Таир - Гузель Магдеева

Спас меня бинокль. Я помнила, какая у Таира машина, и видела ее в глубине парковки. Она стояла себе на месте. И когда с парковки тронулось несколько других машин, я не напряглась. А потом решила таки достать бинокль, зря что ли покупала? Во второй машине ехал Таир. Задние окна затонированы, не видно, но столько охраны, божечки мой, и все с таким важным видом - точно судьбу мою везут. Я даже взвизгнула от неожиданности и внезапно навалившегося страха.

Но волка ноги кормят. Страх страхом, а первая машина уже выезжала с паркинга, я перестала визжать и бросилась переходить дорогу прямо наперерез потоку. Машины сердито сигналили, кто-то обозвал меня тупой коровой в окно, мне некогда было на них внимание обращать - я бежала. Бежала чтобы броситься под колеса.

Я успела увидеть Таира. Он курил, его окно было приоткрыто, я даже поймала его беглый равнодушный взгляд - наверное, не узнал. Я поняла - успею.

— Не уйдёшь, - мрачно улыбнулась я.

Визг тормозов и клаксонов раздался неожиданно. Какое-то мгновение просто растянулось в размытую кляксу. Вот я бегу, вот уже лежу на асфальте, растерянно хлопаю глазами и ничего не слышу. Машины тормозят, небо хмурое сверху висит, летит одинокая ворона, ах да, копчик ещё болит. Затем сверху навис дядя. Круглые лоснящиеся щеки, кустистые брови, не менее кустистые усы, вязаная шапка, под ней блестящие чёрные глаза. Совсем не принц, вот совсем. Ну, или принц, но в такую сказку мне отчаянно не хочется. И блин, задница болит!

— Совсем псыхыческий што ли? — запричитал он. — Защем под колеса лежишь, из-за тебя помидор помнут!

Я перевела мутный взгляд на его машину - жигули семёрка, любимого народом цвета баклажан. Наверху, на крыше громоздятся обтянутые веревками мешки с картошкой. Я закряхтела и приподнялась, оставшись сидеть на асфальте многострадальной задницей. Дядя же окинул меня уже другим взглядом - маслянистым и внезапно подобревшим.

— Красывая, - заключил он. - Из-за какой ишак такой красывый жэнщина прыгает под мой колеса? Айда вставай. У меня курага знаешь сколько? Сэмь ящик! Два тебе подарю.

И потянул меня наверх. Я покорилась, потому как сколько можно сидеть на асфальте? А тут ещё и курагой манят, и дышат в ухо томно. Ушлый дядька так и норовил ухватить меня за задницу, пару раз ему даже удалось, и настроение его явно улучшилось. Теперь он даже готов был простить мне помятые при резком торможении помидоры.

— Садысь, - велел он мне, распахивая дверцу жигулей.

— Нет, дядя, - отмахнулась я. - Не в этот раз. Спасибо, что не убили.

— Судьба! - кричал он вслед хромающей мне. - Куда пошла, красывая? Курага тебе дам, сэрдце свое отдам, Рахматулла слово кремень!

Я махнула рукой, а дядька огорченно махнул снятой шапкой. Я успела разглядеть на его голове идеально круглую блестящую плеш, затем он сел в машину и уехал. Я покрутила головой, ощущая как хрустит шея, и поняла, что была так сконцентрирована на машине Таира, что элементарно не смотрела по сторонам - жигули меня подсекли со встречки.

Я устало дохромала до остановки и уселась на лавочку. В сумке зазвонил секретный телефон, трубку пришлось взять - таких звонков не пропускают.

— Как успехи?

Второй раз уже звонят в самый подходящий момент.

— Я близко, - ответила я, оглядываясь по сторонам.

И правда же - близко. Вон он, офис Шакирова, видно с остановки. И приуныла изо всех сил - проблемам быть. Но судьба решила подарить мне ещё один шанс.

— Сейчас пришлю адрес и время. Сегодня. Это благотворительный ужин, Шакиров там будет. На входе назовись, там будет наш человек, пропустят. И да, платье купи. Такое, повычурней.

— А расходы? - поразилась, передумавшая умирать я. - Мы так не договаривались! Я здесь рискую собственным здоровьем ради ваших меркантильных планов, а мне ещё платье покупать? Я и так бинокль купила!

Годзилла скрипнул зубами и согласился проспонсировать платье.

И даже копчик после этого стал как-то меньше болеть.

— Чёрное или красное?

Перед моим лицом зависли два платья на плечиках, скрывая за собой их обладательницу.

— Ты издеваешься? Нам выходить уже пора, мне похрен в чем ты пойдешь.

— Ой, подождут, — легкомысленно отмахнулась девушка, перестав тыкать в меня своими тряпками. Подошла к зеркалу, поднялась на носочки и стала поочередно прикладывать к себе то одно, то другое. - Без тебя не начнут точно.

Я нетерпеливо глянул на часы:

— Я уезжаю через пять минут, не успеешь — твои проблемы. На вечер не пущу.

— Ну нельзя же быть таким бесчувственным! — Зай топнула ногой, швыряя на диван красное платье. Слишком откровенное, на мой взгляд. Чёрное тоже было не лучше, и я уже всерьез начал жалеть, что согласился взять девчонку с собой. — Я, может, месяц к этому событию готовилась!

Дослушивать я не стал, развернулся и пошел на выход.

Знал, что Зай успеет собраться, даже если сейчас на ней все ещё только дурацкая розовая пижама и пушистые тапки на ногах.

Она действительно готовилась и прожужжала мне на днях все уши о том, кого пригласили и кто будет выступать перед гостями. Не пойму, отчего ее так разбирало, далеко не первое мероприятие в ее жизни. Правда, последние полгода Зай всюду путешествовала рука об руку со своим женихом, Динаром, и я поначалу удивился, когда она заявила о желании идти со мной, а не с ним.

— Вы с Динаром поссорились? — спросил осторожно, когда мы оказались рядом в автомобиле. Зай, плотно укутанная в шубу, все ещё дулась за то, что я ее торопил. Покосилась на меня, потом бросила взгляд на Руслана, сидевшего за рулём:

— Все в порядке. Он уехал по делам.

По голосу непонятно, правду говорит или нет.

Динар — мэров сын, но в отличии от большинства мажориков его возраста, с башкой на  плечах. Которой он может лишиться, если обидит сестру.

Я разглядывал ее и думал, что Зай выросла. Очень быстро и как-то незаметно.

Вроде недавно ещё только была тощим подростком с двумя косичками, Тимур обзывал ее за худобу велосипедом и доводил до слез.  А теперь она ходит со мной на благотворительные приемы в вечерних платьях, у нее есть жених, и они с ним, наверняка, не просто за руки держатся, пусть эта мысль и кажется ужасной.

— Если он тебя обидит, я оторву ему яйца, ты же знаешь? — на всякий случай предупредил ее, — и плевать мне на его отца.

Зай слабо улыбнулась и сжала мою руку своими прохладными, несмотря на тепло в салоне, пальцами.

— Все хорошо, Таир. Никого калечить не придется.  Может лучше скажешь, как я выгляжу?

— Охуительно, Зай. Такой ответ устроит?

Теперь уже Зайнаб весело фыркнула, ничуть не смущаясь моих слов.