За горизонт - Сергей Анатольевич Панченко

Сквозь толщу не совсем прозрачной воды темнел какой-то предмет явно искусственного происхождения. Игнорировать артефакты из близкого прошлого считалось крайней глупостью. Перелыгин, забыв своё нежелание не намочить ног, перепрыгнул через борт, оказавшись по пояс в воде. Опустил руки в воду и, поднапрягшись, вытащил край предмета наружу. Сразу определить его предназначение не удалось. Матвей спрыгнул следом и помог Перелыгину поднять из воды историческую вещь полностью.

Это было что-то тяжёлое, плоское, почти прямоугольное, покрытое ракушками. В предмете угадывалась изначальная форма, напоминающая дверь, только сильно деформированная ударом.

– Мужики, гребите к берегу, а мы с Матвеем донесём, – скомандовал Перелыгин.

Чайки, громко возмущаясь, поднялись в воздух, освободив людям загаженный островок.

– На раз, два, три бросаем, – предупредил Перелыгин, чтобы невзначай не зашибить товарища.

– Понял.

– Раз, два, три.

Предмет глухо упал на гальку. Он точно был похож на дверь, только не из жилой квартиры, а будто бы с военного корабля. Оставшийся массивный кусок ручки из железа намекал на вид целой конструкции.

– Павел, отбей ракушки, а мы пока с Матвеем штаны выжмем, – распорядился Перелыгин.

Павел залез в шлюпку, вынул из неё топорик и принялся сбивать наросты. Чем больше он очищал, тем понятнее становилось, что первоначальная догадка верна. Это была дверь, пострадавшая от сильного удара. Остатки петель, на которых она висела, ещё можно было угадать.

– Странно, на этих широтах урагана почти не было, только шторма, а эту будто выбило чем-то тяжёлым, – Матвей, с голыми ногами, но в полной экипировке выше пояса внимательно разглядывал найденный артефакт.

– Если это был транспортный корабль, то дверь могло выбить грузом, – решил Павел.

– Могло, – согласился Матвей. – Ну-ка стой, – он остановил руку замахнувшегося топором Павла.

Внимание его привлекла почти неотличимая от остальной поверхности табличка. Матвей принялся аккуратно очищать её от загрязнения. Поддевал ракушки ногтем, а если они не поддавались, аккуратно подковыривал их лезвием ножа, который всегда носил при себе. У него ушло минуть пятнадцать на то, чтобы освободить её от всего, что прилипло за двадцать лет. Матвей смыл оставшуюся грязь водой и промочил влагу рукавом куртки.

На табличке была едва читаемая надпись: «Ледокол Север».

Глава 2

Джону и самому начало казаться, что их общину прокляли. Непонятно кто и за что. В последнее время всё шло не так, как планировалось. Всё началось с раскола. Выживший из ума помощник капитана Брайан Панчезе, после того, как ударился головой о камень, вдруг решил, что место, на котором основали поселение, проклято. Он начал вещать якобы от имени самого ангела-хранителя, настаивающего срочно покинуть обжитую местность. Как нарочно, после его безумных тирад случилось землетрясение. Ничего разрушено не было, так как все постройки были невысокими и сделаны из бревенчатого леса, но жителей напугало изрядно. А совсем недавно вернулись охотники с симптомами опасной болезни.

Коннелли не мог и представить более удачное местоположение, чем то, где они сейчас находились. Уютная, закрытая скалами от ветров бухта, в которую свободно заходила «Монтана». Реки, берущие начало в горах, питаемые чистой дождевой водой, выносили грязь из бухты, не давая ей застаиваться. Заболачиваемые водоёмы стали настоящим бедствием после катастрофы. Их было множество в округе, исторгающих вонь гниющей органики. Но пятачок земли, на котором основали поселение, выглядел настоящим райским садом, дарованным людям, пережившим катастрофу.

Джон Коннелли покинул свою часть дома, посмотрел на просвечивающее сквозь тучи солнце, вздохнул и направился к госпиталю, расположившемуся выше поселения, метрах в двухстах. Нужда в изоляторе появилась после того, как шестеро охотников заразились странной болезнью, похожей на чуму. Чтобы не подвергать риску и без того немногочисленное население, их поселили в каменной расщелине, уложив на наскоро собранный бревенчатый щит. Врач с «Монтаны» Сэм Паликовски осторожно намекнул Джону, что в случае летального исхода придётся сжечь трупы вместе со щитом. Как бы кощунственно это не звучало, поступить так было правильно.

Джон поднялся по «козьей» тропе наверх. Паликовски дежурил подле больных, натянув на себя противогаз и резиновые перчатки от костюма химзащиты. Увидев капитана, он помахал рукой.

– Какие новости? – громко спросил Коннелли, уверенный, что в противогазе слышно плохо.

Сэм отошёл от больных снял противогаз и перчатки, окунул их в чан с кипятком, после чего отложил в сторону. После всех процедур он направился к Джону.

– Один готов, – коротко сообщил он.

– Кто? – на душе капитана сразу стало невыносимо тяжело.

– Олбрайт.

– Чёрт, – Коннелли притопнул ногой от досады. – Надо сообщить жене.

У Олбрайта родилось пятеро детей и все как на подбор смышлёные. Супругу теперь можно было снова отдать замуж, благо одиноких мужчин в поселении было достаточно. Однако траур и общее ухудшение настроения жителей посёлка в результате смерти достойного человека были обеспечены. Люди были сейчас самым важным ресурсом, дающим надежду на то, что спустя несколько поколений человечество ещё будет существовать.

– Остальные как? – Джон, надеясь на лучшие новости, посмотрел в глаза врача.

Тот красноречиво отвёл взгляд.

– Тёрни на подходе. Жар внезапно спал, так же, как и у Олбрайта перед смертью.

– Сэм, сделай что-нибудь, ты же врач?

– Джон, если это чума, у нас нет лекарств. У нас вообще нет никаких лекарств, кроме таблеток от кашля и морской болезни. Всё, что было, давно закончилось. Мы же сами договорились, антибиотики и прочее – только для детей. Я сейчас пытаюсь получить зелёную плесень на остатках еды, в надежде, что это будет пенициллин, но мне нужно время. Пока же я уповаю на силу организмов наших парней, на удачу и на Бога.

– А может это не чума, Сэм? Откуда ей взяться? – Коннелли хотел иметь хоть какую-нибудь причину не терять надежду на лучший исход.

– Может и не чума. Я в жизни не видел заболевшего чумой человека, но нам от этого не легче, если люди будут вот так умирать, – врач показал рукой в сторону щита. – Это точно не грипп, не ангина, хотя симптомы на первых порах имелись. Лимфоузлы слишком увеличены, с теннисный мяч – и подчелюстные и околоушные.

– Почему?

– Вероятно, зараза проникла в организм вместе с пищей.