Пять рассерженных мужей - Людмила Милевская

«Что это было? — подумал Карл. — И как мне быть?»

Вскоре Карл принял решение. Он ловко, за несколько секунд,разобрал винтовку, уложил её в тайник, вернулся на водительское кресло.

«Я сойду с ума, — подумал Карл, срывая с места свой джип. —Этот Архангельский меня доканает».

Я нажала на газ, «Мерседес» ветерком понёсся по шоссе —вдали показалась призывная вывеска ресторана и…

«Боже! Что будет с Марусиным подарком!» — мелькнула мысль.Её тут же вытеснили дальнейшие события: визг тормозов и едкий запах горящейрезины покрышек. Моих покрышек!

Прямо от дверей ресторана, в котором отмечалось торжествоМаруси, рванул, лихо набирая скорость, пижонский, сверкающий лаком красный«Альфа Ромео». У водителя этой игрушки явно образовались срочные дела. Всеравно мог бы и уступить даме, раз она (пусть и вопреки правилам) прицелиласьпарковаться рядом с машиной, украшенной свадебными лентами. Да, я злостнопересекла сплошную осевую линию и выехала на встречную полосу, но это ещё неповод, чтобы на бешеной скорости врезаться в мою новенькую машину…

Черт! Врежусь, похоже, я!

— Идиот! — это все, что услышал от меня нахал.

Дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы я могла этомупомешать. Визг тормозов оборвался одновременно с ударом. Мощный бампер«Мерседеса» погрузился в правый борт шустрой итальянской таратайки и принялсятолкать её к тротуару.

«Вот, что значит немецкое качество!» — с глубочайшимчувством превосходства, несмотря на бесспорное горе, каким-то образомпорадовалась я.

В это мгновение «Альфа Ромео» оказалась надёжно прижатой кбордюру, и всякое движение прекратилось. Я видела, что протараненные мноюводитель и пассажиры выглядят не совсем мёртвыми, но и не слишком живыми…

Впрочем, о них я не беспокоилась, поскольку на такихскоростях жертвы большая редкость. Боюсь показаться эгоисткой, но всепереживания мои направились к моему дорогому (во всех смыслах) автомобилю.

Мой новый «Мерседес»! Мой красавец! Они изуродовали его,мерзавцы!

Вихрем вынесло меня из машины. Раны моего любимца стенали. Янемедленно должна была осмотреть разрушения, причинённые тому, что в последнеевремя некоторым образом заменяло мне утраченного мужа.

«Мерзавцы заплатят мне за все! За все мне заплатят, как бынеправа я ни была!» — сразу решила я, а это главное.

Главное правильно себя настроить, тогда все получится. Вмоей жизни обычно получается так, как я решу, конечно, если успею надлежащесебя настроить. Вот с мужем не успела, расслабилась и результат не заставилждать — развод и девичья фамилия.

«…И моральный ущерб возместят. В страховой компании заявлю,что из-за них погиб свадебный подарок стоимостью в пять, нет в пятнадцать тысячдолларов… А Маруся?! Как она расстроится! Это тоже надо мне как-то возместить.»

Я глянула на машину и с трудом удержалась на ногах. Так иесть, не избежать тяжбы! Бампер «Мерседеса» оказался безнадёжно изуродованным.И фара, левая фара моего любимца треснула! Трес-ну-ла!

Слезы навернулись на глаза. Я уже и о свадьбе забыла, как,впрочем, и о Марусе, и о муже моем, подлом Женьке… Да что там о мелочах! Такоегоре! Такое горе!

На какое-то мгновение я выпала из реальности, безмолвнозастыв у своей машины. Впервые в жизни у меня не нашлось слов. Очнулась отэнергичного голоса… Архангельского.

— Сматываемся, Соня! — рявкнул он и волоком потащил меня коткрытой двери «Мерседеса».

Из «Альфа-Ромео» высыпали пассажиры и «чисто конкретно»разразились неописуемым матом, в котором оказалось возмутительно много угроз.Любые угрозы, как и возражения, отчего-то действуют на меня как красное набыка. Я сделала стойку, но Архангельский неожиданно плюхнулся за руль моегоавтомобиля и рявкнул:

— Поехали!

Мне стало интересно — куда?

К тому же в руках у пассажиров «Альфа Ромео» появилисьстволы, что добавило скорости моей мысли.

«Надо ехать,» — подумала я, прыгая на пассажирское место.

Едва я коснулась сидения, Архангельский задним ходом рванул«Мерседес», роняя куски бампера на дорогу. Дверцы на лету захлопнулись,автомобиль с визгом развернулся и устремился по улице, вливаясь в поток машин.Но ещё до того как это произошло, мимо моего уха что-то тоненько просвистело имерзко чмокнуло, оставив на сидении круглую обожжённую дырочку.

— Мерзавцы, — возмутилась я. — Они же испортили мне сидение.Натуральная кожа…

— Соня! — взмолился Архангельский. — Уймись, не до сиденийсейчас. Шкуру могут попортить!

И тут я по-настоящему разозлилась. Просто рассвирепела.

— Черт возьми! — закричала я. — Что здесь происходит?! Едуна свадьбу и вдруг обнаруживаю, что жених пытается смыться прямо из-под венца,да ещё с кем? С какими-то гоблинами! С головорезами! Бедная моя Маруся! Какнеудачно осуществилась её мечта!

Приятно было лишь одно: упоминание Маруси произвело наАрхангельского волшебное действие. Он резко рванул руль влево и, нещадно палямою резину, развернулся. Вызвав панику среди относительно дисциплинированныхводителей, он устремился…

Куда? Представить страшно! К ресторану, от которого секундойраньше столь же резво удалялся. К Марусе! К невесте! Храбро! Не взирая напогоню! Не страшась гоблинов! Под пули! Настоящий герой!

Или гоблины для него просто тьфу в сравнении с егобесподобной Марусей?

Архангельский, жадно уставившись на дорогу, мазохистски гналмой «Мерседес» к предмету своих мучений (и будущих и настоящих, раз уж онсвязался с Марусей), я же страдала за подарок и причёску.

Однако, путь наш оказался тернист. Жалкий и скособоченный,но все же не потерявший резвости «Альфа Ромео» мчал нам навстречу.

Я зажмурилась и подумала: «Это конец! Сейчас прострелят ивторое сидение!»

И сразу же мелькнула надежда: «А может пронесёт? Может незаметят? Мало ли на улицах нашей нищей страны новеньких „Меседесов“? А уж вМоскве их больше, чем в самой Германии. Конечно пронесёт,» — решила я.

Но не пронесло. Заметили. Проскочив мимо, кособокая «АльфаРомео» лихо исполнила полицейский разворот, распугав мирных автолюбителей.

«Ну-у, началось!» — внутренне сжалась я.

Мир померк, настроение резко ухудшилось. Одна радость:преследователи не обошлись без потерь. Подвернувшаяся «Волга» въехала-таки им взаднее крыло, оторвала бампер. Он с грохотом покатился по асфальту.

«С нами будет гораздо хуже, если не удерём,» — обречённоподумала я.