Возраст любви - Даниэла Стил

В результате он опоздал к началу службы на двадцать пять минут. Кое‑как припарковав «Феррари» на ближайшей платной стоянке, Джек торопливо вошел в церковь и встал в одном из последних рядов.

Народу на отпевание собралось столько, что в первую минуту Джек был ошеломлен. Казалось, в церкви собралось не меньше пятисот‑шестисот человек, хотя он был уверен, что на самом деле народу здесь гораздо меньше. Сидячих мест, во всяком случае, уже не было, люди стояли в проходах, и протиснуться вперед не было никакой возможности. Впрочем, Джек не испытывал никакого желания быть в первых рядах. Он пришел сюда только из‑за Пола и собирался исчезнуть как можно скорее. Единственное, что его беспокоило, — это данное сыну обещание непременно попасться на глаза Аманде или кому‑то из близких родственников.

Привстав на цыпочки и вытянув шею, Джек попытался высмотреть в толпе сына с женой или Джулию, но его дочери нигде не было видно. Зато Пола он увидел сразу. Сын Джека сидел на передней скамье между Джен и ее сестрой. Где‑то там должна была быть и Аманда, но ее, судя по всему, заслоняла от Джека массивная колонна. Впрочем, его внимание сразу же приковал к себе гроб, стоявший перед алтарем на специальной подставке.

Гроб из полированного красного дерева с бронзовыми ручками по бокам воплощал своей строгой геометрией неизбежность конца всякого земного пути, и некоторое время Джек не мог думать ни о чем другом, кроме этого. Крышка гроба была задрапирована гирляндами траурно‑зеленого мха и мелких бело‑голубых орхидей. Они были очень красивы, как, впрочем, и другие цветы, которыми была убрана вся церковь. Разглядывая букеты и гирлянды орхидей, развешанных между колоннами, Джек каким‑то образом догадался, что это Аманда распорядилась украсить церковь подобным образом. Он не особенно раздумывал об этом — его убедили та тщательность и внимание к деталям, которые Аманда проявляла во всем, что бы она ни делала. Джек хорошо помнил, как продуманно и со вкусом была украшена церковь во время бракосочетания Пола и Джен, и ему оставалось только поражаться, как Аманде удалось остаться верной себе, несмотря на постигшее ее горе.

Впрочем, Джек быстро забыл об Аманде и, прислонясь к колонне, погрузился в невеселые размышления о своей собственной бренности, о которой ему напомнил и этот гроб, и весь антураж протестантской службы. Друзья покойного один за другим произносили над гробом прощальные слова, а Джек с грустью размышлял о том, что когда‑нибудь и он будет так же лежать, не видя и не слыша ничего вокруг. Потом Джек подумал о том, как на его похоронах сойдутся десятки — если не сотни — женщин, с которыми он когда‑то был близок, и эта мысль почти развеселила его, но тут слово взял Пол. Он произнес совсем небольшую речь, но она была по‑родственному прочувствованной и трогательной, и, когда после службы Джек подошел к сыну, в глазах его стояли настоящие слезы.

— Ты отлично говорил, Пол, — сказал Джек, сглатывая застрявший в горле комок. — Когда придет мое время, я хотел бы, чтобы ты сказал несколько слов и обо мне. Договорились?

Ему хотелось, чтобы эти слова прозвучали как можно легче, но Пол не принял шутки. Покачав головой, он крепко обнял отца за плечи и прижал к себе.

— Не льсти себе, па. Когда придет твое время, ни я и никто другой не сможет сказать о тебе ни одного приличного слова, так что живи долго и постарайся исправиться.

— Спасибо, я буду иметь в виду, — с серьезным видом кивнул в ответ Джек. — Может, мне следует оставить теннис, как ты полагаешь?

— Папа!.. — Пол бросил на отца быстрый предостерегающий взгляд. К ним приближалась Аманда. Она шла сквозь толпу, чтобы еще раз поблагодарить всех, кто пришел почтить память ее покойного мужа, и не успел Джек и глазом моргнуть, как он уже оказался с ней лицом к лицу.

Аманда была головокружительно, божественно красива. Несмотря на два с половиной десятилетия, прошедших с тех пор, как она оставила карьеру в кино, Аманда по‑прежнему выглядела настоящей кинозвездой. Даже траурный наряд — черное платье, в котором наметанный глаз Джека сразу же узнал штучное творение парижских мастеров, черная шляпка с вуалью и черные шелковые перчатки до локтей — очень шел ей, делая ее элегантной и изящной.

— Здравствуй, Джек, — сказала она негромко. На «ты» они называли друг друга из‑за возраста, а также по праву свойства — отнюдь не потому, что были особенно близки. Аманда казалась совершенно спокойной, но в ее огромных голубых глазах было столько сдерживаемой боли, что Джеку стало искренне ее жаль.

— Прими мои искренние соболезнования, Аманда, — ответил он негромко и слегка склонил голову. Пусть они недолюбливали друг друга, однако сейчас ему меньше всего хотелось напоминать ей об этом. Аманде и без того было тяжело — Джек видел это совершенно ясно. К его огромному сожалению, ему было совершенно нечего добавить к сказанному, и он был искренне рад, когда Аманда, машинально кивнув в ответ, прошла дальше. Пол тоже отправился искать Джен, и Джек остался один.

Несколько минут он просто оглядывался по сторонам, но поблизости не оказалось никого из знакомых, и Джек решил про себя, что настал самый подходящий момент, чтобы незаметно исчезнуть. Приехав на службу и показавшись на глаза Аманде, он исполнил свой долг, и теперь его ничто больше здесь не задерживало.

Полчаса спустя Джек снова был в своем кабинете и занимался делами, однако до самого вечера его не оставляли невеселые мысли об Аманде и двух ее дочерях, потерявших отца и мужа, который объединял их, делал одной семьей. С его смертью семья Кингстон просто перестала существовать. Обе дочери были замужем, и теперь они, несомненно, с каждым днем будут уделять все больше и больше времени своим собственным делам. Что касалось Аманды, то она все больше и больше времени будет проводить одна. Конечно, Джек никогда не любил Мэттью Кингстона, однако теперь он чувствовал, что его пренебрежение и антипатия к Мэттью иссякли. Кроме того, кто‑то же должен был пожалеть трех женщин, которых он любил и которых оставил так рано.

Эти мысли снова вернули Джека к мыслям о Дорианне. Джек даже достал из ящика стола ее фотографию, которая хранилась там специально на тот случай, если ему вдруг захочется снова увидеть любимое лицо. Как правило, он избегал подобных опытов — рассматривать снимки ему все еще было больно, но сегодня почему‑то захотелось сделать это. И, держа перед собой любительскую фотографию, которую он сам сделал на пляже в Сен‑Тропе, Джек почувствовал себя еще более одиноким.

Дважды за вечер к нему в кабинет заглядывала Глэдди, но исчезала, так ничего и не сказав. Она была хорошей секретаршей и чувствовала, что шефу нужно немного побыть одному. По его просьбе Глэдди даже отменила две деловые встречи, на которые Джек вполне мог бы успеть, но просто не захотел поехать.

Так он сидел за столом в своем элегантном строгом костюме и вертел в руках цветную фотографию, на которой было запечатлено незабываемое лицо Дорианны, солнце, кусок золотого пляжа, бирюзово‑зеленое море. А в эти самые минуты Аманда в своем особняке в Бель‑Эйр говорила о нем с Полом.