Каникулы бога Рандома 2 - Дмитрий Дубов

эта… Я вздрогнул. Главное, чтобы она любви не захотела. Похоже, такие мысли посетили не только меня.

«Теперь я даже не знаю, что лучше, — проговорил Игорь. — Проиграть и умереть, не видя этого страха, или выиграть и потом… что? Её надо будет того? Я же не смогу! Я же нормальный мужчина, у меня просто не встанет!»

«Спокойно, — ответил я, усаживаясь поудобнее. — Давай решать проблемы по мере их поступления».

Кресла были установлены на самом краю плато. Сделано это, видимо, было для того, чтобы потерявший контроль, сверзился с высоты прямо в толпу предвкушающих зрелище орков.

— Да будет пьянка! — возвестил Громорыг.

И мы оба выпили.

* * *

Выпив самый первый раз из кубка, который и правда был сделан из чистого золота, я остался в большом недоумении и даже несколько секунд разглядывал его вертя перед глазами.

— Что-то не так? — поинтересовался у меня Грозный Рык, видя мою реакцию. — Заменить тебе кубок?

— Да нет, — ответил я, оглядываясь на Гагарина, который вышел из вертолёта и сидел на его ступеньке. — Просто, кажется, вас обманули.

— Кто посмел?.. — тот уже попытался подняться с места, но я его осадил.

— Тот, кто назвал это алкоголем, — я указал внутрь пустого кубка, подразумевая выпитое. — У нас в мире этим детей поят, чтобы не капризничали.

— Аха-ха, — громогласно рассмеялся на это орк. — Отличная шутка! Вообще-то это подготовительная брага. Для разогрева всех необходимых органов. Чтобы печень сразу не шокировать.

Я, конечно, удивился, но виду решил не подавать. В бане у Кузьмича мы сразу пили самогон без всяких там тренировочных подходов. Впрочем, и пускай. Не буду больше показывать, что мне что-то не так.

На следующий подход принесли что-то больше похожее на квас. Я выпил и снова в голове даже не зашумело.

«Игорь, — обратился я к владельцу тела, — знаю, что ты не очень хорошо переносишь алкоголь, так что сегодня терпи, как можешь. Есть у тебя какие-то непереносимости отдельные?»

«Нет, — ответил тот. — Вроде бы ничего такого».

«Тогда смотри, как серьёзные напитки начнутся, пьём по очереди, — сказал я, даже не зная, даст это какой-нибудь эффект, или нет. — Так должно сознание более-менее светлым остаться».

«А какой в этом толк, если желудок у нас с тобой один на двоих? — поинтересовался Игорь. — Мы всё равно улетим гораздо раньше него, — он кивнул в сторону обрыва. — В прямом смысле этого слова».

«Печень и желудок я постараюсь защитить, насколько это возможно, — ответил я, понимая, что Туманов не очень понимает, что я от него хочу. — Мне нужно, чтобы сознание затуманивалось как можно медленнее».

Следом нам уже налили что-то похожее на пиво. А перед самым закатом, когда лучи света на небе начали угасать, поднесли уже крепкое пиво.

Понятно, у них ритуал идёт с разгоном по градусам. В целом, это не плохо. Посмотрим ещё, до какого уровня дистилляции они дошли. Но, глядя на них, я бы поставил градусов на семьдесят шесть. Вряд ли больше. Если только ещё настаивают на чешуе своих птеродактилей, тогда может быть вообще что угодно.

И вот, наверное, в тот самый раз, когда нам подносили крепкое тёмное пиво, я заметил, что делает это для меня та самая орчанка, которую Громорыг мне пообещал. Но даже не это было самым подозрительным, а то, как именно она на меня смотрела. Взгляд, полный умоляющих эмоций, вот как я его охарактеризовал бы.

Она хотела, чтобы я ей чем-то помог. Но чем именно?

К сожалению, узнать я это смогу, только когда выиграю.

А после заката, когда вовсю разгорелись костры, напор алкоголя увеличился в разы. Подносили нам каждые несколько минут, и каждый раз приходилось пить до дна.

Невзирая на то, что мы с Игорем менялись каждый раз, я защищал желудок и печень от большинства вредных воздействий, всё равно моё сознание затуманилось. Я, как модно выражаться в Российской империи, немного «поплыл».

Понял я это, когда увидел, что вместо золотого кубка я хлещу алкоголь из чьего-то черепа. А алкоголь уже, надо сказать, был довольно крепкий. Градусов пятнадцать-двадцать, не меньше.

Я сидел в каменном кресле, и меня ощутимо покачивало.

«Посмотри, — с отчаянием проговорил Игорь. — Он даже не выглядит пьяным».

«Ну, мы тоже ещё огурцом, — ответил я и понял, что ни фига. — Давай, у нас один только выход — держаться до конца. Снайперу будет тяжело в темноте, расцвеченной кострами».

Я оглянулся и с чувством пьяной тоски увидел полоску голубого неба за тёмным силуэтом вертолёта, вычерчиваемым кострами по бокам.

И тут орчанка, которая наклонилась, чтобы налить новую порцию алкоголя, легко и незаметно для остальных притронулась ко мне. Я почувствовал себя значительно легче. От головы отлегла тяжесть, сознание прояснилось, пропала медлительность и вязкость в движениях.

— Спасибо, — только и успел шепнуть я, но всё равно Громорыг обернулся на этот шёпот и с подозрением уставился на нас.

— Я говорю, спасибо за столь тёплый приём и вкусные напитки, — моментально нашёлся я, хотя, сказать по чести, в империи были куда более вкусные алкогольные напитки. — Отличный поединок, душевная компания.

— Ты нравишься мне, человек, — добродушно ответил мне Грозный Рык. — Ты уже перепил половину тех неудачников, что садились со мной пить. Среди них, конечно, ещё нет орков, но всё равно впечатляющий результат.

Дальше пили всё более крепкое и забористое. Но мне было значительно легче, чем с самого начала. Орчанка ещё раз прикасалась ко мне, снимая алкогольную пелену с разума и вялость с членов, но сказать так ничего и не решилась. Видимо, ждала, пока я выиграю. Если выиграю, разумеется.

Но в какой-то момент то ли она ко мне не успела, то ли уже ничего помочь мне не могло. Я решил, что градус подаваемых нам напитков не повышается. И тут меня понесло.

— Да разве ж это самогон? — поинтересовался я у орка, которого уже ощутимо пошатывало. — Это какой-то компот для детского утренника! Громопук, ты хочешь попробовать настоящий самогон? А? Или так и будешь всегда гордиться, что выпил вот этого слабенького?

Я понимал, что уже плохо складываю слова в предложения, но сейчас это было уже неважно. Единственное, что меня расстроило, ужас в глазах орчанки, которая наливала мне алкоголь. Кстати, я заметил, что не так уж