорченно моргая, он молча смотрел вверх.

Конечно, Маллед, с тех пор как начал сознавать себя, знал, что в день его появления на свет в Грозеродж явился жрец. Пришел в дом кузнеца и объявил родителям, будто он, Маллед, отмечен богами, а родимое пятно (давно уже исчезнувшее) означает, что дитя призвано стать Заступником - избранным богами защитником Империи Домдар, если такой защитник вдруг Империи понадобится.

Маллед не помнил, было ли у него это родимое пятно, но все окружающие сходились на том, что пятно действительно было.

Отец воспринял известие жреца как абсолютную чушь и несколько раз высказывал предположение, что храмы, видимо, постоянно рассылают своих служителей морочить головы людям, сообщая, что те якобы отмечены богами. Хмар говорил, Империи никакие Заступники больше не требуются, а потому их и нет, но уж если бы объявились, то были бы наверняка принцами крови, а не детьми деревенских кузнецов. И вообще все это вздор.

Мать ничего не заявляла по этому поводу, просто она иногда рассказывала сыну о Заступниках былых времен, тех, что помогали строить Империю Домдар. От матери он услышал легенды о Рубрекире Разрушителе, снявшем осаду с Ришна Габиделлы, о принце Грелдаре, прогнавшем Алых Предателей, и о многих-многих других. Рассказы матери нравились мальчику неизмеримо больше, чем жуткие истории Сегуны.

Слушая мать, он обратил внимание на то, что многие Заступники вовсе не были принцами от рождения, а обрели все свои титулы после свершения подвигов. Однако никто не решался напомнить об этом Хмару, с ним вообще мало кто рискнул бы спорить.

Иногда мальчик думал, что в нем действительно есть нечто необычное, ведь он намного крупнее своих сверстников и начинает слегка уставать, только когда другие уже валятся без сил. Хотя кто знает, что это - дар богов или просто везение.

Как-то раз мать сказала: когда Маллед подрастет, он сможет, если захочет, узнать больше о родимом пятне и о посещении жреца в самом Бьекдау, у тамошних служителей богов.

А теперь, когда оракулы умолкли, жрецы, наверное, ничего и не знают.

До чего же это все ему не по душе! Раз уж его так ненавидят родные сестры, - а может, и не только сестры, - хорошо бы по крайней мере узнать, за что.

Нахмурившись, он поспешил к черному ходу. Влайя и Хмар сидели возле очага, о чем-то негромко беседуя, скорее всего, о потенциальных женихах. Остальные четыре сестрицы скалили зубы в общей спальне. В доме было всего две спальни - обе просторные, в них легко дышалось. Одна принадлежала родителям, вторая - дочерям. Маллед спал в тесном закутке.

Внезапно он подумал: в то время как он завидует радостному существованию сестер в общей спальне, Делева, видимо, считает его обитание в душной, но отдельной норе очередной привилегией. Он понял, все, даже самые малые отличия в его образе жизни выводят Делеву из себя.

Мадейя - мать семейства - занималась шитьем. Она сидела, поджав под себя ноги, на своей любимой низкой скамеечке; игла в её руке то исчезала в золотисто-коричневой ткани, то появлялась вновь.

Маллед подошел к матери и долго смотрел, как она работает.

- Мам? - наконец молвил он.

Мадейя подняла глаза, и рука с иглой застыла в воздухе.

- Тот жрец, который приходил к вам, когда я родился… что он тогда сказал?

Мадейя закрепила нитку и положила шитье на резную шкатулку с иглами и катушками.

- Не помню точно, - ответила она.

- И ты даже не записала?

- Нет, я ничего не записывала, но жрец оставил для тебя письмо.

- Правда?

Маллед был поражен. Кто-то, кажется, упоминал при нем о послании, но он об этом совершенно забыл.

- Да, он принес его в хорошенькой коробочке из слоновой кости.

- А ты его читала?

- Само собой. - Мать поманила его в свою спальню. - Мы с твоим отцом прочитали его, как только жрец ушел.

- О, ты мне ничего не говорила! - В голосе мальчика слышалась обида, хоть он изо всех сил старался её скрыть.

- Там, по правде говоря, нет ничего интересного. Во всяком случае, ничего такого, чего бы ты уже не знал. Да ты сам сейчас все увидишь.

Мать выдвинула ящик комода и принялась рыться в нем. Отложив в сторону металлические гребни, старые носовые платки и прочую дребедень, она извлекла на свет цилиндрический ларчик из пожелтевшей от времени слоновой кости. Затем отстегнула небольшой бронзовый крючок, откинула крышку и вручила ларец Малледу.

Внутри лежал пергаментный свиток. Маллед тотчас достал его и осторожно развернул.

Читать он умел. Родители стояли на том, что все их дети должны уметь читать.

- Нежданно-негаданно тебе это может пригодиться, - так объяснил свою точку зрения Хмар. - Например, получишь письменный заказ на работу; лучше прочитать его самому, чем охотиться за жрецом или другим грамотеем. Да и вовсе не трудное это дело - чтение.