Шоу для богатых - Фридрих Незнанский

Знать бы только, что именно могло с ним случиться!

Расправившись с бутербродом, Голованов кивком поблагодарил хозяйку дома и тут же задал вопрос, который уже давно вертелся на языке:

— Скажите, а ваш сын продолжает заниматься борьбой? Или все это так, для общего развития?

И он кивнул на тренажер, который явно не вписывался в кухонную меблировку.

— Господи, да о чем вы говорите? — искренне возмутилась Анна Семеновна, будто гость обидел ее лично и сына своими словами. — Общее развитие… Какое там «общее развитие»? Он ведь еще когда в школе учился, без своего самбо жить не мог. И до армии выступал на первенстве России.

— И довольно часто побеждал, — подыграл Голованов, чтобы разговорить мать Стаса, которая то вдруг сжималась в своем горе, то начинала вспоминать детские и школьные годы сына. — Те кубки, что стоят в его комнате…

— Да, — улыбнулась Анна Семеновна, — и на первенстве Москвы призы брал, и когда за Россию выступал то же. И даже, помню, признался как-то, он тогда в десятом классе учился, что обязательно станет чемпионом России.

— И что же помешало?

— Травма, — вздохнула Анна Семеновна. — Двойной перелом левой руки.

— И что… спортивная карьера закончилась?

— Да как вам сказать?… Стасик уже понимал, что профессиональный спорт для него закрыт, но продолжал упорно тренироваться, разрабатывая левую руку. Ну, а потом… потом армия, причем сам напросился в морскую пехоту и даже в Чечне около полугода повоевал. А потом демобилизация, экзамены в институт и… и все эти неприятности с дракой в кафе.

Она замолчала, сглотнула подступивший к горлу комок, и видно было, насколько ей трудно вспоминать все то, что случилось три года назад. Наконец все-таки справилась со своим состоянием и уже совершенно потухшим голосом закончила:

— Так что вопрос о какой-то спортивной карьере отпал сам по себе.

— Что, настолько все было серьезно? — спросила Ирина Генриховна, припоминая рассказ отца Стаса.

— Ну, это с какой стороны посмотреть, — угрюмо произнесла Анна Семеновна и на ее лице застыла вымученная скептическая ухмылка. — С самого начала было ясно, что виноваты те шестеро парней из Азербайджана, которые уже были в хорошем подпитии, да и ножи достали они, а не друзья Стасика. Однако адвокат этих парней и подкупленный ими следователь дело повернули так, будто драка возникла на почве антагонизма русских с азербайджанцами.

— То есть, на почве национализма и шовинизма?

— Да, — кивком подтвердила Анна Семеновна. — Сейчас каждый обиженный хам прикрывается этим, ну, и как итог…

— Отец Стаса помог?

И снова угрюмый кивок.

— Да, я вынуждена была обратиться к мужу, потому что «мировая», предложенная адвокатом, стоила больших денег, а таковых при моей зарплате у нас с сыном не было. — Она снова сглотнула подступивший к горлу комок и негромко добавила: — И каким бы он ни был, отец Стасика, мы очень благодарны ему. Да и теперь вот… К кому бы я еще обратилась за помощью, как не к нему?

Анна Семеновна уткнулась глазами в тарелочку с бутербродами и также негромко произнесла:

— Ну, а что касается спорта… Уже после зимней сессии, когда Стасик учился на первом курсе, он стал подрабатывать тренером в каком-то частном спортивном клубе, где начал восстанавливаться и сам.

— Самбо?

— Нет, самбо это в прошлом. Рукопашный бой. В общем то, чему их учили в морской пехоте.

— Вечерами тренировал?

— Да, два вечера по будням, с семи до девяти, и по три часа в субботу и воскресенье.

Голованов уважительно кивнул, а Ирина Генри-ховна не могла не спросить, мысленно представив, как бы училась ее Нинка, вытаскивая на своих плечах столь нелегкий дополнительный груз:

— И что, серьезная помощь в семейном бюджете?

— О чем вы говорите! — возмутилась Анна Семеновна. — Более чем серьезная. Стасик даже машину смог купить.

«Даже так?» — мысленно удивился Голованов, который в свое время также пытался подрабатывать тренером по рукопашному бою в частном закрытом клубе. Однако на те гроши, которые платили ему лично как тренеру-«вечернику», ни машину не купишь, ни…

— «Жигули»? — спросил он.

— Почему «Жигули»? — обиделась за сына мать Стаса. — Вполне приличный «Опель».

Голованов невольно покосился на тренажер.

«Вполне приличный „Опель“, этот тренажер, явно недешевый компьютер в комнате Стаса и новенькая электроника, которую он приобрел явно на свои деньги… М-да, на зарплату тренера даже половины этого добра не купить. К тому же он еще и одевался довольно неплохо, о чем говорил его гардероб, да и в семейный бюджет, видимо, хорошо отстегивал».

М-да, все это, вместе взятое, наводило на определенные размышления.

— Анна Семеновна, а ваш сын, случаем, в коммерческих боях не участвовал?

Хозяйка дома, как на больного, покосилась на детектива, который на первый взгляд производил вполне приятное впечатление. И вдруг такой вопрос. Судя по всему, она была наслышана о коммерческих боях из передач по телевизору, да и большинство низкопробных американских фильмов построены на этом сюжете, и оттого, возможно, видела в коммерческих боях нечто противоправное и антиобщественное, что не вязалось в ее сознании с образом сына.

— О чем вы говорите! — возмутилась она. — У него порой даже у телевизора посидеть времени не хватало.

— Учеба? — подыграл ей Голованов.

— И учеба, и тренировки.

Она замолчала, видимо стараясь понять, с чего бы это был задан вопрос о каких-то коммерческих боях, вздохнула и негромко, будто старалась сама себя убедить в чем-то, произнесла:

— Нет, о своем сыне, слава Богу, ничего плохого сказать не могу. Пьянство, наркотики и дурные компании — все это проходило мимо него стороной.

«Ну, и слава Богу», — мысленно похвалил парня Голованов и тут же задал очередной вопрос:

— Скажите, ваш сын часто пользовался машиной?

— Я бы не сказала, что очень часто, он даже в институт на общественном транспорте ездил, но, скажем, на те же тренировки или на рынок, когда я просила его купить что-нибудь…

— Короче говоря, его «Опель» не стал для него разъездным конем?

— Ну да, не стал, только по делу.

— А в тот вечер, когда он не вернулся домой, ваш Стас был на машине или без нее?

Анна Семеновна поднялась из-за стола, подошла к окну и как-то очень грустно произнесла:

— Вон она, во дворе стоит. Когда Стасик уходил из дома, а это было в субботу, около семи вечера, я еще напомнила ему, чтобы он повнимательней был на дороге, скользко, как раз дождь прошел, а он только засмеялся в ответ да сказал, что на этот раз я могу быть спокойной — в метро аварии не случаются.