Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло

– Лучше. Когда я проснулась, он был уже не первым, о чем я подумала.

Руби медленно заползла в свою такую мягкую, уютную, всю в цветочках постель, и натянула на себя одеяло. С виду ей действительно там было очень удобно. Я начала уже подумывать о том, что мне и самой было бы неплохо вздремнуть.

– Замечательно! – сказала я, понимая, что мне, видимо, предстоит в данном случае сделать намного больше, чем я рассчитывала.

Руби – восхитительная длинноволосая брюнетка, женственное создание с идеальной соблазнительной фигурой, изъясняющееся с помощью нежных слов и мягких интонаций. И еще Руби очень любит поговорить о своих чувствах.

Она села.

– Первым делом сегодня утром я подумала: «Я чувствую себя отлично». Ты понимаешь, что я имею в виду: тот самый первый момент, когда еще не успеваешь вспомнить ни кто ты такой, ни каковы реальные обстоятельства твоей жизни. Так вот, моей первой мыслью, пришедшей откуда-то изнутри, из моего тела, было: «Я чувствую себя отлично». Я уже давно себя так не чувствовала. Знаешь, обычно, когда я только открываю глаза, я сразу чувствую себя дерьмово. В смысле, я чувствую себя дерьмово, когда сплю, а пробуждение оказывается просто продолжением этого. Но сегодня утром я первым делом подумала: «Я чувствую себя отлично». Понимаешь, как будто в моем теле уже нет печали.

– Так это же потрясающе, – бодрым тоном заявила я.

Возможно, все не так уж плохо, как я предполагала.

– Ну да, конечно, когда я все вспомнила, я начала плакать и не могла остановиться часа три. Но знаешь, я все равно думаю, что это улучшение. Это заставляет меня понять, что мне становится лучше. Потому что Ральф не может так прочно засесть в моей памяти, просто не может. Скоро после пробуждения у меня будет уходить уже три минуты на то, чтобы заплакать по нему. Потом пятнадцать минут. Потом час, целый день, а затем я наконец все это переживу, понимаешь? – Сейчас она выглядела так, словно снова собиралась разразиться слезами.

Ральф был котом Руби. Он умер от почечной недостаточности три месяца назад. И с тех пор она постоянно держала меня в курсе своих физических ощущений, связанных с ее глубокой депрессией. Для меня это было особенно сложно, поскольку мне абсолютно непонятно, зачем человеку изливать свою эмоциональную энергию на что-то такое, что даже не может почесать тебе спину. Не только поэтому, но я чувствую себя выше этого. Я считаю, что любой, у кого есть домашний любимец, слабее меня. Потому что, когда я спрашиваю у таких людей, почему они так сильно любят своих домашних животных, все неизменно отвечают примерно одно и то же: «Ты представить себе не можешь, какое количество безусловной любви возвращает мне мой Бими». А знаете что? Мне не нужна безусловная любовь – как вам такое? Мне необходима любовь обусловленная. Мне нужен кто-то, кто может ходить на двух ногах, формулировать фразы, пользоваться инструментом и напоминать мне, что я уже второй раз за эту неделю ору по телефону на сотрудника службы по работе с покупателями, когда не могу добиться своего, и что я имею право хотеть с этим разобраться. Мне нужно, чтобы меня любил человек, который в состоянии понять, что если он три раза в месяц видит, что я не могу попасть в квартиру, потому что забыла внутри ключи, то это может быть Чем-то Таким, Что Я Уже Никогда Не Смогу Изменить. И все равно будет любить меня. Не потому, что это безусловная любовь, а потому, что он по-настоящему хорошо меня знает и уже принял для себя решение о том, что мой блестящий ум и горячее тело стоят того, чтобы, вероятно, пару раз опоздать на самолет, потому что я забыла дома водительские права.

