Мегамир - Юрий Никитин

— Меньше микробов, плесени.

— Мы не только тонкокожие, но и тонкотелые. Солнечныелучи запросто поджарят нам печенку, не вынимая из требухи. С жареной печеньюдалеко не прошагаешь. Тошноты еще нет?

— Уже, — признался Кирилл. — Вот-вот свалюсь.

Дмитрий прыгнул вверх, словно его вздернули. На Кириллаобрушился мягкий обволакивающий удар, навалилось мягкое прохладное животное,похожее на огромную амебу, вжало в землю.

Тяжесть исчезла так же внезапно, как и появилась. Кириллвскочил. На земле вокруг него медленно опускалась, пузырясь между камешками,влага. Над головой еще колыхался широкий лист, жемчужными пузырьками блестелиупавшие шарики росы.

— Как ты быстро реагируешь, — сказал он Дмитрию.

— Местные зверюки все же быстрее, — ответилДмитрий мрачно. — Держи ушки на макушке. Сейчас жара спадет. Частьвпиталась, а больше тебе и не надо.

Кирилла знобило. Руки и ноги потяжелели, как и все тело,напитавшись влагой. Сердце трепыхалось, как пойманная бабочка, сбиваясь сритма. Дмитрий выволок мирмеколога на солнце, заставил пробежаться. Кириллдвигался с головы до пят покрытый водяной пленкой, словно инопланетянин вскафандре. Ему все еще казалось, что капля, упавшая с листа, живое существо.Слабое, беспомощное, не умеющее передвигаться, но живет, защищается пленкойПН...

— Ты бы видел себя, — ворвался в его мысли голосДмитрия, прозвучавший с мрачным сочувствием. — Отек, рожу перекосило...Ничего, не переживай. Это ненадолго.

Оба испытателя, как объяснил Дмитрий на ходу, ранеечислились по ведомству космонавтики. Когда ученые одного НИИ приоткрыли дверцув Малый Мир, пришлось пригласить для испытания Переходной установкииспытателей-профессионалов. Среди рано сгорбившихся и облысевших научныхработников появились широкогрудые парни с вздутыми мускулами, молниеноснойреакцией, натренированностью на выживание.

— Теперь мы здесь, — закончил Дмитрийрассказ, — и не жалеем. Даже обрадовались. Чтобы попасть на Венеру,пришлось бы полтора года ждать хлореллу в тесной ракетке, терпеть муки,кошмары...

— Ложись! — крикнул Кирилл.

Дмитрий мгновенно упал ничком. Кирилл замешкался, едва успелскакнуть на толстый стебель. Что-то с чмоканьем ударилось в лист, зашипело, каквода на раскаленной сковородке. Лист величаво колыхнулся. Зазубренный краймягко пихнул в плечо.

— Отползай! — закричал он. — Задержи дыхание,беги на голос!

В воздухе в их сторону поплыли струи желтоватых крупинок сметаллическим отливом. Кирилл нечаянно заглотнул одну, в горле запершило,гортань обожгло, он непроизвольно закашлялся, заставил себя перебежкамивыбраться на чистый воздух.

Из-за камня вынырнул Дмитрий. Глаза его были как у совы,лицо налилось кровью. Он добежал до Кирилла, все еще послушно задерживаядыхание, на пальцах показал, что уже задыхается.

— Здесь чисто, — сообщил Кирилл.

Дмитрий с шумом вдохнул воздух в мощную грудную клетку.Воздушные струи круто изогнулись, изменили высоту, хлынули в раскрытый рот,увлекая крошечные молекулы запахов цветов. Дмитрий закашлялся.

— Ой... выворачивает!

— Палочник. Странно...

— Что-то не так?

— Да. Обычно он бьет без промаха.

— Сноровки нет, — пробурчал Дмитрий. —Салага!

— Или просто еще не видел двуногих. Не выработалрефлекса.

— Рефлекс — это я понимаю, — согласился Дмитрий. —Все наше учение на рефлексах. Десантнику мозги вовсе не нужны, а то начнетумничать, тут его и прихлопнут. А выхватить пистолет и выстрелить должен каждыйуметь на рефлексах. Еще до того, как сообразит, что делает... Где он притаился?

Кирилл с отвращением отодвинулся от героя-десантника,который все делает на рефлексах, в то время как некоторые насекомые, вродемуравьев или ос, все же немного думают.

— У него маскирующая окраска, — объяснил оннехотя. — Ты дыши глубже, проветривайся. Все-таки часть этой дряни моглапросочиться сквозь кожу.

— У меня кожа дубленая!

— Здесь мы самые тонкокожие.

В двух шагах раздался страшный вскрик. Захрустело, словномноготонный пресс сминал автомобиль. Рука Дмитрия дернулась к бедру. Заметивиронический взгляд мирмеколога, он буркнул:

— Не могу привыкнуть. Оружейники простейший пистолет несделают! Ходи теперь и трясись как заяц. А сюда бы не пистолет, огнемет бы непомешал...

Над головами, раздирая плотный воздух, что-то пронеслось.Пахнуло горячим. Кирилл цапнул Дмитрия в охапку, метнулся в заросли. Если так идальше, подумал испуганно, то куда уж там искать пропавшего, самим быуцелеть...

Он опустил Дмитрия на землю:

— Нас заметил динискис маргиналис.

— Кто-кто? — переспросил Дмитрий глухо. Глаза онотводил с неловкостью, его готовили быть спасателем, а не спасаемым. Тем более,чтобы спасал дохлый интеллигентик.

— Жук. Выстрелил кортексоном. У него кортексонастолько, сколько в тысяче трехстах коровах. Только у коров кортексон регулируетводно-солевой обмен, соотношение ионов калия и натрия...

Голос Дмитрия от негодования стал похожим на писк:

— Ты не псих?.. Сам — корова! Вредно это или так,перебьемся?

— Если в Большом Мире попало бы на кожу, гарантируюнезаживающую язву... месяца на четыре.

— Ясно. Таких, как мы, накроется дивизия. Этот типподслушал про огнемет! Неужели нам, царям природы, идти перебежками? Укрываясьот огня противника?

Кирилл проговорил напряженно:

— Почему бы ни перенести нас от Двери прямо кмуравейнику? На щепочке, на соломинке.

— Ну... понимаешь, наблюдатели не успели увидеть, когдаи где Сашку затащили в нору. Там лопухи, трава, чертополох... Есть авторитетноемнение, что могла быть потеря по дороге. У нас это бывает. Потому мы с тобой ипрем тем же путем, каким должен был бежать тот чертов муравей. Авось, отыщемраньше. Чтобы не лезть в мурашник.

— Авторитетное мнение, — проворчал Кирилл стоской. Настроение портилось. Думал, хоть здесь, среди меднолобых меньшебюрократизма, а они... «Авторитетное мнение»! Мнение чиновника всегдаавторитетнее мнения любого специалиста.

— Глупость, — сказал он. — Если дажепотерялся... Можно отскочить в сторону.

— И все? — спросил Дмитрий неверяще.

— И все.

— А Муравей не хватанет еще крепче?

— Муравей тут же теряет из виду, — объяснил Кирилл. —Эти муравьи почти слепые! Правда, все равно можно попасть другому в жвалы.Муравьи все время прочесывают, просеивают, просматривают охотничью территорию.