📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаРосток - Георгий Арсентьевич Кныш

Росток - Георгий Арсентьевич Кныш

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 118
Перейти на страницу:
коньяк, взял чашечку с кофе.

Довольный угощением, Морозенко вопросительно посмотрел на него.

— Все, Икарус. На сегодня хватит. — Григорий легонько стукнул по столу ладонью.

Морозенко, ничего не сказав, поплелся в другой конец зала в надежде, что кто-нибудь заметит его и пригласит за свой столик.

Григорий допил кофе и, откинувшись на спинку стула, обвел взглядом посетителей. Ни одной знакомой души, кроме Морозенко. Почему-то нет агропоэта Геника Захребетенко-Мацошинского, подписывающего свои вирши псевдонимом «Иван Щеня» — на большее не хватило выдумки. Нет и веселого, остроумного Остапа Дедоренко — преподавателя философии из Лесотехнического института. Странно. Они, как правило, всегда забегают сюда по вечерам «передохнуть» после работы. Почему же сегодня их здесь нет?

— Знаешь, встретил сейчас одну доцю. Обещала прилететь на часок, — прервал мысли Григория вошедший журналист Максим Бигун.

Бросив на музыкальный ящик увесистый портфель, он стал рыться в карманах. Максим никогда не скупился и порой тратил за вечер весь свой месячный заработок, угощал совсем незнакомых людей.

— Посиди, Григ, я мигом, — Максим побежал к буфетной стойке и густым басом пророкотал: — Фарида, бутылку шампанского и пять кофе.

Григорий еще раз окинул взглядом посетителей. Увидел Морозенко, пристроившегося за чьим-то столиком. Поймал себя на том, что смотрит на него как-то снисходительно, отчужденно.

«Ну что я надеюсь здесь найти? Общения? Развлечений? Ничего этого здесь нет, хотя иногда и случается. Да, случается». Григорий стал вспоминать подробности одной забавной истории.

...Остап Дедоренко стоял перед Захребетенко-Мацошинским и пел ему дифирамбы:

— Ты, Геник, талант! Ты, Геник, глыба! Уже одно то, что ты смог протолкнуть свою книжицу в издательстве, о многом говорит.

— Ну что ты, я не глыба. Песчинка, — отнекивался Геник.

— А твои эпические строки о дедах-хлеборобах?.. Как там у тебя?

— О вы, поседевшие деды-хлеборобы... — угодливо подсказал Геник.

— Вот-вот. Сразу видишь этих умудренных опытом жизни дедов. Вроде бы и обычные слова, но ты их так разместил, что в них слышится музыка Грига. Нет, ты, Геник, глыба!

После четвертой рюмки Захребетенко-Мацошинский не устоял перед натиском философа. Размякшим языком залепетал:

— Конечно, Остап, тебе со стороны видней. Сдаюсь! Я действительно глыба! И не простая, поэтическая! С дедов-прадедов...

С тех пор Геника часто называют Глыбой. Придя в кафе, он клятвенно заверяет всех, что не возьмет ни капли спиртного, пока не вскарабкается на какой-нибудь из поэтических Казбеков. Но каждый раз отправляется домой навеселе. Когда ему предлагают выпить, он долго мнется, отказывается от угощения, ссылаясь на строгость жены: она молодая, он же — в годах... Все понимают его нехитрую игру и охотно поддерживают ее.

— Над чем задумался? — Максим стукнул о стол бутылкой шампанского. — Не переживай! Сейчас углекислый газ вытравит всю душевную горечь.

— У тебя сегодня удача, Максим? — улыбнулся Григорий.

— У Максима всегда удача! Максим умеет работать по-черному. О, взгляни! К нам ползет Глыба.

Захребетенко-Мацошинский не спеша подошел к столику:

— Привет лучшим людям города! По какому случаю транжирите пиастры?

— Завтра в газете дают мой очередной шедевр. — Максим метнулся к буфетной стойке, принес три фужера, наполнил их шампанским.

Григорий скосил глаза на Геника. «Сейчас он затеет игру в отказ, заставит упрашивать себя, потом сморщится, выпьет... Что скрывают внешние параметры его поведения, если заранее известна отправная точка? Он пришел сюда с выработанным — сознательным или бессознательным — намерением отведать хмельного. А я? Ну, у меня не то... Хотя... Побуждения, если их формализовать, у обоих определенно одинаковы».

— Пей, Глыба! — Максим протянул Генику фужер.

— Обещал сам себе... Жене обещал... — заложив руки за спину, начал отказываться Геник.

— Которой? — хлопнул его по плечу Максим. — У тебя же не одна.

— От старших ума-разума набираюсь, — отпарировал Геник. — Ты уже присмотрел себе здесь какую-нибудь доцю или... — Он вдруг умолк, почесал затылок. — Посмотрите, какая богиня переступает порог нашей кнайпы. Эх, жаль — не одна.

Григорий повернул голову к двери. Увидев Максима Ромашко, доцента-математика из своей лаборатории, обрадовался. А кто же это с ним? Действительно, богиня.

— Максим, идите к нам! — позвал он Ромашко и его спутницу.

Бигун тут же бросился к буфетной стойке, принес еще два фужера.

— Майя Беркович, когда-то учились в одной школе, — отрекомендовал Ромашко «богиню». — Занимается медицинскими эмпиреями... Вот встретились случайно. Решили зайти, выпить кофе.

— А чего-нибудь покрепче не желаете? — пробасил Бигун.

— Можно и покрепче, — улыбнулась Майя.

Она сняла беретик, и ливень черных волос, выпущенных на волю, хлынул на плечи, закрыл часть высокого лба.

Бигун поставил перед каждым по фужеру с шампанским, повернулся к Майе.

— Сейчас я вас, доця, познакомлю с вашими новыми будущими друзьями. Григ Савич... Мудрец и зануда, обязательно закончит свои грешные дни в психиатричке... Лучший поэт среди агрономов и самый даровитый агроном среди поэтов Геник Захребетенко-Мацошинский, краеугольный камень нашей литературы... Ну и я... Максим Бигун... Выдающийся летописец дней нынешних и минувших. Такого пера, как мое, не найдете на всей Украине.

— Почему это вы, Максим, обо всех с перчинкой, а о себе с медком? — лукаво прищурилась Майя. — Некорректно...

— Пропорции соблюдены! — засмеялся Максим. — Разве я один не стою всех их, вместе взятых?

Григорий в открытую, без всякого стеснения разглядывал Майю. Да, ничего не скажешь — красавица. Цвет лица матовый, нежный. Под длинными ресницами притаились синие тлеющие угольки, готовые в любую минуту, в зависимости от настроения, вспыхнуть жаром или тут же угаснуть.

— Маечка, я впервые вижу такие волосы, — слегка дрогнувшим голосом произнес Григорий. — Это же не волосы, а... черный водопад.

— Гриша, что случилось? — Ромашко снял очки и стал протирать носовым платком стеклышки. — Неслыханно! Гриша Савич смог скомпоновать комплимент! Если скажу об этом на работе — никто не поверит.

Майя положила тоненькие наманикюренные пальчики на ладонь Савича:

— Мне сразу показалось, что я вас знаю давно.

— Мне тоже, — Григорий изогнул лодочкой ладонь, и в ней, будто гребцы, уютно и беззаботно умостились пальцы Майи. — Куда

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 118
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?