Тревожное торжество - Валерий Александрович Пушной

на горле. Мимика лица делала черты выразительными. Отстранившись от Павла, он спросил:

– Ты опять без жены приехал? Твою вторую жену я до сих пор так и не видел, – развел руками и посмотрел на калитку, будто бы ждал, что оттуда должна появиться жена Хавина.

– Теперь уже не увидишь вовсе, – обескуражил его Павел. – Развелся я, – спокойно пояснил, понимая, что еще много раз ему придется говорить об этом своим знакомым.

Адаевский замер, кадык на его горле сделал движение вверх-вниз:

– Лихо ты, закручиваешь, Паша. И эта не устроила? А я вон со своей Людмилой почти двадцать лет оттрубил. Чего только не было. Да ты знаешь.

Хавин прищурился:

– Это я ее не устроил, Толя. Бросают меня женщины, бегут, как от чумы, – вздохнул, но в этом вздохе не было сожаления, скорее всего, это был вздох облегчения.

Анатолий понял Павла и по-мужски искренне посочувствовал:

– Не тех выбирал, Паша. Сам-то ты мужик – кровь с молоком, все при тебе. Не то что я, из одних изъянов. Стало быть, все они не из того теста замешаны были, не на тех, как говорится, дрожжах.

Хавин усмехнулся:

– Да нет, Толя, просто я не оправдал их ожиданий. Видно, женщинам мало одной крови с молоком.

– А ты нос не вешай, мы тебе здесь найдем подходящую. Захочешь, не оторвешь от себя. Пошли в дом. – Адаевский взял Павла под локоть и повел от калитки. Потом, оглянувшись, увидал водителя Хавина с букетом цветов, задержался. – А где же твоя охрана? Так называемые телохранители? Ты же у нас величина непростая, не то что мы здесь, на периферии. Ворочаешь капиталом.

– Охраны нет, – сказа Хавин и улыбнулся. – Без нее удобней, не привлекаешь к себе внимание.

Адаевский сжал ему руку выше локтя:

– Рисковый ты мужик, Паша! Быть тебе женатым еще раз пять, не меньше, поверь моему слову.

– Сплюнь, Толик, мне и двух раз предостаточно. Нахлебался окрошки, от воды воротит! – И покрутил головой.

Анатолий трижды сплюнул через левое плечо и хохотнул, как будто выпустил пулеметную очередь.

Хавин никого из гостей Анатолия не знал. Он смотрел в незнакомые лица с любопытством и такое же любопытство ловил в их встречных взглядах.

Анатолий подвел его к гостям и торжественно представил:

– Прошу любить и жаловать, это Павел Сергеевич Хавин, мой хороший приятель, а вернее друг с армейских казарм, и даже не казарм, а окопов. Мы с ним вместе в горячих точках побывали. Однажды он меня на своем горбу из огня вытащил, один раз я его от верной смерти спас. Так что нам с ним есть что вспомнить. После таких дел невозможно не остаться хорошими приятелями. Он теперь большая величина. Вы, наверно, видели его по телевизору, иногда появляется на экране, отвечает на вопросы, как сделать экономику экономной. – Анатолий по-доброму засмеялся. – В настоящий момент холост, прошу женщин обратить на это особое внимание.

Павел с досадой заметил:

– Чересчур торжественно. Я здесь такой же гость, как все остальные, – и попросил: – Прошу не обращать на меня внимание. Торжество посвящено хозяйке, вот и давайте ее чествовать.

Гости одобрительно заговорили. Мужчин устраивал такой подход, ибо, хоть Хавин был личностью известной, они тоже хотели показать, что не лыком шиты, и не желали находиться в его тени.

А женщины, услышав о знатном холостяке, заиграли глазами, расправили плечи, высоко поднимая грудь. Одна из них, с красивой прической и искорками в глазах, выступила вперед. На вид ей было не более тридцати, но в ней ощущался богатый опыт общения с мужской половиной:

– Анатолий Алексеевич, познакомьте меня с гостем, – попросила она Адаевского.

– С удовольствием, Алла Васильевна, – тот подвел ее к Павлу. – Вот, Павел Сергеевич, это наша Алла Васильевна Истровская, известная в городе предпринимательница и азартная женщина. Мужчин покоряет одним взглядом.

– Ну, хватит, хватит, Анатолий Алексеевич. К чему так официально? Просто Алла, – и рукой махнула на Анатолия, мол, уберись подальше, управлюсь без тебя. – Для вас просто Алла. – Подхватила Павла под локоть, намереваясь увести в сторону.

Но хозяин дома остановил с усмешкою в голосе:

– Не торопись, Алла. Куда несешься впереди паровоза? Никуда Павел Сергеевич не денется. Дай мне представить ему других гостей. А уж потом делай с ним, что хочешь, если, конечно, он сам этого пожелает.

– Да пожелает, пожелает, я же вижу, что пожелает! – воскликнула она с призывной улыбкой, поедая Хавина глазами. – Но ничего не имею против твоей постановки. – Отступила. – Знакомь, знакомь. Да побыстрее, не тяни.

Алла Истровская была экспрессивной женщиной, жила со скоростью света. За свои тридцать лет она уже успела четыре раза официально побывать замужем. Но в последнее время решила, что официальная часть в замужестве для нее совершенно излишняя морока, а потому отбросила ее, как шелуху от семечек. Она не называла, как многие вокруг, свои связи с мужчинами гражданским браком, мало того, она всегда посмеивалась над таким определением обыкновенного, ничем не обязывающего сожительства:

– Какой гражданский брак? – спрашивала она. – Чушь, да и только. От брака, как его не назови, должен исходить консервный запах, а я живу в вольном соприкосновении. Желает душа – прижимаюсь, не желает – отталкиваю, а не хочет – гоню прочь.

У Аллы было замечательное качество, она не любила затяжных романов, она любила, чтобы любовные романы мелькали в ее жизни, как станции на пути следования курьерского поезда, когда человек не успевает не только рассмотреть названия станции, но даже запомнить внешних ее очертаний.

– Зачем помнить то, что уже прошло? – говорила Алла. – Даже если это было хорошее. Ведь оно все равно уже прошло. А если это было плохое, то тем более хорошо, что оно уже прошло.

Анатолий подвел Павла к группе людей. Среди них были двое мужчин и две женщины. Хавин понял, что это были две семейные пары. И не ошибся.

Ближе к Павлу стоял мужчина, примерно одних с ним лет, среднего роста с резкими чертами лица. Они говорили о том, что этот человек обладает властным характером и любит подчинять себе других людей. Он почти не улыбался, а если на его лице возникала короткая улыбка, то она больше походила на насмешку. Плотный крепкий мужчина, с покатыми плечами и мощными бедрами. Вся его стать выражала прочность, и казалось, что сдвинуть с места его было почти невозможно. Он смотрел на Павла без особых эмоций, мол, подумаешь, какая невидаль на периферии появилась. Да мы тут сами можем изобразить такое, что петух закукарекает от удивления.

Адаевский представил:

– Константин Иванович Аспенский. Бизнес у него