Последний герой Исекай db.1 - Юрий Барка

так и не поинтересовался. Как ты с таким характером и ненавистью к рутине вообще стал Богом Смерти?

— Предыдущий исчез, а я единственный, кто подходил по уровню силы и был знаком со спецификой производства. Либо пожертвовать своим комфортом, либо глобальный хаос во вселенной. Какой я сделал выбор, ты и сам знаешь.

— Не хочешь вернуться?

— Нет.

— На полставочки?

— Нет.

— Одну пятую?

— Нет, не хочу, я слишком занят.

— Чем, блять, может быть «слишком» занята сущность, способная поддерживать десятки тысяч потоков сознания?

— Ну, как администратор я поддерживаю работоспособность…

— Ты скинул всё на помощников или автоматизировал, а случаи, подобные этому — явная редкость.

— Ну-у, знаешь, — задумчиво протянул Проводник, — целая вселенная смертных генерирует контент с бешеной скоростью, а у меня так долго не было возможности его освоить, все видосики посмотреть, во все игры поиграть, все книги перечитать. В «Блэк Дезерт» вышел новый класс, надо его пощупать, и похрен что всё равно останусь на ведьме. Топа снимает новый видос, а меня так развлекает подчищать доказательства мистики во время его расследований. Я только позавчера смог дочитать «Божественную комедию», хотя обещал это писателю несколько столетий назад. К тому же, знаешь, за пределами ойкумены я нашел один мирок, где Желязны справился с раком, и как раз дописывает одиннадцатый том «Хроник». Так что-о…

— Дашь почитать? — резко перебил его Владыка Мёртвых.

— А мы договоримся? — несуществующие губы Проводника растянулись в хитрющей улыбке.

— Хорошо, я не буду тебя тормошить без крайней необходимости, — быстро протараторил Бог Смерти.

— Великолепно… — проводника прервали звуки разрядов и материализация наэлектризованного облака размером с человека между столом и троном. — Что ж, к вам гости, Повелитель. Я откланяюсь.

— И-и-и, его нет.

— Ты что-то сказал, сынок? — из грозовой тучи вышел подтянутый мужчина в потрёпанной тёмной одежде, с двумя гладиусами за спиной и вечной щетиной, безрезультатно пытающейся превратиться в бороду.

— Нет, пап, тебе показалось.

— Как прошло?

— В полном соответствии с выкладками аналитиков. Ума не приложу, зачем старику вкладывать столько усилий в обычного обывателя.

— Либо это его очередная шуточка, либо еще одна закладка для спасения вселенной. Или и то и другое одновременно — это в его стиле. Слишком муторная комбинация получается. Вынудить полубога обмочить портки от страха и съебаться из родной вселенной, чтобы в другой вселенной он стал Богом Смерти и разрулил ситуацию с обычным попаданцем… — выдержав небольшую паузу он продолжил, — что ж, ты знаешь, мне нельзя подолгу находиться в подобных местах, чревато последствиями. Удачи.

За мужчиной начала образовываться грозовая туча.

— Пап, — процесс формирования перехода почти остановился. — Как там все? Как тётя Ксу?

— Тебе не кажется, что называть тётей ту, что родила тебе детей, немного глуповато?

— Не ребенка, детей? Сколько их, какие они?

— По-моему, где-то около трёх миллионов, — ответил ему отец, с удовлетворением замечая, как Повелитель Мертвых сбледнул. — Можешь собой гордиться, ты породил целую расу инсектов, причем с полным самосознанием, но сохранившую полноценную инсектскую ментальную связь. На внешность, кстати, тоже ничего, вполне ебабельны. Хорошо, что ты додумался трахнуть именно Ксу, а не…

— Пап, хватит, пожалуйста.

— Извини, пацан, увлёкся, кхм. В общем, Ксу теперь богиня-прародительница довольно-таки имбовой расы и вышла из подчинения Хары. А та сейчас рвёт и мечет в поисках виноватого. Так что тебе очень повезло, что дебильный план с запиранием тебя в цикле перерождения хомяком в быстром мире, предложенный стариком, сработал, и ты получил достижение «познавший все виды смерти». Повезло, что твоё перемещение в эту вселенную прошло будто по чисто полю. И просто удивительно повезло, что местный хоронитель мёртвых порядком заебался и с радостью передал пост, просто увидев достижение. А ещё охуенно повезло, что Хара его почему-то дико ссыться и сюда не сунется. Так, слушай, — мужчина бросил серьёзный взгляд на сына. — Я, блядь, понимаю, что это явно влияние моей наследственности, но иногда, сука, хоть иногда, надо думать, что ты куришь, куда суешь сосиску и какие у этого могут быть последствия.

— Прости, пап.

— Эх, хер с ним. Главное, ты жив, долг закрыт. Да и в целом в безопасности. Ладно, мне пора, образовалась срочная работёнка, увидимся.

— По… — грозовые облака резко обволокли фигуру мужчины и схлопнулись, оставив одинокую фигуру на тёмном-тёмном троне. — … ка, пап.

Запись 5 — Новая смерть, новая жизнь

Осознание себя пришло со звуками. Меня окружал лязг оружия, хруст ломаемых костей, треск разрываемой плоти и жадное, голодное, утробное рычание, пробирающее до самого естества и взывающее к животному, первобытному ужасу, упрятанному где-то в глубинах крови за тончайшей ветошью цивилизованности. В отдалении раздавались крики команд и едва слышимые всхлипывающие мольбы о помощи, лишённые всякой надежды. Но королём ощущений стал густейший концентрированный смрад скотобойни, вбивавшийся в каждый обонятельный рецептор подобно клину умелого камнетёса, не оставляя места ничему другому.

А потом вернулось зрение. Тогда-то я окончательно и осознал всю бедственность моего положения, максимально ёмко описываемого цитатой из классики французского кинематографа, которую я никак не мог вспомнить. «Мы в дерьме», — подсказал внутренний голос. И точно, мы в дерьме.

За спиной остался единственный шанс на выживание: остатки отряда, оправившиеся от атаки и спешно пытающиеся сформировать оборону. А неконтролируемое мной тело, рывками, ловко петляя и уклоняясь, с бешеной скоростью неслось в самую плотную кучу тварей, напоминающих плод любви чужого и сморщенной окровавленной мошонки.

Где-то в середине пути мне прилетел сильнейший удар в бок, отправивший тело в многометровый полёт, впечатывая его в огромный валун. О-о-ох, я познал истинные глубины боли. Знайте, те, кто вам скажут, что моральная боль сильнее физической, либо отпетые лгуны, либо просто никогда не имели радости прочувствовать, как десяток сломанных рёбер нанизывают на себя лёгкие и другие внутренние