Она & он - Марк Леви

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 60
Перейти на страницу:

Звонил даже один кинопродюсер, а также – самое сладкое Артур приберег на конец – книготорговец из «Барнс энд Нобл», куда Артур по привычке заглядывал, с сообщением, что роман разбирают как горячие пирожки. В Силиконовой долине его успех был не так велик, но если распространение останется на прежнем уровне, то роман скоро разойдется по всей стране: книготорговец был в этом совершенно уверен…

Артур затащил Пола в ресторан и, устроившись за столиком на террасе, намекнул другу, что пора бы уже побриться и вообще обратить внимание на свою внешность, перезвонить издателю, уже оставившему на рабочем телефоне два десятка сообщений, а главное, не отказываться от счастья, дарованного жизнью, и предать забвению нынешний похоронный вид.

Пол долго отмалчивался, пока не смекнул, что обморок на публике только усилит интерес к его персоне. Одна узнавшая его женщина прервала их трапезу вопросом, автобиографичен ли роман. Это окончательно добило несчастного сочинителя.

Торжественным тоном Пол сообщил Артуру, что всю неделю он размышлял и пришел в результате к решению оставить друга хозяйничать в бюро по собственному усмотрению, а самому взять отгул на год.

– Это еще зачем? – осведомился потрясенный Артур.

«Чтобы исчезнуть», – подумал Пол. Но, предвидя неизбежную лекцию о моральных обязанностях, придумал сногсшибательный предлог:

– Хочу написать второй роман, ну, хотя бы попробовать…

Что мог Артур этому противопоставить?

– Раз ты этого действительно хочешь… Помню, когда мне было плохо, я на некоторое время уехал в Париж, а ты тем временем взял на себя все наши дела. Куда ты намерен отправиться?

Пол, совершенно не знавший ответа на этот вопрос, ответил без размышлений:

– В Париж. Ты так расхваливал мне чудеса Города света, бистро, мосты, бурлящие жизнью кварталы и парижанок… Кто знает, вдруг мне повезет и обворожительная цветочница, чьи прелести ты так расписывал, до сих пор на прежнем месте?

– Не исключено, – отозвался Артур без всякого восторга. – Только на самом деле все было не так чудесно, как я рассказывал.

– Это потому, что ты тогда был не в лучшей форме. Мне просто нужно поменять обстановку, чтобы подстегнуть творческие способности… Ну, ты понимаешь.

– Ну, если только чтобы подстегнуть творческие способности… Когда думаешь ехать?

– Думаю устроить сегодня вечером ужин для вас. Приглашу Пильгеса с женой. Одним махом со всеми попрощаюсь, и уже завтра – здравствуй, Франция и красивая жизнь!

Намерение Пола чрезвычайно удручило Артура. Он мог бы возразить, что решение слишком поспешное, что для мастерской было бы лучше, чтобы он повременил несколько месяцев, а уж потом осуществлял свой план. Но дружеское чувство возобладало. Если бы подобный шанс представился самому Артуру, Пол сделал бы все, чтобы ему помочь, – он уже имел случай это доказать. Ничего, он как-нибудь справится один.

Попрощавшись с Артуром, Пол вернулся домой сам не свой от ужаса. Откуда он взял эту идею? Поселиться в Париже, да еще одному!..

Расхаживая по квартире, он старался найти доводы в пользу этой затеи, теперь представлявшейся ему идиотской и вообще невероятной. Например: чем он хуже Артура, он-то уже так делал? Второй аргумент, вытеснивший первый, касался парижанок, а третий сводился к тому, что он мог бы в конце концов засесть за второй роман, и вот его-то уж точно не стал бы печатать, вернее, напечатал бы, но только за границей. В общем, он уже мечтал, как вернется в Сан-Франциско, когда утихнет весь этот шум. Собственно, вся его аргументация резюмировалась словами: писатель, американец, холостяк… в Париже!

