Гарем - Патриция Грассо

— Но быть замужем даже за таким уродом лучше, чем быть рабыней поганого турка. Навечно остаться в плену у язычников и никогда не увидеть вновь родную Англию, — тут Эйприл всхлипнула.

Эстер надоело пререкаться с кузиной. Она принялась разбирать сложенный в углу каюты багаж. Добравшись до заветного сундучка с двойным дном и выбросив оттуда вещи, она извлекла из тайника точно такой же кинжал, что был отобран у нее пиратами. Спрятав его под подушку, она с наслаждением разлеглась на мягкой постели.

— Мы возьмем в заложники первого же турка, который войдет сюда. Нам остается только ждать. А там посмотрим, как они запрыгают!

Эстер смежила веки, притворяясь, что спит. На самом деле девушку терзали те же страхи, что и ее кузину.

Эйприл прильнула к круглому корабельному окошку. Морские волны показались громадными и грозными. Нигде не видно было земли. Никаких шансов убежать.

— Папа! — вдруг пробормотала Эстер. Сон все же сморил ее, но не принес долгожданного покоя. Эйприл безуспешно пыталась ее разбудить.

— Папа… прости меня…

Эйприл изо всех сил тряхнула кузину за плечи, и та открыла глаза, но продолжала оставаться во власти кошмара.

— Я во всем виновата…

— Неправда. Ты просто бредишь. — У Эйприл от жалости к кузине разрывалось сердце.

— Если б я так не поступила…

— Все в прошлом, — прервала ее Эйприл. — Не занимай этим голову. Подумай лучше, как нам вырваться из рук неверных.

— Да-да, конечно, — Эстер не сразу пришла в себя.

Перед ее мысленным взором возникали ужасные картины их пленения и казни маленького капитана. А вместе с ними и воспоминания о том, как не помогли ей уроки обращения с оружием, которые она брала вместе со своим братом, уберечь отца в момент нападения на него.

Эйприл прислушалась и уловила шорох за дверью каюты. Эстер мгновенно выхватила кинжал из-под подушки, бесшумно пересекла босиком пространство каюты и прижалась к стене возле двери.

Дверь отворилась, и мужчина почтительно внес в каюту тяжелый поднос с кушаньями. Тут же в его шею уперся острый кончик кинжала.

— Передай поднос моей кузине и проглоти язык! — приказала Эстер.

Команда была тут же выполнена. Видимо, французский язык турок понимал.

— Теперь повернись.

Слуга повиновался безмолвно, словно марионетка.

— Проводи нас к своему капитану, — выдвинула очередное требование Эстер.

— Последнее не требуется. Капитан здесь. Чем могу служить?

Насмешливый тон Малика вывел Эстер из себя.

— Выполняй мои требования, или я убью твоего человека!

— На моем корабле достаточно людей. Одним больше, одним меньше, какая разница! Всех ты не зарежешь своим игрушечным кинжалом.

— Ради бога, не зли этого дикаря! — взмолилась Эйприл. — Он убьет нас.

— Отдай кинжал и признайся, сколько у тебя еще в запасе таких шипов, Английская Роза?

Эстер подчинилась и честно признала свое поражение.

— Больше нет. Теперь я безоружна.

Малик с улыбкой передал, не глядя, кинжал своему помощнику, возникшему у него за спиной, произнес что-то по-турецки, после чего помощник учинил тщательный обыск в вещах английских леди.

— Я не могу полагаться на твое слово, красавица. Солгать неверному турку ведь не считается у вас, христиан, грехом? — как бы извиняясь, произнес с улыбкой Малик.

Не обнаружив ничего похожего на оружие, гигант и робкий слуга, принесший пищу, удалились.

— Неужели ты была способна проткнуть шею безвинному рабу? — поинтересовался Малик и тут же сам отверг эту мысль. — Не верю! А теперь приятного аппетита!

Капитан решил сам прислуживать пленницам и поднял крышки с блюд, источающих соблазнительный аромат.

Убедившись, что обе леди не в силах бороться с искушением, он вежливо покинул их общество, заперев снаружи дверь каюты.

— Кровопийца! — заявила Эстер. — Мерзавец! Людоед!

— Похоже на то. Он откармливает нас, чтобы потом съесть, — согласилась доверчивая Эйприл. — Что нам делать — кушать или нет?

— Во всяком случае, силы нам надо сохранять. План А не удался, переходим к плану Б.

— Что значит Б?

— Пока не знаю. Надо подумать.

Эстер присела к столу и принялась за еду.

Подгоняемая попутными ветрами, пиратская шхуна быстро пересекла Средиземное море, прошла через Гелласпонт — по-английски Дарданеллы — и причалила в тихом заливе Мраморного моря, где возле городка Галлиполи располагалась вилла знаменитого пирата.

Во время всего путешествия Эстер и Эйприл не покидали каюты. Их обслуживал гигант-помощник Малика и на все вопросы отвечал широкой беззлобной улыбкой.

Эстер очень хотелось запустить ему в голову ночным горшком, но она понимала бессмысленность такой выходки.

И вот, наконец-то, ранним утром, когда слепящее солнце нырнуло в отверстие иллюминатора, они увидели землю.

На берегу расположились несколько шатров, вокруг них гарцевали всадники, а выше, на скале, виднелось каменное строение.

— Это настоящий дворец! Где мы?

— Не имею понятия. — От чувства неизвестности и собственной беспомощности Эстер вновь проявила характер и стала биться в дверь каюты, но тотчас убедилась, что она прочно заперта, и выломать ее им не по силам.

— За нас все решат, — трезво рассудила Эйприл и занялась своим вышиванием. За дни скитаний по морям она уже достигла в этом ремесле совершенства. — И не бейся головой о стену, Эстер. Это нам не поможет, а мозги твои еще понадобятся.

Эстер охотно согласилась. Она устала сопротивляться тому, что все равно неизбежно. Ей даже хотелось скорее узнать, что такое — это неизбежное.

Настало время обеда, но уже знакомый девушкам молчаливый слуга на этот раз так и не появился. Зато до их слуха донеслись возбужденные мужские голоса, лязг якорной цепи и шумы, которыми обычно сопровождается разгрузка корабля. Голодные девушки пребывали в тоске и тревоге.

Лишь ближе к вечеру их неожиданно посетил сам капитан. Словно опытный слуга, Малик нес на вытянутой руке поднос и при этом лучезарно улыбался.

— Ты хотел уморить нас голодом? — накинулась на него Эстер.

— Разумеется, нет! — Он рассмеялся. — Разве мог я замыслить нечто подобное в отношении столь милых леди?

Малик поставил поднос на столик и указал на два хрустальных кубка. В одном была розоватая жидкость, в другом — почти бесцветная.

Визит капитана в неурочный час пробудил у девушек самые худшие подозрения, но Малик был настроен весьма благодушно.