Свадьбы не будет. Ну и не надо! - Ирина Меркина

Тут она поймала себя на том, что эта мысль пристала продавщице галантерейного товара куда больше, чем журналистке на задании. «Вживаюсь в роль или деградирую всерьез? – На этот вопрос Беата не нашла ответа, но на всякий случай повернулась к настенному зеркальцу и придирчиво осмотрела свой макияж. – Нет, ничего. Для Оксфорд-стрит пока еще годится».

Зеркало напомнило ей о подслушанном вчера разговоре и почему-то – о вчера же прочитанной в газете заметке. Но Беата не успела обдумать эту странную связь. Едва шумная разборка закончилась многократно повторенным: «Я буду жаловаться, я наведу порядок», как покупатели валом повалили в «Семеро козлят». Была суббота, день, когда окрестные бабушки делали закупки, никак не привыкнув к работающим по воскресеньям магазинам. Да и остальной народ почему-то использовал свой выходной для набивания холодильников – занятие не менее бездарное, чем стоять за прилавком с колготками.

«Что-то я сегодня кисну не по делу, – спохватилась Беата. – Киснуть никогда нельзя, даже по делу, а уж киснуть из-за погоды, субботы, колготок и Софьи Михайловны – просто позор».

Она поставила жизнеутверждающие песни сестер Берри, накрасила губы ярко-красной помадой поверх утренней бледно-розовой, выпустила на лоб пару кудряшек и победно улыбнулась своему отражению. Да, так какая связь между зеркалом и газетой?

– А есть у вас колготки с наколенниками?

Тоже, наверное, проголодавшаяся покупательница «пежо». Беата теперь запросто отличала их от основного клиента «Козлят». Девица была в коротком норковом манто и с голой шеей, обвитой жемчугами. Тональный крем отсвечивал блестками – это в десять часов утра! – а помада малинового оттенка была, ну что ж, ничуть не хуже, чем у Беаты.

Колготки с наколенниками из кожи или кожзаменителя действительно существовали в природе и были не деталью садо-мазохистского ритуала, а последним писком от кутюр. Но искать их в подвале у «Семерых козлят» было, понятно, бессмысленно.

Тем не менее Беата решила ни за что не пасовать перед жемчужной девицей.

– Кончились, – с сожалением вздохнула она. – Начальник автобазы дочь замуж выдавал. Его родня из Кинешмы понаехала – все и раскупили.

– Автобазы? Из Кинешмы? – страшным голосом повторила девица в манто и вся заколыхалась, как привидение.

– Ну да, это же сейчас самый трендовый бренд, – кивнула Беата. – Вы, девушка, подскочите на Даниловский рынок. У них, кажется, остались.

Покупательница стала сначала белой, как ее жемчуг, потом малиновой, как помада. Молча повернулась и пошла прочь, сверкая ярко-голубыми колготками из-под красной кожаной юбки в обтяжку. Милые дети, никогда так не одевайтесь, если не хотите гореть в аду.

* * *

Интересно, как у Людки прошел вечер в ее неотразимом люрексе? Девушка из киоска бытовой химии с утра успела сделать ей выразительные глаза – мол, такое расскажу! – но поговорить им не удалось.

Только сейчас Беата сообразила, что совершенно не думает о вчерашнем свидании. И о черноглазом кавалере, который был во всех отношениях симпатичен и достоин внимания. Она даже не вспомнила его ни разу за сегодняшний день, хотя вчера он ей понравился и между ними возникло то, что американцы называют «химия», а у нас это, верно, будет «бытовой химией». Но ни «химия», ни сам Сергей сегодня ее уже не занимали. А ведь он – объект ее задания. Откуда такое непрофессиональное равнодушие к работе?

Покупатели вдруг схлынули. За время работы за прилавком Беата заметила, что людской прилив и отлив происходит внезапно и непредсказуемо, но очень четко. То двадцать человек в очереди, то ни одного.

Она решила воспользоваться паузой, чтобы попить чаю и подумать о вчерашней встрече. Впрочем, что тут думать! Понятно, что перспектива замужества, хотя бы и понарошку, губит на корню любую затрепетавшую в душе «химию». Может, у кого-то это наоборот, ну а у Беаты – именно так.

Мама – вот кто стал источником Беатиного опыта. Беата училась на маминых ошибках, и училась хорошо, она вообще все схватывала на лету.

А мамина ошибка состояла в том, что она вышла замуж. Вышла по любви, за человека на пятнадцать лет старше ее, бывшего военного летчика и командира эскадрильи. Впрочем, командиром Мстислав Новак оставался и в гражданской жизни.

Беатой папа не командовал – он ее обожал и баловал. Родительские ссоры, как грозовые тучи, проходили высоко над ее головой, не проливаясь дождем. В этих ссорах ушла любовь, и мама ушла от папы.

Маленькую Беату делили долго. Папа дошел даже до Страсбурга, но проиграл все суды. А проиграв, не пожелал больше видеть свою дорогую девочку. Тогда и поняла Беата, что мужчины могут любить только свое, только им принадлежащее.

Дальше случилась просто сказка для журнала «Ажур». Мама встретила «достойную пару» – хорошего, доброго, богатого человека. Она опять вышла замуж и... ничего из этого не получилось.

Нет, мама и по сей день живет со своим Семен Семенычем и добра наживает. Он очень о ней заботится, покупает шубы и бриллианты, возит по модным курортам. Она тоже о нем заботится. Но про себя знает, что на самом деле она жена Мстислава Новака, которого давно не любит, с которым разведена и все такое. Оказалось правдой, что эти чертовы браки свершаются на небесах. И по этому несправедливому приговору небес бывший и единственный муж навсегда забрал ее душу.

В студенческие годы Беата прочитала фразу Михаила Светлова: «Помните, что каждое стихотворение – как муж. С ним придется жить всю жизнь».

«Мне – не придется, – подумала Беата, – и слава богу». После развода родителей она не писала стихов. О мужьях и говорить нечего.

* * *

Беата зажмурилась, чтобы отогнать от себя бесполезные воспоминания, и глотнула остывшего чаю. Надо подготовиться к следующему свиданию с Сергеем, быстренько выполнить это дурацкое задание и послать подальше всех семерых козлят... Она открыла глаза и тут же забыла и о чае, и о козлятах, и о свидании. Какое свидание, когда, с кем?

Она увидела Его.

Беата никогда в жизни не встречала такого спокойного, серьезного, полного достоинства лица. Она не могла бы сказать, красив он или нет, да это было совершенно не важно, так же не важно, как марка его машины и размер кредита в банке.

Он выглядел, как человек, у которого есть Дело. Не мелкий сиюминутный бизнес – какая-то плевая нефтянка или завалящие алмазные прииски, тендеры, оффшоры и прочая скучная дребедень. Нет, у него было Дело, на которое Настоящему Мужчине не стыдно положить жизнь. Он и был Настоящим Мужчиной, из тех, что никогда не захнычут, не спасуют, не предадут. И одновременно ей хотелось взять его за руку, как маленького, и перевести через улицу.

Он и правда казался беспомощным, когда неуверенно подошел к ее прилавку и смущенно улыбнулся, стараясь не смотреть на бесстыжих тетенек с колготочных упаковок. Он, наверное, заблудился в этом подвале, как и вчерашний Сергей – черт, кто такой Сергей? – и решил спросить у нее, где выход. Где этот выход для нее и для него, для них обоих вместе, она не знала, но сейчас сообразит, она же умная...