Гарем - Патриция Грассо

Сказав это, она упала в обморок. Малик, ожидавший подобного развития событий, успел подхватить ее обмякшее тело и осторожно опустил на палубные доски.

Эйприл оттолкнула гиганта, загораживающего ей путь, нанеся ему удар в самое чувствительное место ниже пояса, и упала на колени возле госпожи.

— Что ты с ней сделал, негодяй? — обратила она к предводителю пиратов свое разъяренное личико. Малик тотчас распорядился:

— Хватит скалить зубы, Рашид, иначе она превратит тебя в евнуха. Возьми эту птичку на себя, а я займусь другой крошкой.

Малик поднял на руки бесчувственную Эстер, перекинул ее через плечо, словно мешок, и направился на корму, где железными крюками удерживал свою добычу пиратский корабль. Рашид поступил с Эйприл точно так же, и девушка, исчерпав весь запас храбрости, тоже впала в беспамятство.

Очнулись они обе в новом месте и одновременно. Для Эстер было великим облегчением увидеть перед собой кузину живой и без видимых повреждений.

И Эйприл была счастлива, что ее госпожа очнулась.

— Как ты себя чувствуешь?

— А ты?

— Лучше, чем бедный капитан Арманд. Ему пришлось совсем плохо.

Эйприл была довольна, что ее госпожа изволила пошутить, пусть и на такую мрачную тему. Значит, с ней все в порядке, значит, бодрость духа не оставила ее.

Эстер осторожно огляделась. Каюта, куда заключили пленных девушек, была залита мягким светом масляных ламп, сквозь два круглых иллюминатора, задернутых тончайшим полупрозрачным шелком, проникали робкие солнечные лучи. Эта каюта выглядела несравнимо роскошнее, чем убогое стойло, предоставленное девушкам на французском корабле.

Во всяком случае, здесь нашлось место не только для приличных размеров кровати, но и для столика с двумя стульями. Ложе, составленное из пухлых и богато расшитых подушек, заменяло жалкий гамак, на котором провела несколько ночей Эстер.

— Кажется, что турецкая тюрьма комфортабельней, чем покои, предоставленные французским графом своей невесте.

Эйприл указала на сундуки, сложенные в углу просторной каюты.

— Они доставили сюда наши пожитки.

— Не радуйся, — предупредила кузину Эстер. — Все наше имущество — это теперь пиратская добыча. Они достаточно расчетливы, чтобы разбрасываться даже женскими тряпками. Все прибирают к рукам…

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился Малик. Он продолжил по-английски оборванную Эстер фразу:

— …и ничего и никого из рук не выпускают. — Затем он перешел на французский, на котором ему явно было объясняться привычнее: — Счастлив видеть, что ты уже пришла в себя, красавица. Я убедился, что жестокость глубоко ранит твою нежную душу, и в следующий раз не совершу подобной ошибки.

— Что вы сделали с французским кораблем и его экипажем? — задала вопрос Эстер.

— Не настаивай, я все равно не отвечу. Давай побеседуем о более приятных вещах, моя красавица.

— Я не ваша.

— Ты моя по праву победителя, — возразил Малик.

— Мой жених заплатит за меня щедрый выкуп.

— О выкупе не может быть и речи.

— Что ты возомнил о себе, поганый язычник? — вскинулась Эстер.

— Заткнись!

По-французски возглас звучал не так грубо, как на английском, но смысл был одинаков. Малик с трудом сдерживал себя. Ему было любопытно, как дальше будут развиваться события. Если Английская Роза своим непредсказуемым поведением не добьется, что Халид убьет ее тут же, в припадке ярости, то тогда стоит надеяться на щедрую благодарность халифа.

— Отдаю свою каюту в твое распоряжение. Если что-то понадобится — скажи. Но предупреждаю — попробуешь убежать, ничего не выйдет, за твоей дверью надежная охрана.

— Зачем затруднять своих людей и обрекать на бессонные ночи под дверью каюты? Мы обе отдались на твою милость.

Малик улыбнулся, почувствовав в словах английской красотки и издевку, и ловкий дипломатический ход. Она ему покорялась и одновременно дразнила, тем самым сохраняя достоинство. «Чем ей ответить?» — гадал Малик.

— Английские леди играют в шахматы? Мы могли бы таким образом скоротать вечер.

— Я бы сыграла в шахматы с удовольствием, но не с палачом и не с презренным пиратом, который, как морской дракон, затаившись в логове, подстерегает мирные корабли.

Малик захлопал в ладоши.

— О, какая красивая речь! Кроме красоты и храбрости, ты еще обладаешь острым язычком и строптивостью. Халиду придется потратить некоторое время, чтобы выдрессировать тебя.

— Кто такой Халид? — не удержалась от вопроса Эстер.

Малик выдержал паузу скорее всего для того, чтобы придать моменту подобающую торжественность.

— Халид — Меч Аллаха!

После этих слов Малик удалился, плотно затворив за собой дверь каюты.

— О боже! Что означает «Меч Аллаха»? Наверное, нам отрубят головы! — Эйприл в отчаянии всплеснула руками.

— Во всяком случае, ничего хорошего нас не ждет, — мрачно отозвалась Эстер. — Надо придумать, как отсюда убежать.

— Но как? — вскричала Эйприл. — Мы в море и не сможем доплыть до берега!

— Воплями делу не поможешь. К тому же неприлично служанке повышать голос в присутствии госпожи. Прекрати истерику, иначе я тебя отшлепаю по щекам!

— Но госпожа должна подумать, как сохранить жизнь и себе, и своей служанке.

Впервые Эйприл проявила характер. Никогда раньше ничего подобного не случалось. Для Эстер это было приятным сюрпризом.

— Ты, ты во всем виновата! — обвиняла ее Эйприл.

— В чем же?

— Ты накликала на нас беду. Ты так жаждала приключений!

— Остынь! — приказала Эстер. — И пораскинь мозгами, если они у тебя есть. Когда-нибудь он отвезет нас на сушу. Не вечно же ему болтаться по морям. А там мы найдем способ убежать и добраться домой.

— Домой! — повторила Эйприл, словно эхо. — Домой! Обратно в Англию?

— Конечно. Я уже решила, что не выйду замуж за Хорька!

— Но королева…

— К черту королеву! С ней мы разберемся позже. Вино не осушают одним глотком, а пьют понемногу. Разве ты этого не знаешь? Так же решаются и все проблемы.

Эйприл немного успокоилась.

— Но ведь ужасно находиться на турецком корабле?

— А спать с мерзким Хорьком разве приятнее? — возразила Эстер. — Я чувствую себя спасенной от этой участи.

— Но в жизни есть кое-что и похуже, чем быть женой урода, — разумно заявила Эйприл.

— А, ты согласилась со мной, что он урод?