Тройные неприятности - Наталья Александрова

Она полезла в сумочку за ключом, оба похитителя жадноследили за ее руками.

Брюнет выхватил у нее из рук маленький плоский ключик, сунулв замочную скважину чемодана и тихо выругался.

— Ты что, — поднял он на Ксению бешеныйвзгляд, — шутить вздумала? Ты же, мать твою, большая девочка! Ты жепонимаешь, что мы с тобой сделаем! Где ключ?

— Это тот самый ключ… — еле слышно проговорила Ксения,и он понял, что она не врет, что она сейчас просто не может врать.

— Почему же, блин, он не подходит?

— Да кому нужен этот ключ? — прорычал лысый иодним ударом кулака сшиб с чемодана замок. — Что ты из всего проблемыделаешь!

Чемодан распахнулся, и из него посыпались незнакомые Ксениивещи: безвкусные юбки, лифчики немыслимого размера, что-то вроде огромноголоскутного одеяла…

— Это не мой чемодан… — проговорила она вполголоса.

Похитители не слышали ее и даже не смотрели в ее сторону, имбыло не до того: они отдирали ножом подкладку чемодана, искали тайник.

Ксения внезапно ожила. Она поняла, что сейчас наступил тотсамый момент, когда она должна действовать. Бандиты стояли между ней и дверью,поэтому она бросилась к окну. Надев сумочку на руку, как боксерскую перчатку,высадила стекло, и в снопе осколков бросилась в окно, как в прорубь. Она непочувствовала боли от порезов на лице. Упала в густые заросли крапивы подокном, вскочила на ноги и припустила по запущенному огороду, петляя, как заяц.

— Ты куда, стерва! — послышался сзади злобныйхриплый крик лысого бандита.

Совсем негромко прозвучал револьверный выстрел. Ксенияспоткнулась, ноги ее подогнулись, и она упала в густой пыльный бурьян.

Перед ее широко открытыми глазами переплетались стеблитравы, спешили по своим неотложным делам насекомые. Особенной боли Ксения нечувствовала, только свет в глазах постепенно мерк, и жизнь, пульсируя, толчкамипокидала ее.

— Ты что же, блин, натворил! раздался над нейнедовольный голос брюнета. — Нам же сказали: если не будет бумаг, тогда ееживую привезти, а ты наповал грохнул! Что теперь делать?

Наутро Катерина проснулась поздно. Ирина уже погуляла с Яшейи сварила кофе. Позавтракали остатками вчерашнего пиршества. Позвонили Жанне,но никто не ответил, видно, ушла уже в свою нотариальную контору.

Ирина решила звонить в аэропорт насчет чемодана, а Катькаболталась по квартире в халате, рассматривала свои тряпочки и наконец скрыласьв ванной комнате. Ирина без конца набирала номер, было постоянно занято.

Ирина с тоской посматривала на часы, ей нужно обязательнопоработать, а то день пропадет.

У нее свой собственный график, и нельзя его менять. Стоиттолько дать себе послабление, и роман застопорится.

Катерина в это время устроилась рядом и поставила на столполовину вчерашнего пирога с абрикосами. Первую половину они одолели вчера втроем,и теперь Катька с вожделением поглядывала на вторую. Она нерешительнооглянулась на Ирину, потом взяла нож и разрезала пирог пополам. Ирина сделаластрашные глаза, и тогда Катька разрезала каждый кусок еще пополам, после чегосхватила ближайший к ней кусочек и стала есть, зажмурившись от удовольствия.Пирог действительно удался, и оттого, что пролежал ночь, он стал тольковкуснее, но у Ирины совершенно не было аппетита.

Ей казалось, что она в сотый раз набирает номер справочноймеждународного аэропорта.

Наконец в трубке послышались длинные гудки, сердце радостнозабилось.

Трубку сняли и недовольный женский голос произнес:

— Подождите!

— Я и так уже целый час жду… — начала было возмущеннуютираду Ирина, но ее уже никто не слушал.

Телефонистка громко и рассерженно препиралась, вероятно, скаким-то непонятливым посетителем, втолковывая ему, что он вошел не в ту дверь.Ирина скосила глаза на Катьку: та деловито и сосредоточенно уничтожала ужеследующий кусок пирога.

Наконец девица смогла выпроводить нежелательного посетителяи произнесла, неизвестно к кому обращаясь, всеобъемлющую фразу «Дурдом сосквозняками!» и соизволила проговорить явно Ирине:

— Слушаю!

— Девушка! — Ирина не могла скрыть раздражения,вызванного часовым общением с бесчувственным телефоном. — Девушка, мояподруга прилетела вчера из Рима и, получая багаж, перепутала чемодан, они такиепохожие… Что вы ей посоветуете?

— Обратиться к психиатру! — рявкнула телефонистка.

— Что вы себе позволяете! — Ирина тоже перешла накрик, потому что сил не было сдерживать эмоции. — Я буду на васжаловаться!

— Звоните в отдел претензий! — Девица поняла, чтопереборщила и назвала номер телефона.

— Опять звонить! — простонала Ирина, но все-такипозвонила в отдел претензий.

В трубке слышались равнодушные длинные гудки.

В это время Катерина тихонько ела третий кусок пирога.

Прождав чуть не полчаса, Ирина дала отбой и заявила:

— Все, Катька, я больше не могу! Накапай мне настойкипустырника, он там, напротив, в шкафчике.

Катерина, которая в это время невозмутимо расправлялась споследним куском пирога, захлопала белесыми ресницами и изумленно проговорила:

— Что это вы все здесь, в России, такие нервные?

— Катька, не зли меня! — Ирина вскочила, плеснулав стаканчик чуть не полбутылки пустырника и лихо, как заправский выпивоха,опрокинула его. — Нет, дозвониться туда совершенно невозможно, нужновместо нервов иметь стальные тросы! Поехали лучше прямо в аэропорт, на местекак-нибудь разберемся…

Катька поспешно проглотила последний кусочек пирога иудивленно уставилась на пустую тарелку, бормоча под нос:

— Вроде и брала-то по совсем маленькому кусочку, а онкак-то незаметно кончился…

Затем она встала, удовлетворенно потянулась и тономпослушного ребенка произнесла:

— Ну поехали, сейчас я чемодан возьму…

— Ну уж нет! — Ирина заскрежетала зубами.Наверняка нас снова отфутболят, и мы как две дуры потащим этот проклятыйчемодан обратно! Нет уж, поедем налегке, сначала все разузнаем, а уж потом…

— Ты же вроде пустырника выпила… — недоуменно протянулаКатя, — а все такая же нервная.., не подействовал, что ли?

В аэропорту никто не хотел с ними разговаривать. Люди влетной форме проносились мимо на сверхзвуковой скорости, и ни на какие вопросыне отвечали. Наконец Ирина заметила симпатичную девушку в голубой форменнойкурточке, которая сидела на высоком табурете возле стойки бара:

— Девушка, извините, вы здесь работаете?