Розы мая - Дот Хатчисон

Почему все три?

Снова смотрю на открытку от Мерседес – лицевая сторона блестит так, что какой-нибудь единорог обделался бы от восторга – и понимаю, что блеск здесь лишний. Основа карточки ровного пастельного тона. Тут и там, однако, засохшие капли блестящего клея образуют что-то вроде маленьких ярких гребней. Просовываю ноготь под один из гребней и осторожно его отрываю. Бумага на изгибе рвется. Секундой позже на пальце у меня комочек клея, а перед глазами – оригинальная картинка.

Мерседес залепила бабочек.

Ее зовут Сорайда Бурре. Сегодня – Пасхальное воскресенье.

Тебе больше нравится Пасха в более традиционных церквях. Когда женщины и девушки надевают белые платья с кружевами и шляпки с ленточками и цветами. Есть в этом что-то особенное, когда сидишь на задней скамье и видишь перед собой целое море пасхальных шляпок.

В этом году ты видишь Сорайду.

Ты, конечно, видел ее раньше. Видел, как она помогала матери с ордой младших братьев и сестер. Ты слышал сплетни и пересуды, которые и не сплетни вовсе, но и не новости. Ее отец служил в полиции и погиб при исполнении, и хотя Сорайде была открыта дорога в колледж и большое будущее, она забросила все свои факультативы и отказалась от шанса на высшее образование, чтобы помогать матери по дому. Никому даже не пришлось просить ее об этом.

Какая хорошая девушка, говорят женщины.

Какая заботливая дочь.

Какая чудесная сестра.

Она совсем не похожа на Дарлу Джин, но в ней есть что-то, что напоминает тебе о ней. С тех пор как Дарла предала тебя, прошел почти год, но ты все еще любишь ее, скучаешь по ней, скорбишь.

Однако Сорайда действительно хорошая девушка. Ты часто следишь за ней и потому знаешь это. Прямо из школы она идет домой, собирая по пути младших. Она дает им перекусить, следит за тем, чтобы те поиграли и сели за домашнее задание, а когда с работы приходит мать, у нее уже почти готов обед. Потом помогает с ванной, укладывает младших спать и только после этого садится за кухонный стол – выполнять свое домашнее задание. Засиживается порой допоздна, но рано утром уже снова на ногах – всех надо разбудить, убедиться, что все позавтракали, помочь одеться и отправиться в школу.

Когда же появляются парни – а они появляются, поскольку Сорайда красивая девушка, и мир освещается ее улыбкой, – она вежливо отправляет их прочь, потому что семья важнее всего.

И потому что она добрая, хорошая девушка.

После службы, когда все уходят, на скамьях остаются забытые ее младшими сестренками симпатичные пластмассовые сумочки. Девочки-близняшки забывают их постоянно, а вспоминают уже по пути домой. Дорога до церкви неблизкая, бензин надо экономить, и тащиться за забытым приходится бедняжке Сорайде. Каждый раз она укоризненно качает головой, но и улыбается, потому что любит близняшек и готова сделать для них все.

Ты знаешь, что должен помочь ей.

Ты должен позаботиться, ради ее же блага, о том, чтобы она навсегда осталась такая хорошая, такая чистая. Ты крадешь сумочки, зная, что сестрички забудут про них, и ждешь возвращения Сорайды. Церковь пустеет быстрее, чем обычно, все спешат домой – на охоту за яйцами, к обеду или семье. Ты сидишь в тени, ждешь, и вот она приходит, обмахиваясь белой шляпкой. Шляпка накрахмалена и оттого жесткая, персикового цвета ленты вплетены в поля и охватывают основание тульи. Белый и персиковый выглядят такими нежными на фоне ее смуглой кожи… Единственное украшение – пурпурная калла, приколотая к платью почти у самого плеча.

Ты подходишь к ней сзади, осторожно ступая по тонкой дорожке, и накрываешь ладонью рот. Резкий вдох, попытка крикнуть, но ты пережимаешь ей горло. Она сопротивляется, бьется, но ты знаешь, сколько нужно сохранять давление, и вскоре девушка падает без сознания на пол.

Такое чистое, такое белое платье… Такое невинное… Тебе невыносима сама мысль, что его придется испортить…

Когда немного погодя в церковь вбегает один из братьев Сорайды, обеспокоенный ее отсутствием, он находит сестру перед алтарем; белые каллы окружают ее голову подобно ореолу, одежда аккуратно сложена на скамье, шляпка сверху и непритязательные туфли с пряжкой рядом. Пересекающий горло разрез выглядит чистой линией, потому что без сознания она сопротивляться не могла.

Ни боли, ни страха.

У нее не будет шанса пасть подобно Дарле Джин; она не испытает соблазна, не совершит предательства.

Сорайда Бурре навсегда останется хорошей девочкой.

В плане украшения квартире Эддисона рассчитывать не на что. Ни домашнего тепла, ни даже обычного уюта здесь не найдешь. С точки зрения эстетики ее, возможно, назвали бы однообразной. Она опрятна – даже тарелки в раковине вымыты, составлены аккуратной стопкой и ждут, когда их загрузят в посудомоечную машину, – но в ней нет ни малейшего отпечатка личности ее владельца. Стены того же бледно-желтого цвета, какими были, когда он въехал. Эддисон добавил лишь шторы на окна – отчасти потому, что жалюзи пропускают слишком много света, отчасти потому, что не хочет, чтобы в окна заглядывали. За исключением обеденного стола с чудовищной, выложенной яркими плитками столешницей, которую Прия и ее мать спасли из закрывавшегося мексиканского ресторана и в шутку подарили ему, мебель в квартире темная и полностью утилитарная. Фильмы и книги живут в шкафчике возле телевизора.

В целом Эддисон предпочитает, чтобы все таким и оставалось. Бывая по делам в чужих домах, видя, как люди обставляют жилье под себя, он доволен тем, что у него есть вполне нейтральное пространство, в центр которого можно поместить себя. Возможно, это отдает паранойей. В органах правопорядка нет, пожалуй, никого, кто не жил бы в постоянном, но обычно скрываемом страхе, что однажды кто-то в отместку придет за твоими любимыми и близкими.

Его любимые не представлены на всеобщее обозрение, ключи к его уязвимости не валяются у всех на виду, даже в его собственной квартире, и потому он чувствует себя в большей безопасности.

Эддисон потерял сестру не потому, что поступил на работу в ФБР – он поступил на работу в ФБР, потому что потерял сестру, – но ему невыносима мысль подвергнуть опасности родителей или многочисленных тетей, дядей, кузенов и кузин, которые все еще поддерживают с ним контакт.

Однако сегодня, проведя целый день за бумажной работой, которая, возможно, затянется до конца недели, Эддисон ясно сознает, что место, называемое им домом, абсолютно стерильно.

Переодевшись, он устраивается на диване с коробкой фастфуда. Жена и мать Вика – вот уж истинно святые люди – много раз предлагали научить его правильно готовить, но лучшее, что получается у Брэндона без причинения увечий, это лапша рамён и макароны с сыром «блю-бокс». И как бы ни высмеивала его Рамирес, дело не в том, что он мужчина, а в том, что ему становится скучно уже на середине готовки.