Я вижу твой голос - Нора Бекк

Братья хотели дождаться окончания представления, чтобы понять, смогут ли они сами поживиться внутри особняка. Они увидели, как старика Моретти привязали к распятью, как грабители забрали что-то из сейфа и положили в чёрную сумку, потом вышли из дома, а девушка осталась. Это показалось братьям странным, поэтому Марио пошел за грабителями, так, на всякий случай, а Джино остался на наблюдательном пункте. Братья договорились, что встретятся часа через два в их заветном месте, на одной из маленьких улочек города, где не будет лишних глаз и ушей. То, что увидел Серра-младший, он потом с трудом смог пересказать брату. Хрупкая и очаровательная девушка придвинула к кресту тумбу, залезла на неё и в исступлении разорвала на старике одежду. Моретти, видимо, пришел в сознание и стал кричать. Франческа засунула ему в рот его же галстук, потом разделась сама и впилась губами в когда-то детородный орган немощного старика.

Джино хорошо видел происходящее, но никак не мог понять, зачем это нужно такой красавице. Конечно, он слышал о различных отклонениях, но никогда не думал, что может стать свидетелем подобного действа. Франческа тем временем окончательно вошла в неестественно-возбуждённое состояние. Джино подумалось, что так могли вести себя мифические вакханки. Девушка исполняла какой-то необычный танец: она терлась своим прекрасным телом о тело сеньора Моретти, целовала его руки и ноги, игралась с собой и с интимными местами старика. Наконец Франческа издала гортанный звук и повисла на шее распятого…

Когда девушка пришла в себя после испытанного наслаждения, она соскочила с тумбы, сняла со стены старинный коллекционный кинжал и снова забралась наверх. Джино не мог видеть в этот момент её глаза, а вот старику Моретти не повезло. Он пришел в сознание от дикой боли в тот момент, когда милая гостья, которую ещё несколько часов назад он хотел удочерить, со знанием дела вспорола ему живот. Последним виденьем в жизни великого коллекционера стали глаза Франчески, которые из зеленых стали иссиня-черными. В этот момент старик умер от разрыва сердца. Ему повезло, поскольку последующие несколько часов Франческа методично и с видимым удовольствием создавала ту жуткую композицию, которую на следующий день увидели служанка и карабинеры.

Джино Серра в полуобморочном состоянии отвалился от окна. Он убежал от этого страшного места и нашел какой-то закоулок, где его долго рвало. А Франческа, с улыбкой оценив своё кровавое творение, спокойно прошла в душ, оделась и покинула гостеприимный особняк, не взяв с собой ни одной ценной вещи, ни единой купюры.

А Марио бесшумно следовал за грабителями, которые направлялись в сторону заброшенной мельницы. Он увидел, как сумку с награбленным один из бандитов бросил в яму и сверху положил на неё нечто тяжелое. Марио дождался ухода воров и подошел к тому месту, где была спрятана сумка. Чиркнув спичкой, он увидел перед собой гранитную плиту с именем какого-то усопшего. Чертыхаясь, сдвинул её, вынул из могилы сумку и поспешил на встречу к брату.

Убийство Антонио Моретти было раскрыто очень быстро. Спустя несколько дней пришел в себя после удара по голове охранник и описал спутницу своего покойного хозяина. Полиция разыскала Кьяру Касотто, не подозревая, что она и есть убийца старика.

С раннего детства Кьяра подвергалась насилию со стороны отца и деда, и то, что она сотворила с Антонио Моретти, было горячим приветом старине Зигмунду Фрейду. Касотто сразу призналась в убийстве, о котором рассказала с такой непосредственностью, что следователи были обескуражены. Кьяра была помещена в специальное заведение, где ей выделили уютную комнатку с мягкими стенами, а вот вазу так и не нашли, поскольку она давно покинула пределы Италии.

