Царевна золотой горы - Дарья Калинина

Так что рассчитывать бедной Марише на чью-то помощь было нечего. И таинственная сила беспрепятственно поволокла обмякшее тело сыщицы туда, откуда не возвращаются.

Проснувшись, Смайл пошарил сначала рукой, а потом и взглядом по сторонам. Но ни тактильный, ни визуальный осмотр положительного результата ему не принес. Любимой жены в наличии не имелось. За окном было темно, и Смайл встревожился. Он встал, прошелся по каюте, на что много времени не понадобилось, заглянул в душевую комнату, в шкафы, и тревога его возросла многократно. А вместе с ней возросла и досада на жену, которая все-таки ушла, ослушавшись его прямого приказа каюту не покидать.

– Ну, попадись ты мне только под горячую руку! – рассвирепел Смайл, не желая признавать, что в такой открытой непокорности Мариши есть что-то странное и настораживающее.

Несколько минут он метался по каюте из одного угла в другой, сшибая на пути легкую мебель и отшвыривая предметы одежды. Но затем он немного успокоился, взял себя в руки и присел на краешек кровати, чтобы подумать.

Любимая жена доставляла Смайлу немало забот и проблем. И главной его проблемой с Маришей было то, что жену нужно было постоянно оберегать от различных неприятностей, которые она была мастерицей подцеплять. И все же Смайл всегда знал, на жену можно положиться. Если уж она обещала, что не будет чего-то делать, то она это делать и не будет.

– Но я же четко ей сказал, никуда не уходить без меня! Мариша не дура, она должна понимать, как небезопасно нынче на судне!

И тревога с еще большей силой вцепилась в Смайла. Он буквально подскочил на месте, не в силах сидеть без дела. Раз любимой жены нет в каюте, значит, она где-то на судне! И ее надо найти, чем быстрей, тем лучше.

Смайл резво выбежал из каюты, успев лишь натянуть спортивные штаны на голое тело. Он бы и их не надел, так торопился, но не хотел шокировать своим видом и без того перепуганных пассажиров и членов экипажа. Таким манером Смайл пробежался по всем палубам, теряя по дороге тапочки, но так никого и не нашел. Редкие встречающиеся ему граждане лишь разводили руками. Никто не видел высокой молодой женщины с шикарной гривой белокурых волос и широко расставленными голубыми глазами в обрамлении длинных черных ресниц.

Любимая жена, мать и дочь бесследно растворилась на просторах судна. От нее осталась лишь тапочка, которую Смайл нашел в конце коридора. Тапочка вселила в душу Смайла настоящий ужас. Никогда в жизни Мариша, будь она в порядке, не ушла бы без своей тапочки. И это не говоря уж о том, что даже просто выйти из каюты в тапочках Мариша сочла бы неприемлемым. Как можно разгуливать по теплоходу в домашней обуви, пусть даже и расшитой золотом и с кокетливо загнутыми носами? Нет, Мариша надела бы нормальную обувь, на каблуках.

Ну, а при взгляде на холодные озерные воды, которые расстилались по обе стороны от бортов, Смайла охватывала еще большая тревога. Ведь судно – это просто идеальное место для совершения преступлений. Ночь, никого нет на палубе. Можно выманить жертву наружу, а потом скинуть ее в темные воды. И никто никогда не найдет тела и не докажет, что смерть была вызвана чьей-то злой волей, а не собственной рассеянностью пострадавший.

– Где же она? – почти зарыдал от собственного бессилия Смайл. – Куда мне бежать дальше? Где еще искать? Никогда больше не отправлюсь в круиз по воде. Никогда!

Между тем, в голове у него четко щелкали колесики, отмеривая мысли. Мысли были короткие и дельные, как раз на один щелчок. Ни прибавить, ни отнять. Сбегать к следователю. Но что он может? Пойдет по свидетелям. Значит, надо успеть сделать это первым, не дожидаясь следователя, прямо сейчас!

И Смайл помчался назад к своей каюте. С тапочкой любимой жены, прижатой к груди, он стучал и расспрашивал через дверь всех, чьи каюты выходили в их коридор. Никто из пассажиров не открыл взбудораженному ночному визитеру. И все ответы, которые получил Смайл, в общем-то, были одинаковы. Мы спали (смотрели телевизор, мылись в душе, занимались любовью), и нет, мы ничего не видели.

Даже Виктор Алексеевич, единственный, кто рискнул открыть Смайлу дверь своей каюты, не смог его ничем приободрить.

– Мы с женой не спали, но ничего особенного тоже не слышали.

– Ни шума, ни криков?

– Все было тихо, за исключением одного момента, когда в коридоре послышался какой-то шорох.

– Шорох?

– И вроде бы женский голос.

– Голос принадлежал Марише?

– Трудно сказать. Вроде бы нет.

По мнению Виктора Алексеевича и Марии Сергеевны, этот подозрительный, хотя и слабый шум раздался где-то около получаса или сорока минут назад. Смайл быстро приплюсовал в уме то время, что он потратил, обегая теплоход по периметру, и понял, что он проснулся почти сразу же после того, как в коридоре раздался шум, а Мариша пропала.

– Уверен, она выглянула, чтобы узнать, кто там находится в коридоре. И пропала!

– Надо идти к следователю!

Да, теперь уже ничего другого не оставалось. Все свои ресурсы, которые имелись, Смайл уже израсходовал. Своими силами вернуть Маришу не получилось. Надо было обращаться за помощью.

Но прежде чем уйти, Смайл схватил нетбук Мариши. На нем как раз мигало новое полученное сообщение. Однако времени, чтобы прямо сейчас ознакомиться с ним, у Смайла не было. Он торопился к следователю. А прочесть сообщение можно и позже, когда будет время.

Мариша открыла глаза и убедилась, что случившееся с ней – это не страшный сон, а жестокая правда жизни. Там, где находилась молодая женщина, было темно, сыро и очень страшно. Что-то гудело, чем-то неприятно пахло. И лежать тоже было очень жестко и неудобно.

В спину сыщицы врезалась какая-то хреновина, которая больно давила на хребет и с каждой минутой вроде бы становилась все больше. В голову бессовестно дуло. По босым ногам, с которых упали обе тапочки, тянуло сыростью. К тому же рот у Мариши был заткнут, что лишало ее возможности как выругаться в свое удовольствие, так и позвать на помощь.

Единственное, что хоть немного утешало Маришу, было то, что она все это чувствует, а следовательно, до сих пор жива. Если… если только не находится в аду. Ведь как знать, вполне возможно, именно так и выглядит один из первых, легких кругов ада, куда попадают люди грешные чуть-чуть, но все же еще достойные прощения и спасения, может, и не прямо сейчас, но хотя бы в отдаленном будущем.

Мариша считала себя достойной именно такого места после смерти. Она не была идеальной, и грехов у нее накопилось, надо думать, немало. Но она всегда старалась быть хорошей девочкой, помогать людям по мере своих сил, заботиться о своих близких и вообще не делать ничего дурного.

Другой вопрос, что не всегда у нее все получалось. Но она старалась, в этом надо было ей отдать должное.

– Мы-мы-ммм! – промычала Мариша, вращая глазами.