Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом

в кафе? Так иногда случается в жизни. Возобновите старую дружбу.

— Мы хотим, чтобы вы узнали, чем он занимается, — прямо сказал Джебб. — И может быть, привлекли его на нашу сторону.

Так вот в чем дело. Они хотят, чтобы он шпионил за Сэнди, как мистер Тейлор много лет назад в Руквуде. Гарри посмотрел в окно на голубое небо, в котором, как огромные серые киты, плавали аэростаты воздушного заграждения.

— Что вы об этом думаете? — мягким голосом поинтересовалась мисс Макси.

— Сэнди Форсайт работает на Фалангу. — Гарри покачал головой. — Ему ни к чему зарабатывать деньги. Его отец — епископ.

— Иногда, Гарри, дело не только в политике, но и в азарте. Бывает, они идут рука об руку.

— Верно, — согласился Гарри.

Он вспомнил, как Сэнди после одной из своих запрещенных поездок на скачки, задыхаясь от волнения, влетел в их общий кабинет для занятий, раскрыл ладонь и показал смятую банкноту в пять фунтов: «Смотри, что принесла мне добрая лошадка».

— Работает на Фалангу, — задумчиво повторил Гарри. — По-моему, он всегда был отщепенцем, но, случается, человек поступает против правил и зарабатывает дурную славу, отчего становится еще хуже.

— Мы ничего не имеем против отщепенцев, — сказал Джебб. — Иногда из них получаются прекрасные агенты.

Он рассмеялся с видом знатока. Еще одно воспоминание о Сэнди пришло на ум Гарри — как он со злостью и горечью шепчет через стол в учебном кабинете: «Видишь, какие они! Как держат нас за горло и что сделают, если мы попытаемся вырваться».

— Мне кажется, вам будет интересно сыграть в эту игру. Вот чего мы ждем от вас. Нам не победить в войне, если будем действовать прямо. — Мисс Макси скорбно покачала головой, ее кудри упруго дернулись. — Не против этого врага. Тут не избежать смертей, это вы уже знаете, и, боюсь, обмана тоже.

Она с извиняющимся видом улыбнулась.

Гарри ощутил, как в душе поднимаются противоречивые чувства. Мысль, что он снова посетит Испанию, взволновала и напугала его. В Кембридже он слышал от людей, которые были вынуждены покинуть страну, что ситуация там очень тяжелая. В сюжетах кинохроники показывали, как Франко обращается к исступленным толпам, которые отвечают ему фашистским приветствием, но за этим, по словам диктора за кадром, таится мир доносов и ночных арестов. И посреди всего этого Сэнди Форсайт? Гарри снова взглянул на фотографию и медленно произнес:

— Я не уверен. То есть я не уверен, что справлюсь.

— Мы вас подготовим. Небольшой вводный курс, потому что заинтересованные стороны хотят получить ответ как можно скорее. — Джебб посмотрел на Гарри. — Люди на высшем уровне.

Потенциальному агенту разведки захотелось сбежать, вернуться в Суррей и забыть все это. Но не зря же он провел последние три месяца в борьбе с подобными приступами паники.

— Какого рода курс? — спросил Гарри. — Я не уверен, что смогу обманывать.

— Это проще, чем вы думаете, — подключилась мисс Макси. — Если только верите в то, ради чего лжете, вы будете лгать и обманывать. Не стоит смягчать выражения. Но мы научим вас всем приемам этого темного искусства.

Гарри закусил губу. В комнате повисла долгая пауза.

— Мы не ждем, что вы сразу броситесь в дело, — сказала мисс Макси.

— Хорошо, — после паузы произнес Гарри. — Вероятно, я смогу переубедить Сэнди. Мне не верится, что он фашист.

— Самое трудное предстоит вам вначале, — вновь вступил Джебб, — втереться к нему в доверие. Вот когда вы почувствуете себя странно, возникнут трудности, и вам больше всего будет нужно не углубляться в свои сомнения.

— Да. У Сэнди глаза на затылке.

— Так на чем мы остановимся? — С этими словами мисс Макси повернулась к Джеббу; тот на мгновение замялся, потом кивнул. — Хорошо, — поддержала его мисс Макси.

— Время не ждет, — сказал Джебб. — Сделаем, что нужно, подготовим все для вас. Вам, разумеется, предстоит пройти тщательный медицинский осмотр. Вы сегодня не собираетесь рано лечь спать?

— Нет. Я иду к своему кузену.

Джебб вновь пристально взглянул на Гарри:

— Никаких связей здесь, кроме родственных?

— Нет, — покачал головой Гарри.

Джебб вынул маленький блокнот:

— Номер? — (Гарри продиктовал.) — Завтра вам позвонят. Пожалуйста, никуда не уходите.

— Да, сэр.

Они все встали. Мисс Макси тепло пожала руку Гарри со словами:

— Спасибо вам.

Джебб натянуто улыбнулся:

— Завтра будьте готовы к тревоге. Ожидаются новые налеты. — Он бросил согнутую скрепку в корзину для бумаг.

— Боже мой! — воскликнула мисс Макси. — Это собственность правительства. Вы расточитель, Роджер. — Она еще раз улыбнулась Гарри, отпуская его. — Мы благодарны вам, Гарри. Это может быть очень важно.

Выйдя из гостиной, Гарри ненадолго остановился. В животе у него возникло тяжелое чувство печали. Темное искусство. Что это, черт возьми, значит?! Его передернуло. Он поймал себя на том, что невольно прислушивается, как Сэнди у дверей кабинета директора, — повернулся здоровым ухом к холлу и пытался уловить, о чем говорят Джебб и мисс Макси. Но ничего не различил. Бросив это дело, он направился было к выходу и увидел администратора, который неслышно ступал по пыльному ковру. Гарри нервно улыбнулся и позволил проводить себя на улицу. Он что же, потихоньку привыкает? К чему? Вынюхивать, шпионить, предавать?

Глава 2

Дорога до дома Уилла обычно занимала около часа, но сегодня растянулась на полвечера. Поезд в метро постоянно останавливался, потом снова ехал. На платформах станций сидели, прижавшись друг к другу, люди с лицами цвета молочной сыворотки. Гарри слышал, что некоторые жители Ист-Энда, изгнанные из домов бомбежкой, нашли убежище в подземке.

Гарри размышлял о том, что ему предстоит шпионить за Сэнди Форсайтом, и внутри у него блуждало какое-то тошнотворное недоумение. Он обвел взглядом бледные усталые лица попутчиков. Вероятно, любой из них мог оказаться шпионом. О чем говорит внешность людей? На ум снова и снова приходила фотография: уверенная улыбка Сэнди, усы, как у Кларка Гейбла. Поезд, чуть накренившись, медленно полз по тоннелю.

Именно Руквуд сформировал Гарри как личность. Его отца, адвоката, разорвало в клочья на Сомме, когда сынишке было шесть лет, а мать умерла от гриппа в ту зиму, когда закончилась Первая мировая, как люди стали называть прошлую войну. У Гарри сохранилась свадебная фотография родителей, и он часто смотрел на нее. Его отец в визитке, стоявший у церкви, был очень похож на него: мрачноватый, крепкий и с виду надежный. Он обнимал одной рукой мать Гарри, светловолосую, как кузен Уилл; волнистые локоны падали ей на плечи из-под широкополой эдвардианской шляпы. Оба счастливо улыбались в камеру. Снимок был сделан при ярком солнечном свете и слегка передержан, отчего вокруг фигур образовались гало. Гарри почти не помнил отца и мать, как будто мир на фотографии