Валдар Много-раз-рожденный. Семь эпох жизни - Джордж Гриффит

о чувствах, захлестнувших мою душу, или о глубочайшей тишине, наполненной страхом и удивлением, охватившей все доблестное собрание от царицы у трона до слуг, державших факелы в дрожащих руках, когда старый жрец заговорил на моем языке, незнакомом остальным, преклонив колени предо мной, незнакомцем, как перед видимым воплощением бога?

Сзади я слышал быстрые, короткие всхрапы торопливого дыхания, какие я много раз с тех пор слышал в напряжении битвы, когда удары падали часто и быстро, а кровь, льющаяся из раны, уносила жизнь из доблестных героев, которые ушли и не оставили даже имени после себя. Передо мной стоял Аракс, с благоговением глядя на меня во все глаза, а рядом с ним, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, пытаясь удержаться рукой о трон, стояла та, перед кем я только что преклонял колена, и которая теперь смотрела на меня так, словно ждала, что божественное сияние сейчас вспыхнет и окружит мой человеческий облик.

Что касается меня, то я застыл, безмолвный и завороженный всем случившимся, пока жрец не встал с колен. Поднявшись по ступеням позади трона, он устремил руки к толпе воинов и произнес несколько коротких, серьезных слов на их родном языке. Он замолчал, и мечи снова сверкнули из ножен, и, взмахнув ими высоко в воздухе, воины снова издали тот гортанный крик, которым приветствовали мое поклонение их царице. Когда крик стих, перекатываясь эхом среди бревенчатых стропил крыши, жрец продолжил, на этот раз обращаясь ко мне на моем языке:

— Ты, пришелец среди людей, не ведающий, откуда пришел и куда идешь, если ты тот, кого давно ждали дети Меча, тот сын звезд, о котором было предсказано, что он поведет сыновей Армена к победе, ты, чей язык — язык сыновей богов, на котором в древние времена они говорили, когда ухаживали за дочерями людей, прежде чем грех пришел на землю, и чей язык теперь забыт всеми, кроме тех, кто служит у алтарей Неназванного — если ты действительно тот, кого Армен так долго ждал, тогда в знак своей миссии взойди сюда и возьми этот меч с его места. Но прежде чем ты отважишься на это испытание, выслушай предупреждение, которое было сделано в древности и до сих пор записано в нашей священной книге: тот, кто положит руку на Меч Армена и не сумеет вытащить его из камня, в который он погружен до середины рукояти, будет связан железными цепями и брошен на алтарь, и там умрет смертью, назначенной богохульнику. Поэтому, если ты боишься смерти, скажи об этом и уйди невредимым, но больше мы не увидим твоего лица!

Как ни удивился я этой странной речи, она все же пробудила во мне желание произнести слова, которые, казалось, исходили не от меня, а скорее от кого-то более мудрого и могущественного, чем я:

— Я ничего не знаю ни о смерти, о которой ты говоришь, ни о страхе, который я могу испытывать перед тем, что не имеет для меня никакого значения, и я не возьму меч с того места, где он стоит, только по твоему приказу. Но если бы та, что стоит передо мной, приказала мне вытащить его, тогда, будь он зарыт хоть в самом центре того камня, я бы вырвал его и положил к ее ногам, чтобы получить еще один ласковый взгляд ее глаз.

— Тот, кто не знает ни смерти, ни страха смерти, несомненно, должен быть чем-то большим, чем человек, но отважиться на смерть ради женской улыбки, действительно очень по-мужски! — грустно улыбнулся жрец. Повернувшись к царице, он сказал ей несколько слов на языке Армена. Слушая, она то бледнела, то краснела, глаза ее в недоумении перебегали с него на меня, а когда он замолчал, она спустилась по ступеням трона и протянула мне руку.

Я взял ее, и в тишине, в которой наши шаги отчетливо отдавались по камню, она подвела меня к самой верхней ступеньке перед алтарем и встала рядом со мной, указывая на рукоять меча, наполовину утопленную в камне. Жрец по другую от меня сторону возложил руку на алтарь:

— Теперь, дитя Земли или сын звезд, кем бы ты ни был, царица Армена, Владычица меча, которой сто тысяч воинов, таких, каких ты видишь там внизу, поклялись отдать свою жизнь, велит тебе взять священный клинок и владеть им, если сможешь. Ты доволен?

— Да, — ответил я. — И пусть моя правая рука отсохнет до плеча, если мне это не удастся!

Я протянул руку над алтарем и взялся за рукоять меча; между камнем и крестовиной как раз хватило места для ладони. Когда моя рука сомкнулась на мече, меня охватил тот же порыв, что заставил швырнуть четырех спутников Аракса наземь. Но было и нечто большее, потому что левой рукой я все еще держал царицу за руку и чувствовал, как она затрепетала в моей ладони, когда я протянул правую руку к мечу.

Я взглянул в ее глаза, устремленные на меня снизу-вверх, еще крепче сжал рукоять меча, дернул его, так что клинок закачался взад-вперед в свете алтарных огней, а затем одним могучим рывком выдернул его из развороченного камня. Трижды взмахнув им над головой в странном экстазе вновь обретенной радости, я опустился на колени и положил меч к ногам той, которая отныне была и его владычицей и моей.

Увидев это, жрец простерся передо мной, и каждый воин в зале опустился на колени там, где стоял и, прижав крестовую рукоять своего меча ко лбу, приветствовал меня — пришельца со звезд, каким все стали считать меня с этого момента, повелителя обнаженного меча и командующего армией Армена. Потом они поднялись на ноги и громогласно скандировали здравицу, а священник подошел ко мне и, опустив голову, произнес:

— Не подобает моему господину преклонять колена даже перед нашей госпожой Илмой, пред которой одной преклоняются все сыновья Армена, поэтому пусть мой господин встанет, а она своими руками опояшет меч, который в твоих руках принесет победу над врагами Армена.

С этими словами он ушел в каморку за алтарем и вернулся, неся в распростертых руках широкий цепной пояс с толстыми плоскими звеньями из чеканного золота, и, когда я встал, застегнул его на мне, а Илма, подняв обеими руками тяжелый меч с пола, куда я положил его к ее ногам, повесила его у меня на боку, а затем наклонилась и благословила золотую крестовую рукоять поцелуем, память о котором заставляла острый, сильный клинок бить глубже и вернее, чем любое другое оружие,