Бракованная любовь - Ульяна Краш

я проблем не хочу. Вы же сами знаете, что я всей душой за вас и за своих работников, но несу ответственность за людей, если они останутся без работы.

— Я всё поняла. Но увольняться я сама не собираюсь. Хотите избавиться от меня — сокращайте.

— Анастасия НИколаевна, мне бюджет не позволит подобных трат.

— А мне тем более. Я сейчас не в самом лучшем положении, чтобы просто так уходить с работы. Хотите уволить, увольняйте, только имейте в виду, я свои права знаю. И суд вы проиграете ещё и выплатите мне компенсацию. Так что выбирайте: или сокращение, или суд, или гнев Бахтина.

Лицо начальника вытягивается, но он быстро приходит в себя.

— Не ожидал от вас, конечно, такого.

— Естественно, я же очень хороший работник, бесконфликтный, кропотливый. И ругаться не умею.

— С трудом верится теперь.

Пожимаю плечами. Внешне пытаюсь сохранить спокойный вид, а внутри бушует пламя. Я готова разорвать Руслана. Не думала, что он такое говно.

— Хорошо. Зайдите в бухгалтерию. Напишите заявление на сокращение, но я выплачу вам голый оклад без премий.

— Прекрасно!

У меня на лице застывает маска учтивости. Встаю и иду к двери.

— И отрабатывать ничего не надо. Можете уходить сегодня, — его слова догоняют меня на пороге и будто пинком выталкивают в коридор. Хлопаю дверью и иду в бухгалтерию.

Мерзкий старикан! Трус! Я ещё покажу, как увольнять меня. Козёл!

Рассчитывают меня быстро, и документы готовы в течение часа. Домой приезжаю злая, хочется разнести всё в квартире от несправедливости. Но ограничиваюсь одной старой вазой.

Стекло летит в разные стороны, хочется орать, расплакаться, но слёз так и нет до сих пор.

Только к вечеру, я немного прихожу в себя и достаю телефон. Я уже сутки в него не заглядывала. И первое СМС, которое я вижу — от Руслана. Там всего одно слово: “Шах”.

Глава 7

Шах? Это вообще как понимать? Для него это игра получается? Как довести жену, чтобы она приползла обратно на коленях?

Меня трясёт от злости. В голове одни маты. Первым порывом хочется набрать его и обматерить, но я сдерживаю себя. Не думала, что Руслан такой…Какой? Знала, просто он ко мне не применял свои качества, я же для него семьёй была. А теперь против пошла. Он не привык отступать, но и я не из сахара сделана. У нас в городе ведь не одно издательство. Как минимум десять. А я не студент и не новичок. Опыт уже есть, справку о бесплодии сделаю. Идеальный сотрудник, детей не рожу, в декрет не уйду, да и больничных не будет.

Пишу ответ Руслану: “Посмотрим”. Знаю, что лучше в таком случае игнорировать его, но не смогла удержаться, чтобы не ответить.

Достаю ноутбук и начинаю мониторить сайты по поиску работы. Можно, конечно, попробовать фрилансить, работать на дому, но это не очень стабильный заработок. Да и раскручиваться надо, чтобы заработало сарафанное радио.

Нахожу пятнадцать издательств из них всего два крупных, остальные мелкие и зарплата не очень, но записываю и их. На всякий случай.

*** ***

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — пинаю лежащий на земле камешек со злости и промахиваюсь.

Это было последнее место из выписанных мной вчера. И все как один сказали, что вакансия закрыта. Такого не бывает. Чтобы вот так все разом в один день нашли работников. Бред!

Я знаю, кто приложил к этому руку и связи. Сволочь! Сегодня он мне не даст на работу устроиться, а завтра что? Квартиру подожжёт? Руслан именно такой в вопросах бизнеса, своих конкурентов давит и разоряет без сожаления. А теперь я оказалась по ту сторону.

Стою на перекрёстке главных улиц в центре города, вспоминаю, где припарковалась. Но в голове хаос и я никак не могу сосредоточиться.

Звонит телефон. Мама.

Блин, только не сейчас. Вспоминаю, что обещала ей перезвонить, но так и не позвонила. Не возьму трубку — обидится.

— Алло, мама, привет. Что-то случилось?

— Нет. Просто звоню, чтобы узнать как у тебя дела?

— Ой, мама, я сейчас бегу по улице. Давай перезвоню, когда дома буду.

— По улице? Выходной, что ли, взяла?

Бл*, надо было же спалиться так быстро.

— Ага, выходной.

— Заболела?

— Нет. Всё хорошо.

— Настя, что случилось? Можешь мне хоть сколько говорить, что всё хорошо, но я же чувствую. Доча я не отстану.

Останавливаюсь перед бизнес-центром и присаживаюсь на скамейку, иначе убегу не туда. С мамой надо разговаривать сосредоточенно, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Она слишком переживает за меня.

— Да вот мамуль. Работу решила сменить. Хочу работать для себя.

— Вот правильно. Молодец. Тебе ведь Руслан давно уже говорил уходить с работы, а ты все самостоятельной хотела быть. Сейчас и времени будет больше. Может, съездишь куда-нибудь, отдохнёшь.

— Может быть, мама, — натягиваю улыбку, чтобы мама убедилась.

— Как там Руслан? Не болеет?

— Всё хорошо мама. Отлично. Здоровее всех живых.

— Поругались?

— Ну с чего ты взяла мама?

— Я слишком хорошо тебя знаю.

От мамы шила в мешке не утаишь, меня всегда поражала её интуиция.

— Мам, давай я к тебе вечером заеду и поговорим. Не хочу по телефону.

— Настя, ты моего инфаркта хочешь? Я же волноваться буду. Что у вас там произошло?

Встаю и начинаю нарезать круги вокруг лавочки. Когда нервничаю, не замечаю своей странности. Так, глубоко ухожу в свои мысли, что порой мои руки и ноги живут своей жизнью.

— Ну хорошо…сейчас расскажу. Ты сидишь?

— Сижу.

— Мы разошлись с Русланом.

В трубке молчание.

— Мам, мам. Ау! Ты слышишь меня?

— Слышу, — голос тусклый, словно её внезапно выключили.

— Мама, ну ты чего? Ну, разошлись и разошлись. Не подходим мы к друг другу. Из разных социальных слоёв. Мы с ним совершенно разные. Может, поэтому и ребятишек у нас не было.

Всё ещё сыпет снег, ловлю снежинки ладонью и продолжаю говорить. Сейчас лучше не сосредотачиваться на боли, которая гулко прокатывается по всему телу.

— Наверно, Настя. Тебе виднее. Хотя я, конечно, была за вас. Руслан резковат в общении, но зато ты за ним как за каменной стеной была.

— Мама, это всё оказалась иллюзия. У него другая на стороне есть. И сын годовалый. Я не смогла стерпеть.

— Настюш…почему ты мне не позвонила? Неужели стеснялась рассказать. Ты же знаешь, я всегда за тебя.

Поднимаю лицо вверх, чтобы не дать капелькам выбежать из глаз. Дышу глубоко. Не хочу плакать, но мамино тепло топит внутренний лёд, который я выстраивала все эти дни.

— Мам, я приеду. Попозже.