Казнь - Марина и Сергей Дяченко

Ирена приняла чашку из его рук и с удовольствием отхлебнула. Коснулась ладонью шеи, ловя собственный пульс; сердце Анджея всегда билось реже. «Удав, – говаривала Ирена в свое время. – Хладнокровная сытая змеюка…»

Она поставила кофе обратно на блюдечко. Она ОСОЗНАЛА, и мерные удары перестали быть фонограммой. Это действительно билось сердце – вполне определенного, знакомого Ирене человека…

– Дело вот в чем, – Петер вздохнул. – Мы обладаем возможностью… гм. Мы можем прервать эксперимент, закрыть модель снаружи… Даже если не принимать в расчет господина Кромара, который при таком варианте обязательно погибнет… Даже если не принимать этого в расчет – взрыв вероятностных аномалий такой силы… способен… причинить неконтролируемый ущерб… положить начало не до конца изученным нами процессам… Я уже не говорю о международном скандале – но попросту, грубо говоря, нас ждет катаклизм, который…

– То есть как не принимать в расчет? – удивленно спросила Ирена.

Господин Петер замолчал.

– То есть что не принимать в расчет? Смерть Анджея?

Господин Петер страдальчески сморщился:

– Нет… то есть… Видите ли, Ирена, эксперимент с самого начала нес в себе опасность… для жизни испытателя. Господин Кромар…

– Господин Кромар никогда не был склонен к авантюрам, – сказала Ирена медленно. – И никогда не рисковал бы жизнью просто так… ради научного интереса. Думаю, он был уверен до конца… что ему удастся провести эксперимент и остаться в живых.

– Да! – Петер сморщился так, что лицо его стало похоже на сдувшийся резиновый матрас. – Но эксперимент оказался НАСТОЛЬКО удачным… Что это граничит с катастрофой, Ирена. Боюсь, что даже Анджей… не мог предполагать…

Сердце в динамиках билось уверено и ровно – но Ирена вдруг похолодела от мысли, что еще секунда-две – и оно остановится. Завопят, забегают невидимые сотрудники господина Петера, и сам он прольет кофе на светлые брюки – и только она, Ирена, останется сидеть неподвижно, и даже чашка в ее руке не дрогнет…

– Итак, Ирена, мы не можем схлопнуть модель извне… И поддерживать ее жизнеобеспечение не можем тоже. Потому что каждая минута существования модели порождает проблемы… в том числе, извините, этические. Потому что ЭТО, созданное господином Анджеем… с каждым мгновением становится все более… как бы это объяснить… автономным. И когда оно станет совсем автономным… Видите ли. Это раковая опухоль на вероятностной структуре реальности…

Он еще что-то говорил – красиво и наукообразно. Ирена пила кофе и слушала, как дышит Анджей. Кажется, и пульс и дыхание чуть ускорились – возможно, он волнуется, или, может быть, бегает…

При слове «модель» ей представлялась увеличенная копия спичечного городка, запакованная в непроницаемую капсулу. И где там, спрашивается, разбежаться?..

Она желчно усмехнулась. Петер заметил ее улыбку – и прервался:

– Я понимаю – все это звучит… может быть, фантастично, или не вполне убедительно… Но единственная для нас возможность – найти моделятора внутри модели и, извините, побудить его… принудить его завершить эксперимент.

Он замолчал. На лице его, как ни странно, обозначилось облегчение – как будто он наконец-то переступил через колебания и излил душу. Высказал все начистоту.

Кофе закончился. Ирена с сожалением заглянула в пустую чашечку. Попросить, что ли, еще?

– Почему для этой… миссии вам нужна только я и никто другой? Вы думаете, я способна повлиять на Анджея? Вы ошибаетесь – на него и в лучшие времена никто не мог повлиять…

Петер раздраженно пощелкал кнопочкой – в комнате стало тихо, экран монитора погас, унося с собой тайну кровяного давления Анджея Кромара и температуры его тела, и еще множества показателей, в которых Ирена, не будучи врачом, ничего не понимала…

– Отправьте лучше роту десантников, – порекомендовала Ирена серьезно.

Петер засопел. Встал, прошелся по узкому коридорчику между приборами, характерным жестом потирая ладони:

– Видите ли… Во-первых, мы исходим из того, что господин Анджей, мягко говоря, не в себе от пережитого потрясения… И женская мягкость здесь куда уместнее грубой силы. Во-вторых… вернее, это во-первых и в-единственных… Внутрь модели ведет один лишь канал. По иронии ли судьбы… или по странному умыслу господина Анджея… или еще по какой причине – но это ВАШ канал, Ирена. Никого, кроме вас, модель не впустит.

– Можно еще кофе?

– Пожалуйста…

Завертелось кофейное зерно, обращаясь в пыль. Зашипела, давясь собственным паром, кофеварка.

Славный же спичечный городок соорудил ее старый друг…

Он всегда добивался своего. Всегда; ни один его экстравагантный поступок не поддавался предсказанию. На месте господина Петера она бы никогда не связывалась с…

Хорошо давать другим советы. А она сама?! Возможно, тысячи женщин время от времени повторяют друг другу: на месте этой дуры Хмель я никогда бы не…

– Где находится модель?

– Что? – господин Петер почему-то вздрогнул.

– Где находится эта его модель?

– Видите ли…

Тонкая шоколадная струйка лилась в фарфоровые недра чашечки.

– Видите ли… никто не в состоянии ответить на ваш вопрос. Мы контролируем ВХОД в модель, тот самый канал…

Ирена молчала.

– Госпожа Хмель. Не знаю, как вы это себе представляете… Дело в том, что в ходе эксперимента Анджею Кромару удалось смоделировать самодостаточную, саморазвивающуюся… реальность. Только помните – вы давали подписку о неразглашении!!

Автомат выплюнул последнюю каплю свежего кофе.

Ирена молчала.

* * *

Она была тогда на третьем курсе. Единственная среди всех девчонок – замужем.

…О самоубийстве одноклассницы Владки она узнала в полдень. И надо же, только вчера пришло последнее Владкино письмо – совершенно спокойное, веселое, безмятежное…

Самолет вылетал в девятнадцать ноль-ноль, раз в два дня, но именно тот день как раз был днем рейса; Ирена кинулась в кассу – билетов на сегодня не было. Никаких; не помогла телеграмма, которую она совала в окошечко – билетеры сочувственно вздыхали и разводили руками. Все места заняты. Абсолютно все. Брони не будет, берите билет на послезавтра…

Тогда она позвонила Анджею на работу. Она поступала так только тогда, когда иного выхода не было.

«Перезвони через полчаса»…

Она перезвонила.

«Есть. Я подвезу тебе билет прямо к рейсу. Жди в аэропорту в шесть»…

Преклонение перед ним на какое-то время побороло даже шок от трагического известия. Она кинулась домой, бросила в сумку необходимые вещи и поспешила в аэропорт.

В шесть часов посадка была в самом разгаре.