Замуж за давнего друга - Джулия Тиммон

Не успела Дебора вдеть в брюки ремень, как пылкий влюбленный, уже наспех смазав второй ботинок, схватил оба и стал поспешно напяливать. Потом обулся и взглянул на себя в зеркальную шкафную дверцу.

– Вроде готов.

Дебора с любованием его осмотрела.

– Выглядишь отлично.

– Ты находишь? – несколько смущенно спросил Герберт.

– Разумеется. Врать я не умею, сам ведь знаешь. – Дебора с серьезным видом взглянула ему прямо в глаза.

Герберт расплылся в улыбке.

– Знаю. Конечно, знаю. – Он посмотрел на часы и, еще раз окинув свое отражение в зеркале беглым взглядом, помчался к выходу. – Еще раз за все спасибо, дружище!

– Удачи! – крикнула ему вслед погрустневшая Дебора.

Когда за Гербертом захлопнулась парадная дверь, Дебора прошла к кровати и тяжело на нее опустилась. На душе скребли кошки, куда-то идти, с кем-то встречаться не было никакой охоты.

Сначала не думалось ни о чем, потом навалилась жалость к самой себе. Другая бы на моем месте не только не стала бы ему помогать, пришло на ум, но придумала бы, как вообще не пустить его на это свидание. Или, в лучшем случае, сказала бы: выкручивайся сам. Я же… Дуреха! Впрочем, нет. Все правильно. Только так и можно любить: честно, без подлости, стараясь всяческими способами облегчить предмету любви жизнь. Даже если тебе самой от этого одни страдания… Но как же это трудно!

Немного воспрянув духом, она поднялась с кровати и, воодушевленная тем, что осознала, насколько ее чувство благородно и возвышенно, принялась собирать и развешивать по плечикам рубашки, брюки и жилетки. Это опять напомнило о глупых фантазиях про совместный с Гербертом быт, и печаль нахлынула с новой силой.

Покончив с наведением порядка, Дебора взяла кастрюлю, спустилась вниз, поставила гуляш в холодильник на кухне и, не вполне понимая, что собирается сделать, машинально перешла в кабинет, заставленный книжными шкафами. Книг у Оурэев было видимо-невидимо. Дебора остановилась у определенной полки и только тогда осознала, что явилась сюда за «Большими надеждами».

Бережно взяла книгу в руки, села на старый кожаный диван, принялась задумчиво перелистывать слегка пожелтевшие от времени страницы. И остановилась взглядом на иллюстрации. Молодой английский джентльмен диккенсов-ских времен, горделивая красавица перед креслом, в котором восседает старуха-невеста.

Дебора тоскливо улыбнулась.

– По-моему, даже немного похож на Герберта… Тот же высокий лоб, благородные черты…

В кармане запиликал сотовый.

– Алло? – ответила Дебора, поднеся трубку к уху.

– Привет! – послышался звонкий голос Джозефины. – Уже проснулась?

Дебора хмыкнула.

– Давно.

– Какие планы?

– Никаких.

– Почему голос такой грустный?

– Разве грустный? – спросила Дебора, стараясь взбодриться. – Тебе показалось.

– Возможно. Поехали к Рональду, от него в двенадцать вся компания отправится на пикник.

С Рональдом, хохотушкой Джозефиной и остальными ребятами Дебора училась в колледже. Теперь собирались гораздо реже, чем в годы студенчества, зато веселились так же от души и замечательно отдыхали от работы и проблем взрослой жизни.

Дебора закусила губу, погружаясь в раздумья. Заняться сегодня было практически нечем, но на веселье что-то не тянуло.

– А много будет народу? – медленно спросила она, выигрывая время.

– Почти все, – ответила Джозефина. – Не смогут вырваться только Денис, Рэнди и Патриция, но многие приедут с половинами, так что толпа соберется приличная.

– А твой Стив поедет? – поинтересовалась Дебора, хоть приятеля подруги за чрезмерную важность всегда недолюбливала.

– Поедет, если успеет разобраться с делами. Но при чем здесь Стив? – Джозефина явно догадалась, что Дебора просто в дурном настроении.

– Послушай, я что-то неважно себя чувствую… – попыталась было отвертеться та.

– Тогда тем более! – решительно заявила Джозефина. – Тебе просто необходимо съездить на природу и встретиться с друзьями. Поверь моему опыту: лучшего лекарства на свете не существует.

– Ладно, уговорила, – сдалась Дебора, поднимаясь на ноги с зажатой в руке книгой.

– Через полчаса будь готова. Я заеду за тобой.

– Жду.

Домой Дебора возвращалась совсем в другом расположении духа. Джозефина сидела за рулем своего «фиата спайдера» и без умолку болтала, Дебора слушала ее, глядя в раскрытое окно, Стив, успевший все-таки вовремя покончить с работой и разморившийся за городом на солнышке, умиротворенно дремал на заднем сиденье.

К Герберту Дебора целый день возвращалась мыслями, но взгрустнула, лишь когда подумала о том, что была бы рада тоже веселиться на пикнике с «половиной», а именно – с ним, другом детства. Теперь ей всего лишь не терпелось рассказать ему о проведенном на природе чудесном дне и узнать, как прошло его свидание с Фионой.

Музыку, грохочущую у него в доме, она услышала, как только Джозефина свернула на их улицу. И тотчас не на шутку встревожилась.

– «Ред Хот Чили Пепперс», – пробормотала она, узнав любимую песню соседа. – Это Герберт слушает. Что-то чересчур громко.

Джозефина внимательно взглянула на подругу.

– Плохой знак?

– Ага. Знаешь, у Герберта сейчас… гм… как бы поточнее сказать… несколько странный период в жизни. Наверно, опять что-нибудь неприятное приключилось.

В глазах Джозефины возник вопрос, но она ничего не стала спрашивать. С Гербертом они были давно знакомы, но о своей к нему любви Дебора не рассказывала даже ей, лучшей подруге.

«Фиат» остановился у дома Пауэллов. Дебора рассеянно попрощалась с Джозефиной, на мирно посапывавшего Стива даже не взглянула и торопливо вышла из машины.

– Если что, звони, – сказала напоследок Джозефина.

– Ага. – Дебора кивнула и тотчас устремилась к соседнему дому.

У нее давно были собственные ключи от входной двери Герберта, но она пользовалась ими лишь в редких случаях, как, например, сегодня утром, когда уходила из дома в отсутствие хозяина. Рискнула пустить их в ход и теперь – звонок Герберт вряд ли бы услышал, слишком уж громко играла музыка.

Чего-чего, а увидеть друга в компании с бутылкой бурбона Дебора не ожидала никак. Герберт был спортсменом и спиртного почти не употреблял, выпивал разве что пиво, и то изредка и понемногу.

– В чем дело? – воскликнула Дебора, застыв в изумлении на пороге гостиной.

Герберт полулежал с прикрытыми глазами на диване, буквально в метре от одной из колонок, потому явно не услышал ни вопроса Деборы, ни того, что она вообще появилась в доме. Диван стоял к входу боком.