Но сейчас речь не об этом. В настоящий момент все упирается в то, что Руби отказывается выйти на чашку кофе, за покупками или просто прогуляться со мной, потому что Руби, справляющаяся со своими неприятностями, – это катастрофа. В особенности когда неприятности эти романтического толка. Как бы хорошо ей ни было с каким-нибудь парнем, это никогда не окупает той боли и мук, через которые она себя прогоняет, когда их отношения подходят к концу. Арифметическое сложение тут не срабатывает. Если Руби встречается с кем-то три недели, а затем происходит разрыв, то последующие два месяца она проводит сводя с ума и себя, и окружающих.

Поскольку я считаюсь экспертом в области эмоциональной томографии Руби, я могу безошибочно предсказать вам, что будет происходить во время ее упадка. Она встретит кого-то, точнее мужчину – в противоположность коту. Он ей понравится. Руби станет бывать с ним в разных местах. Сердце ее будет переполняться новыми возможностями и возбуждением, которые связаны с тем, что она наконец нашла человека свободного, доброго, приличного и которому она тоже нравится.

Как я уже отмечала, Руби очень привлекательна: вся такая мягкая, женственная. Она может быть любопытной и внимательной, прекрасным собеседником. По этим причинам, когда моя подруга знакомится с мужчинами, она сразу им нравится. Руби реально очень хороша на стадии свиданий, и когда у нее только завязываются отношения, она явно чувствует себя в своей стихии.

Однако это Нью-Йорк, это жизнь, а свидания есть свидания. Частенько такое не срабатывает. И когда это происходит, когда Руби отвергают, – по какой бы причине это ни произошло и с какой бы стороны ни пришла эта беда, – вот тут все и начинается. В первый Момент Разочарования Руби обычно чувствует себя нормально. Так было с ее парнем Нилом, когда он порвал с ней, потому что захотел вернуться к своей бывшей девушке. В момент удара Руби настроена философски. Ее захлестывает волна рассудительности и чувства собственного достоинства, она говорит мне, что все понимает: это означает, что он просто не тот человек, что она не должна принимать это близко к сердцу, что это в большей степени его потеря. Проходит несколько часов, и по мере отдаления от этого периода полной ясности Руби начинает скатываться в яму безумия. Ее любимый, ранее представлявшийся ей в нормальных человеческих размерах, начинает становиться все больше, больше и больше, так что за какие-то часы он по своей желанности превращается в гору Эверест. Руби становится безутешной. Он был лучшим, что с ней случилось в жизни. И такого хорошего человека ей уже больше никогда не встретить. Нил произвел на Руби самое мощное воздействие, какое только можно придумать, – он отверг ее; и теперь он – ВСЕ, а она – ничто.

Я настолько привыкла наблюдать за подобными переживаниями своей подруги, что взяла себе за правило находиться рядом с ней в течение этих нескольких критических часов сразу после разрыва, чтобы попробовать остановить ее наверху лестницы, ведущей вниз, к Сумасшествию. Потому что, должна вам сказать, когда она туда опускается, то уже неизвестно, когда вернется обратно. При этом она не любит сидеть одна. Руби норовит звонить своим друзьям и часами в мельчайших подробностях живописать, каково это – остаться в полуподвале под развалинами разрушенной мечты, где сложены приготовленные обои, обивка для мебели, кафельная плитка. И ничего мы тут поделать не можем. Мы можем это просто переждать.

Поэтому вы уже можете догадаться, что после нескольких лет таких взлетов и падений, когда Руби звонила мне и сообщала, что «познакомилась с классным парнем» или что второе свидание прошло «ну очень хорошо, по-настоящему хорошо», я не тороплюсь скакать от радости. Потому что, опять-таки, арифметика у нее неутешительная. Если после трех недель встреч следуют два месяца слез, можете представить себе мой ужас, когда Руби будет отмечать четыре месяца с момента своего знакомства с кем-то. Ну, а если она порвет с кем-то через пять лет совместной жизни, то, боюсь, ей до конца жизни не хватит времени, чтобы отойти от этого.