Квест - Виктория Старкина

обнять девушку, но она опять торопливо вырвалась, обогнала, схватила за руки и горячо проговорила:

— Нет, и еще раз нет! Тонино существует! Существует по-настоящему! Слышишь?! Я знаю, я видела сны про него, и я чувствую, вот здесь чувствую, что он существует! — Луиза прижала руку к своему сердцу.

— Ладно, пусть существует. Где-то. Но сейчас его здесь, в Донске, нет, и потому вряд ли театр откроется к новому сезону, я только это хотел сказать.

Луиза молча шла рядом, понимая горькую справедливость его слов, а самого Артема вдруг охватило негодование, как если бы он ревновал ее к этому мифическому Тонино, о существовании которого в Донске говорили столько, сколько Артем себя помнил. Но верила, что Тонино — реальный, живой человек из плоти и крови, готовый в любую минуту бросить пачки купюр на разрушенный алтарь театра, одна только Луиза. Даже Сенечка, мечтатель Сенечка, — и тот не верил в существование Тонино!

Тонино считался благодетелем Донска, легендарным богачом из Италии, который якобы однажды, в незапамятные времена, оказался на берегу Донки, восхитился живописной речушкой, но увидел поблизости лишь бедную деревеньку с убогими домишками.

Как гласит легенда, он стоял в своем добротном дорожном костюме, сжимая в руках саквояж из крокодильей кожи, и смотрел на Донку, на почти неоновые лунные пятна, плескавшиеся на поверхности воды, — и не мог оторвать глаз от чудесного видения. Тонино решил, что прервет путешествие и задержится подольше, мечтая окунуться в здешнее спокойствие, напитаться этой скромной красотой, чтобы увезти потом в Италию нежные, смутные отблески воспоминаний. Каково же было разочарование, когда узнал он, что ему не найти пристанища: поблизости нет ни одного дома, где можно остановиться достойному господину, ни даже постоялого двора или ночлежки. Да и города самого нет.

И тогда он принял решение возвести его: заложить улицы, построить дома, храмы и колокольни, а когда Донск принял привычный своеобразный облик, Тонино выделил средства на первый театр, и театр тот стоит до сих пор.

Построили его на деньги итальянца Тонино или нет, но здание, старинное, в классическом стиле, и правда, вызывало в памяти Рим или Болонью. Трехэтажное, с белоснежными колоннами, с нарядной лестницей, ныне ее ступени были выщерблены, разбиты, а кое-где и вовсе отсутствовали, здание театра могло по-прежнему считаться достопримечательностью города. Сюда приходили с экскурсиями туристы, в основном, чтобы послушать городские мифы. Мифология города — отдельный вид искусства, культурная основа каждого места, погрузившись в нее однажды, ее уже невозможно разлюбить. Таинственный, порой пугающий, завораживающий фольклор придает шарм и оригинальность каждому городу, питает его живую душу, создает романтическую атмосферу и флер древности, а иногда дарит славу, которая победно шествует по планете, приукрашивая, тревожа, искажая реальность и создавая современные сказки.

В Донске таких мифов было два: театр и заводская зона. И если первый мог быть справедливо отнесен к доброму и светлому, то заводская зона была окутана темными легендами, мрачноватыми тайнами и неразрешимыми загадками.

Впрочем, с театром тоже связана загадка: едва строительство было завершено и с успехом прошел первый спектакль, едва отгремел шквал аплодисментов и упал занавес, как Тонино уехал, пропал, исчез. По легенде: дал клятву, обещал вернуться, когда будет нужен Донску, — и не вернулся. Но иногда, еще в давние времена, бедняки Донска невесть откуда получали деньги, подарки, и считалось, что дарит их Тонино. Теперь подарки ушли в прошлое: бедных в городе не осталось, уровень жизни был достаточно высок, выше, чем в целом по стране, и никто более не нуждался в помощи богача. Никто, кроме его самого любимого детища, — театра, стойко отражавшего, не без помощи Артема, нападки всемогущего Павла Петровича, который только и ждал момента, чтобы пригнать шар-бабу, да ударить покрепче по молочно-кремовому театральному боку.

Администрация города никакого интереса к искусству не проявляла и даже немилосердно поддерживала стремление мэра снести надоевшее здание с разбитыми окнами и покосившимися дверными проемами, где царили запустение и хаос, а ремонт стоил бы баснословных денег.

Луиза, напротив, жила надеждой, что однажды старое здание будет отреставрировано, придет день, поднимется тяжелый бархатный занавес и на сцене снова начнут играть пьесы. А вечерами у ступеней, как некогда прежде, станут толпиться люди, надевшие лучшие наряды: женщины в длинных вечерних платьях и мужчины в элегантных костюмах, ожидающие начала спектакля. А сама она, в компании Артема, будет смотреть на сцену из ложи бенуара, пытаясь прожить каждое мгновение, волшебное мгновение, пока длится театральная постановка.

Глава 3. За сигаретами

Домой Луиза вернулась поздно, Артем проводил ее до калитки, нежно поцеловал и отправился к себе — завтра предстояло раннее дежурство. Он дежурил по утрам через день. А у девушки, наоборот, нежданно выдался выходной: дошколята отправились в музей за город в сопровождении представителей родительского комитета. И потому она могла остаться дома, выспаться, отдохнуть, подготовиться к будущим урокам и посвятить немного времени любимому дневнику.

Однако едва Луиза проснулась, как поняла, что подготовку к урокам придется оставить на вечер: солнце светило ярко, и неудержимо хотелось прогуляться, побродить по берегам реки, полюбоваться красотой лета, ведь оно в самом разгаре! Чудесный, волшебный июнь, который она так ждала! Когда долгие светлые дни, и короткие, почти такие же светлые ночи, теплые, тихие, нарушаемые лишь пением птиц и стрекотанием сверчков. Когда листья и трава еще не кажутся утомленными зноем, все вокруг дышит свежестью, юностью, жаркий июль еще не вступил в свои права, еще не ударили затяжные дожди августа, и природа, как и люди, наслаждается этим счастьем. Приятная погода в Донске была редкостью, зимой тут морозно, летом излишне жарко, осенью и ранней весной — дождливо. Только май да июнь могли быть с гордостью названы «комфортными», и потому нельзя терять ни минуты в такие дни, нужно спешно покинуть домашние стены и отправиться в зеленый храм, как Луиза про себя называла лесные просторы. Занятия в школах закончились, наступали долгожданные каникулы, остались экзамены у старшеклассников и подготовительные классы для малышей, у которых она и проверяла вчера домашнюю работу. А уже совсем скоро — отпуск, два месяца полной свободы, главный плюс в работе преподавателя! Торопливо позавтракав, Луиза вылила в раковину остатки кофе — никогда не могла осилить всю чашку, — вымыла посуду, вытерла руки висевшим у раковины вафельным полотенцем, пригладила волосы, открыла дверь и спустилась с крыльца, намереваясь немедленно отправиться к реке. Берег Донки был ее любимым местом в городе, она могла бесконечно бродить по набережной, по заросшим травой и камышом отлогим склонам, любоваться