Безумная кепка Мономаха - Дарья Донцова

— Нет, правда, здесь, под одеялом, лежитмой муж Алексей Петрович Кононов.

— Ох, беда, — вздохнулмужчина. — Чего только психам на ум не взбредет… Паспорт при нем совсем надругое имя.

Несмотря на холодный день, мне стало жарко,потом внезапно заболела голова.

— Уходите, — велел мужчина, —нечего тут стоять!

— Значит, По документам он неАлексей? — растерянно осведомилась Алиса.

— Да, — кивнул дядька.

— Нет! Алеша! — стояла на своемумалишенная. — Кононов!

— Вы ошибаетесь, за рулем «Мерседеса»,устроившего тут аварию, сидел некто Ведерников, — попытался вразумитьАлису мужчина, неожиданно растерявший недавнюю пещерную грубость.

— Нет, Алеша.

— Да уведи ты ее отсюда… — взмолилсямужик, поворачиваясь ко мне. — Можно, конечно, ребятам свистнуть, мигомутянут, так ведь жаль несчастную. Даю тебе две минуты, если не уберешь бабу,пеняй на себя, силком уволокут. Без нее тошно.

Я дернула Алису за рукав:

— Хочешь кофе?

Дурацкий вопрос, но отчего-то именно он пришелмне сейчас на язык. Неожиданно Кононова кивнула:

— Да.

— Видишь, вон там дом?

— Да.

— Пойдем, выпьем горяченького, у меня вкабинете поговорим.

— Здесь мой муж, — упрямопробормотала Алиса, но с места стронулась.

— Конечно, конечно, — закивала я,подталкивая уже не сопротивляющуюся Алису к бело-красной ленте, — мыпросто подождем в спокойном месте, пока закончится суета. Эй, Николаев Евгений!

Стоявший в оцеплении знакомый сержант повернулголову.

— Чего тебе?

В этот момент в мою спину уперлась крепкаярука, я ощутила тычок и услышала сердитый голос:

— Просто прут и прут! А то не видно, чтотут ходить запрещено? Ну, бабы!

— Эй, не толкай ее! — рассердилсяНиколаев. — Она ж тебе не мешает!

Я тоже хотела вслух возмутиться, но в тотмомент болтавшаяся у меня на плече сумочка упала на тротуар. Во все сторонывеером разлетелись мелочи: губная помада, пудреница, носовой платок, ключи отмашины.

— Вот, блин, урод! — в сердцахвоскликнул, подходя к нам, Евгений, кивнул мне:

— Давай собирай свой хабар, пока незатоптали. Я твою убогую придержу.

— Это мой муж, — упорно повторяламежду тем Алиса.

— Точно, — кивнул сердобольныйсержант.

— Алеша.

— Стопудово.

— Он умер.

— Угу.

— А теперь погиб.

— И это правильно, — с готовностьювновь согласился Евгений Николаев. — А что, обычное дело, со всякимслучиться может. Сначала раз тапки откинул, потом второй, влегкую…

Слушая их идиотский диалог, я быстро собиралавыпавшие вещи, думая при этом: так, сейчас приведу Алису в агентство, налью ейкофейку, а потом найду повод и пороюсь в ее матерчатой торбе, сестре-близняшкемоей сумки, которую несчастная сумасшедшая сжимает в руке. Наверное, тамнайдется паспорт, или сотовый, или хоть что-нибудь с адресом, с номеромтелефона ее родственников. И кому только пришло в голову отпустить больнуюженщину в одиночестве бродить по Москве?!

* * *

Алиса неожиданно покорно пришла со мной вагентство. Более того, она абсолютно разумно спросила:

— Где тут руки помыть?

— Туалет рядом, — машинальноответила я.

И моментально добавила:

— Давай провожу!

Внезапно Алиса улыбнулась.

— Думаешь, я из психушки удрала?

— Что ты! — фальшиво завозмущаласья.

Кононова склонила голову набок.

— Нет, я совершенно нормальная, просто впоследний год со мной столько всего случилось…

И впрямь рехнуться можно. Ладно, завари кофе.

И не надо меня сопровождать, сама великолепновсе найду.

Пока Алиса приводила себя в порядок, я,наступив на горло своему хорошему воспитанию, порылась-таки в ее ридикюле, ноне обнаружила там ничего, способного навести на родственников женщины. Внутриматерчатого мешка не нашлось ни паспорта, ни мобильного, ни ежедневника, лишькошелек, расческа и растрепанная книжка под бодрым названием «Стань счастливойвопреки обстоятельствам».

Не знаю, какие эмоции испытывают люди,проводящие обыск, комфортно ли они себя чувствуют, вываливая на пол содержимоечужих шкафов и ящиков, но я после копания в сумочке Алисы ощутила огромную винуперед женщиной и, увидав Кононову на пороге, бойко воскликнула:

— Кофеек готов! Но извини, онрастворимый.

— Я только его пью, — кивнулаАлиса. — У тебя какой? О-о-о! Дорогой! А я беру самый простой, экономлю.

— Печенье хочешь?

— Спасибо, вон то, — кругленькое.

— А еще сливки бери. Сейчас в удобнойпорционной упаковке выпускают.

— Верно, — согласилась Алиса, —много хорошего придумали. Вот тот же кофе растворимый — быстро и вкусно.

У меня имелось иное мнение на сей счет.Впрочем, со словом «быстро» в данной ситуации не поспорить, а вот к вопросу овкусности и полезности всяких гранул и порошков… Тут лучше не дискутировать. Намой взгляд, растворимый кофе — это таблица Менделеева в одном стакане. Как,впрочем, и всякие супы в пакетах вместе с пюре и «китайской» лапшой. Но злитьнеожиданную гостью не хотелось, поэтому я просто кивнула.

— Очень удобно утром, — спокойнопродолжала Алиса, — перед работой. Обычно ведь спишь до последнего… Тыкак, сразу по звонку будильника вскакиваешь?

Я улыбнулась:

— Увы, нет. Слышу треньканье, стукнунесчастный механизм по башке, закрою глаза и думаю:

«Еще только пять минуточек полежу…»

— Ага, — подхватила Алиса. — Апотом глазки-то растопыриваются, мама родная! Целый час продрыхла, выходитьпора! И давай по квартире метаться, где юбка, блузка…

— А колготки, как назло, рвутся, —докончила я.

Кононова усмехнулась.