По следам древних кладов. Мистика и реальность - Евгений Яровой

Возможно, в пещерах Киево-Печерской лавры до сих пор находятся «варяжские» сокровища.

Монастырская братия забрала их тела и похоронила в той самой Варяжской пещере, где и началась эта скорбная история. Мумифицированные останки Федора и Василия и сегодня свято сохраняются в лаврских катакомбах. Показательно, что пророчество святого мученика Василия полностью сбылось. Как сообщает «Патерик», князь Мстислав был убит стрелой на крепостной стене во Владимире при осаде города Давидом Игоревичем.

Как видим, в истории о варяжском кладе задействованы реальные персонажи — преподобные Федор и Василий. Эти события подтверждаются многими историческими фактами, и можно предположить, что само существование сокровища — реально. По скупым историческим сведениям трудно установить, какие именно сосуды там были. Возможно, византийские, возможно, древнегреческие или древнеримские.

Но несомненным является тот факт, что клад был огромным. Дальнейшая его судьба покрыта пещерным мраком. Скорее всего, перепрятанные монахами сокровища до сих пор остаются в подземных галереях Варяжской пещеры. Но все попытки их найти вот уже несколько столетий заканчиваются неудачей.

Практически аналогичная история, но с менее трагическим финалом, произошла приблизительно в это же время в Ростове Великом.

По одной из легенд, на средства, найденные в кладе, будто бы был основан Ростовский Богоявленский (Авраамиев) монастырь. Согласно «Житию преподобного Авраамия Ростовского», бес, желая насолить благочестивому старцу, материализовался в образе воина. Явившись к великому князю Владимирскому, он стал возводить на Авраамия тяжкие обвинения. «Государь, хочу поведать тебе великую тайну, — говорил бес. — Есть в городе Ростове некий монах Авраамий, волхв, который прельщает людей. Он нашел в земле великое хранилище, медный сосуд, наполненный золотом, который по праву должен принадлежать твоей державе. Золотых сосудов, найденных в этом хранилище, золотых поясов и цепей невозможно оценить, и невозможно исчислить серебра и иных драгоценностей. На эти сокровища он построил великую церковь, а тебе не поведал».

Поверив бесовской выдумке, князь разгневался, приказал схватить подвижника и привести к нему для дознания. Однако у монаха из всего имущества оказалась лишь власяница. А на допросе Авраамию удалось обличить беса и добиться расположения князя, который отпустил преподобного «с великою честью».

В этих историях прослеживается прямая связь клада с бесом. С одной стороны, он искушает богатством, с другой — клевещет о находке власть предержащим. Запомним это. Думаю, что многие из нас найдут в своей жизни похожие сюжеты.

Фольклор свидетельствует, что кладоискательство было широко развито на Руси. Предания о кладах и ярых кладоискателях передаются из поколения в поколение. Однако они встречаются и в письменных источниках. Благодаря ним мы знаем имя одного из первых кладоискателей в нашей стране. Им оказался иностранец.

Венецианский дипломат Иосафат Барбаро в 1436 году предпринял путешествие в генуэзскую колонию Тану (современный город Азов. — Примеч. авт.), расположенную в устье Дона. В то время здесь был оживленный перекресток караванных торговых путей между Европой и Азией. Прожив в Тане 16 лет, он активно занимался торговлей и… кладоискательством. В дошедших до нас записках «Путешествие в Тану Иосафата Барбаро, венецианского дворянина» он сообщает об интересном случае, который произошел во время его пребывания в фактории.

Описывая донскую дельту, И. Барбаро как бы мимоходом отметил: «Там встречается весьма много искусственных насыпей, — без сомнения, надгробных памятников… Этого рода курганов здесь бесчисленное множество, и утверждают, что в одном из них зарыт богатый клад». Упомянул об этом он неслучайно. Дело в том, что еще до приезда в Тану он случайно узнал, что «прибыл туда из Каира человек по имени Гулдебин и сказывал, что будучи еще в Каире, слышал от одной татарской женщины о сокровище», зарытом древними кочевниками в большом кургане недалеко от Таны. Эта неизвестная татарка якобы даже дала наставление, как искать клад, но до своей кончины Гулдебин так и не отыскал сокровище. Причину неудачи своего предшественника хитроумный дипломат объяснял тем, что у того «недоставало умения для отыскания означенного клада». В успехе же своего предприятия он нисколько не сомневался.

В одном из таких курганов венецианец И. Барбаро безуспешно искал клад (фото автора)

В 1437 году семеро купцов собрались в доме венецианского гражданина Бартоломео Россо в Тане. Затворившись от возможных конкурентов и соблюдая все правила конспирации, они заключили между собой письменное соглашение, в котором особо отметили, что «решили употребить все возможные старания для отыскания сокровища… зарытого аланами в кургане, именуемом Контеббе». Скорее всего, сделано это было для того, чтобы впоследствии не возникло претензий при дележе обнаруженных сокровищ. Курган находился в 60 километрах от города и купцы были убеждены, что в нем хранится клад.

Ударив по рукам, они наняли более сотни работников из местных жителей и приступили к активным поискам. Однако через некоторое время раскопки были приостановлены из-за наступивших холодов.

И. Барбаро также принял участие в этих разысканиях, поэтому весьма подробно описал весь ход проведенных работ:

«Курган, к которому стремились желания наши, имеет около 50 шагов в вышину, и вершина его образует площадку, посреди которой находится другой небольшой холм с кругловатой маковкой в виде шапки… Разыскания свои мы начали с подошвы большого кургана… Сначала представился нам грунт земли столь твердый и оледенелый, что нельзя было его разбить ни заступами, ни топорами. Сначала, к общему удивлению, нашли мы слой чернозема, потом слой угля, потом слой золы в четверть толщиною, потом слой просяной шелухи и, наконец, слой рыбьей чешуи…»

Первые результаты обнадежили кладоискателей, и уже ранней весной следующего года раскопки были продолжены. И. Барбаро так описал вспыхнувшую среди них «золотую лихорадку»: «Убедившись еще более в истине слышанного нами, мы в полной надежде найти обещанное сокровище удвоили старания свои… Мы пустились таскать носилки с землей усерднее, чем те люди, которым мы платили, и как раз я стал мастером по носилкам».

Прорыв ход и не найдя клада, они сделали еще две траншеи и дорылись до слоя белого и столь твердого, что в нем легко вырубались ступени, по которым удобнее было таскать носилки. «Углубившись на пять шагов в гору, — сообщает об обнаруженных находках венецианец, — нашли мы, наконец, несколько каменных сосудов, из коих иные наполнены были пеплом, угольем и рыбными костями, а другие совершенно пустые, а также пять или шесть четок, величиной с померанец, из жженой глянцевитой глины, весьма похожих на те, которые приготовляются в Мархии для неводов. Сверх сего нашли мы в кургане половину ручки серебряного сосуда в виде змеи…».