Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

Вероятнее всего, врачи квалифицированно объяснили Александру II причины, приведшие к смерти Александры Федоровны. Но с оглядкой на общественное мнение Карелля отправили за границу для того, чтобы все «возмущения» улеглись. Подтверждает эту версию то, что карьеры врачу[30] не сломали и он до своей смерти в 1886 г. сохранял звание лейб-медика.[31]

Записи медицинского характера врачами, в той или иной форме, конечно, велись. Например, в 1716 г., накануне поездки Петра I на воды в Бад-Пирмонт, лейб-медик Л. Л. Блюментрост составил документ, который, по большому счету, можно назвать историей болезни императора. В нем врач писал о нарушениях в деятельности желудочно-кишечного тракта, напоминающих хронический колит. При императрице Елизавете Петровне директор Медицинской канцелярии и лейб-медик П. З. Кондоиди составил инструкцию для госпитальных школ, обязав врачей составлять скорбные листы.[32]

Однако скорбные листы первых лиц составлялись очень редко. Связано это было с тем, что информация о заболевании монарха считалась секретной, поэтому врачи предпочитали держать ее «в голове». Иногда история болезни велась в виде записей для личного пользования, вне следования всякому стандарту. Как правило, более-менее системные записи медицинского характера начинали вестись врачами только в случае кризисного развития заболевания первого лица. Мотив вполне понятен – прикрыть себя в случае смерти больного.

Так, в январе—феврале 1824 г. доктор Д. К. Тарасов по собственной инициативе вел записи о развитии болезни Александра I, травмировавшего ногу. Когда Александр I умирал осенью 1825 г. в Таганроге, лейб-медик Я. В. Виллие вел дневник. Также фиксировал развитие болезни хирург Д. К. Тарасов. Еще раз отмечу, что это были не формализованные записи медицинского характера, а некие дневниковые записи с медицинскими и эмоциональными «включениями».

Любопытно, что после смерти Александра I эти документы так и остались не востребованными властями среди личных бумаг лечащих врачей. Только в 1844 г., накануне 20-летия смерти Александра I, министр Императорского двора затребовал от руководства Придворной медицинской части все медицинские записи, связанные со смертью императора.

Лейб-медик и управляющий ПМЧ Я. В. Виллие, который являлся семейным врачом Александра I, так характеризовал представленные им документы: «…журнал на латинском языке о последней болезни… Государя Императора Александра Павловича, веденный мною ежедневно до самой кончины Его Императорского Величества и подписанный находившимися тогда в Таганроге докторами: Штофрегеном, Рейнгольдом, Тарасовым и Доббертом. К журналу этому приложены: описание на латинском же языке, произведенного для бальзамирования анатомического вскрытия тела Его Величества и показание на немецком языке придворного аптекаря Прота о выписанных из придворной аптеки лекарствах в продолжение болезни Императора Александра Павловича, вместе с подлинными рецептами моими. Более никаких других актов у меня не имеется. Что же касается до требуемого Вашим Сиятельством акта о болезни блаженныя памяти Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны, то подобного акта у меня нет и никогда не было, ибо я, как Вам известно, и не пользовал Ея Императорское Величество и при кончине Ея Величества в г. Белеве не находился. И никаких сведений по сему я ни от кого не получал, а получил только, кажется, от Статс-секретаря Лонгинова один пакет, в котором заключались донесения Государыне Императрице о болезни Государя Императора Александра Павловича в 1824 г. и о состоянии здоровья Ея Величества в 1825 г. до поездки еще в Таганрог. Пакет этот, сохраненный мною доселе в том самом виде, как он тогда был ко мне доставлен, при сем прилагается».[33]

Еще раз подчеркну, что вплоть до конца XIX в. «истории болезни» монархов больше напоминали личный дневник врача с фиксацией происходивших событий, чем официальный документ. Например, такой дневник[34] в 1870–1880-х гг. вел С. П. Боткин, начав его после назначения домашним врачом императрицы Марии Александровны.

Важно напомнить, что информация о здоровье монархов носила закрытый характер как по медицинским соображениям, так и с точки зрения государственной безопасности, поскольку в самодержавной империи фактор здоровья первого лица не мог не учитываться в различных политических раскладах. Судя по упоминаниям в архивных документах, значительная часть этой закрытой медицинской информации была по тем или иным причинам уничтожена еще до 1917 г., как связанная с некими династическими «скелетами в шкафу». Тем не менее до нашего времени дошли истории болезни цесаревича Георгия Александровича (1890-е гг., заболевание туберкулезом) и Николая II (заболевание брюшным тифом в 1900 г.).