Зато были обнаружены трупы двоих мужчин: один в Милане, другой в Вероне. Оба были застрелены выстрелом в упор, и эти убийства, по мнению полиции, не были связаны между собой, да и с ограблением миланского коллекционера тоже. Никто так и не узнал, что грабители были заказаны заокеанским коллегой Антонио Моретти, который, не получив вожделенную вазу и потеряв немалую сумму на выплаченном авансе, решил расправиться с недобросовестными исполнителями – мелкими сошками, которые оказались, как бы это ни прозвучало иронично, невинными жертвами. Вот так печально и запутанно закончился итальянский этап жизни «Бриллиантового тюльпана».

* * *

– Ольга Петровна, я прошу вас – простите меня, чем бы я вас ни прогневал! – Денис так и не перешел на «ты» со своей любовницей.

У Корвенко было очень плохое настроение, и молодой человек попался под горячую руку.

– Денис, ты не на сцене! Давай без литературщины! – Ольга ходила по квартире, привычно изображая «нервы». Но на этот раз реальный повод был. Только что ей позвонили из театра и сказали, что Кармен она будет петь в последний раз. Дирекция ласково и очень уважительно объяснила, что хотят сберечь Ольгино здоровье, а учитывая возраст – тут Корвенко передернуло, – не могут рисковать. Прима была достаточно взрывного темперамента, но в этом случае промолчала, потому что была умна и прекрасно знала, что теперь Кармен будет петь та моль дохлая, что три года дышала ей в затылок, – Ирка Соболева, которой бог не дал ничего, кроме умения прытко забираться в постель к нужным дяденькам, а порой и тетенькам. Корвенко испытывала к Ирине смешанные чувства: чего греха таить, подобная постельная политика была не чужда и ей в начале карьеры, но хоть голос да внешность яркая были и есть!

А Денис Марецкий, девятнадцатилетний юноша, казалось, был не от мира сего. Он был нормальным и обычным молодым человеком, но рядом с Ольгой переставал быть собой. Благоговел перед её телом, восхищался талантом. Встретились они случайно полгода назад, в кафе, где Корвенко ждала Илону Левину, свою единственную подругу. Денис тоже пришел туда, чтобы встретиться со своей девушкой Ниной. Оперная дива сидела в немноголюдном зале кафе как королева среди пигмеев. На неё невозможно было не обратить внимания. Даже в тёмных очках, которые она надевала всегда, находясь в публичных местах, Ольга светилась. И конечно, Денис увидел – более того, узнал её, поскольку был мальчиком из интеллигентной семьи, приученным ходить в оперу. Он восхищался Корвенко с детства. Приблизиться к ней – всё равно что к «Мадонне» Рафаэля вплотную подойти.

И Денис не подошёл, но что-то внутри перевернулось. Пришла Нина, прибежала Илона. Всё шло своим чередом. Но Ольга обратила внимание на милого юношу и решила: «Мой». Она не была законченной хищницей, но, непринужденно болтая с Илоной, ни на секунду не забывала о мальчике, который неплохо проводил время со своей девушкой. Спиной он чувствовал присутствие Ольги, но боялся обернуться. А певица прибегла к банальному способу. Выходя из кафе, она уронила платок около столика Дениса. Конечно, он кинулся его поднимать. Конечно, поблагодарив юношу, Корвенко с лучезарной улыбкой пожала ему руку, в которой оказалась её визитка. Ординарно? Да. Действенно? Очень.

У Ольги был опыт общения с мужчинами намного младше неё. Как-то на спектакль пригнали несколько рот солдат. Дива чувствовала, как её обволакивают эротические флюиды, мощной волной идущие из зала. Так она никогда не пела! И когда на сцену с цветами вышел розовощекий, крупный и вконец смущённый рядовой, она, не выходя из образа, царственным жестом оставила юнца подле себя, а после закрытия занавеса не менее величественно повела его в «королевскую опочивальню» – так за глаза называлась комната отдыха, находящаяся за гримерной.