В Париже он прожил уже семь лет и настрочил еще пять романов. Устав от приключений с парижанками, изменчивый нрав которых так и остался для него непостижим, он выбрал холостяцкую жизнь, а может, холостяцкая жизнь выбрала его.

Следующие пять романов не имели того успеха, на который он надеялся, – во всяком случае, в Европе и Штатах они прошли почти незамеченными, зато по неведомым ему причинам пользовались огромной популярностью в Азии, особенно в Корее.

Уже несколько лет Пол состоял в любовной связи со своей корейской переводчицей. Кионг навещала его дважды в год, всякий раз не более чем на неделю. Он был увлечен ею сильнее, чем был готов признаться даже самому себе. Единственная проблема общения с ней состояла в его неумении подыскивать правильные слова.

Кионг была молчалива, а Пол ненавидел молчать. Он часто задавался вопросом, не для того ли взялся за перо, чтобы зачеркнуть безмолвие, заполнить чернилами все пробелы. Они с Кионг проводили вместе четырнадцать с половиной дней в году, считая дорогу из аэропорта и в аэропорт. Когда она прилетала, он часами ее рассматривал, не понимая, действительно ли она красива или только в его глазах. У нее было такое необычное лицо, а взгляд, когда они занимались любовью, – такой проницательный, что он уже начал побаиваться, не имеет ли дело с инопланетянкой.

Виделись они редко, но выработали свои привычки и традиции. Выбираясь в Париж, она любила бывать в кинотеатре на улице Аполлинера. Можно было подумать, что кинозал для нее важнее фильма, который там крутили. Еще она любила перейти через Сену по мосту Искусств, поесть мороженого в «Бертийоне» даже в разгар зимы. Ей нравилось читать французские газеты, пропадать в книжных лавках, гулять по Марэ и пешеходным дорожкам квартала Ле-Аль, ходить пешком вверх по улице Бельвиль, хотя куда проще было бы по ней спускаться. Нравилось в ясный денек попить чаю в саду Музея романтической жизни на улице Шапталь, осмотреть коллекцию Камондо на улице Монсо, нравилось получать в подарок от Пола цветы и по пути к нему домой составлять из них букет. Нравилось выбирать сыры на прилавке Ванно, сыровара, торговавшего плодами своего труда неподалеку от дома Пола, нравилось, когда Пол смотрел на нее и желал ее. Его книги нравились ей меньше, но они связали их прочными узами.

Когда Кионг была далеко, она занимала все его мысли – возможно, даже больше, чем когда она была рядом. Почему она была для него так неотразима, почему ему ее не хватало?

Стоило ему дописать очередной роман, как она заявлялась к нему. Не подверженная утомлению, наваливающемуся на всякого нормального человека после одиннадцатичасового перелета, она источала свежесть. Сначала был умеренный обед в одном и том же кафе «Ле Марше» на углу улиц Бретань и Шарло – неизменные яйца под майонезом, тартинка и мороженое ассорти (вероятно, он был волшебным средством, позволявшим легко пережить смену часовых поясов, и эта идея заслуживала научной проверки); затем – привычные расспросы о том, откуда родом куры, снесшие съеденные ею яйца (на случай, если кафе, не дай бог, закроется), а далее они шли в квартиру Пола. Кионг принимала душ, а затем усаживалась за его письменный стол и читала. Пол присаживался напротив, в ногах кровати, и смотрел на нее. Это было прискорбной тратой времени, потому что все время, пока читала, она сохраняла невозмутимость. Ему казалось, что от ее оценки романа будет зависеть, станет ли она с ним спать. Чем больше ее устраивало прочитанное, тем более обильными ласками она его потом одаривала. По этой причине, а также в ожидании емких комментариев своей переводчицы, которой Пол был обязан существенной частью своих доходов – ведь он зависел от своих корейских гонораров, – он предвкушал момент, когда она перейдет от интеллектуальных утех к плотским.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 60
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?