Озил. Автобиография - Месут Озил

Для меня каждый урок немецкого в школе превращался в своего рода бег с препятствиями. И он никогда не давался мне легко. При виде нового препятствия я либо тормозил, либо отступал. В очередной раз на чем-то споткнувшись, я думал, что мне ни за что не прийти к финишу.

Не могу не обратиться ко всем, откуда угодно переехавшим в другую страну: не упускайте шанса выучить местный язык. В Германии ищите себе друзей-немцев. Расширяйте свое окружение. Не замыкайтесь в кругу соотечественников. И главное, побольше читайте!

Телеведущая с турецкими корнями Назан Эккес выпустила целую книгу о своей жизни в Германии «С добрым утром, Запад» (Guten Morgen Abendland), где есть пара слов и от меня. В этой книге Назан замечательно выразилась: «Внутренне я и с немцами, и с турками». То же самое я могу сказать о себе: у меня немецкий ум и турецкое сердце.

Пока я рос, нередко задавался вопросом: кем же себя считать? Турком? Или все-таки немцем? Действительно ли я привержен турецкой культуре? Или, скорее, онемечился?

Пожалуй, не выберу ни один из этих вариантов. Я ни то и ни другое. Да, у меня много отличных друзей-турок. Но и среди немцев я нашел друзей, которыми очень дорожу. Моим первым немецким другом был Фабиан, мы познакомились в ту пору, когда я играл за молодежную команду «Вестфалии» в юношеской лиге F. Он был капитаном команды и выступал на позиции вратаря.

В детстве я играл с ливанскими мальчишками и, став профессиональным футболистом, завёл еще кучу друзей по всему свету. Среди них француз Карим Бензема, испанец Серхио Рамос, португалец Криштиану Роналду. А еще я успел пожить в Мадриде и Лондоне.

Мне посчастливилось впитать лучшее, что есть в обеих культурах. Я следовал турецким обычаям и в то же время приобщался к немецким традициям.

Взять, к примеру, то обстоятельство, что в детстве к нам под Рождество не приходил ни святой Николай, ни младенец Иисус. В Турции эти события не отмечают как религиозные праздники. Только когда я пошел в школу, узнал, что немецкие дети оставляют свои башмаки за порогом вечером 5 декабря, чтобы наутро обнаружить в них сладости. Мне так и не представился случай испытать то же самое.

Ничего не праздновали мы и 24 декабря. Только когда мне уже было за двадцать, я решил порадовать свою тогдашнюю девушку Мэнди, устроив настоящее Рождество по всем правилам. Мы выбрали ёлку, которую потом вместе украшали, заготовили подарки, устроили грандиозный семейный ужин. Вышло что надо.

Праздничный ужин в канун Рождества в кругу близких людей, когда все дышит покоем, в чем-то перекликается с ураза-байрамом. В моей семье его отмечали наряду с другими религиозными праздниками.

Ураза-байрам празднуется по окончании тридцатидневного поста. Тогда, в конце месяца рамадан, люди собираются семьями и празднуют сообща несколько дней.

Я больше не соблюдаю пост. Это несовместимо с моим образом жизни профессионального спортсмена. Летом спортивные нагрузки оказываются непосильными, если ты постишься от рассвета до заката. Вода, как и любые другие напитки, также не рекомендуется к употреблению в светлое время суток. А в моем случае это недопустимо. Спортсмены, которые все же постятся в рамадан, достойны восхищения, я их очень уважаю.

Пост месяца рамадан, или рамазан по-турецки, ежегодно сдвигается на десять дней назад, то есть каждый раз он наступает в разное время. Когда мне было 14 или 15 лет, пост пришелся на зиму. Солнце появлялось на горизонте около семи. Выдержать десять часов зимой было гораздо легче, чем шестнадцать часов до заката летом. А в прошлом году время поста совпало с Евро-2016, проводившимся во Франции, – тогда мои родители в Гельзенкирхене встречали восход в шесть утра. Садилось солнце после девяти вечера.

Подростком я пробовал поститься. Было интересно испытать на себе, каково это – целый день ничего не есть. Так мы могли почувствовать себя старше. К этому примешивалось еще и желание быть крутым – если ты постишься, значит, ты на равных со взрослыми, ведь дети освобождаются от поста. Наконец, имело место и что-то вроде группового давления. По вечерам мы обычно собирались у друзей или родных. И было бы очень странно оказаться единственным человеком с сытым желудком среди тех, кто целый день, как полагается, воздерживался от еды.

Родители никогда не заставляли нас поститься. Они оставляли выбор за нами – соблюдать пост или нет. Я пробовал два или три раза. Один раз постился пять дней, в другой раз удалось продержаться целых десять.

Помнится, за первый в своей жизни день поста я так обессилел, что еле приплелся из спальни на кухню. Там был накрыт стол, который ломился от еды. Мама с папой приготовили богатырский завтрак, чтобы после sahur (сухур) – так называется прием пищи до восхода солнца – мы встали из-за стола с плотно набитыми животами.

Однако во время поста ты не просто должен отказаться от пищи, также нельзя сквернословить и совершать безнравственные поступки. Вечерний прием пищи во время поста известен как iftar (ифтар). Порядок его совершения остается неизменным: после краткой молитвы разговляются финиками и водой.

Мне еще никогда не приходилось оправдываться за несоблюдение поста. Не припомню, чтобы в этом меня упрекал кто-то из турок. Не встречал я и немцев, которые воротят нос от постящихся мусульман.

Оглядываясь назад, я понимаю, что принадлежность сразу к нескольким культурам, осознанная в детстве, предопределила мою дальнейшую карьеру. Однажды освоившись в очень разных средах, я без особого труда принимал все необычные изменения, которые происходили в моей жизни с каждым новым переходом из клуба в клуб.

Помимо всего прочего, совершенно особенное влияние на меня оказала мама. Я не переставал удивляться ее неутомимости. А также ценить то, что она пожертвовала всем ради счастья своих детей, которых ей пришлось растить на чужбине, и, несмотря на житейские трудности, окружала нас безграничной заботой. Так незаметно для себя я с малых лет усвоил, что, только приложив огромные усилия, можно чего-то добиться. Жертвенная любовь моей матери по отношению ко мне и всем нам укрепила мысль, что я должен чем-то вознаградить ее за это. Я хотел достичь больших высот в жизни, чтобы она гордилась мной и радовалась бы, что не напрасно свернула такую гору.

Идти прямым путём к вершинам футбольной карьеры мне не удавалось. Не в последнюю очередь это было связано с моим происхождением. И пусть меня никогда не обзывали канаком[3], в свой адрес я услышал, что я «немец по паспорту», от пресс-секретаря Национал-демократической партии Германии (НДПГ) Клауса Байера, которому за нанесенное оскорбление была направлена жалоба. Недружественное отношение ко мне проявляли и в юные годы. Долгое время я не мог от этого освободиться. С десяти лет я два года подряд участвовал в просмотрах, чтобы пробиться в юношескую команду «Шальке 04». Там выделяется гораздо больше средств для работы с молодежью, чем в клубах без громкого имени, где труба пониже и дым пожиже.