Подземелья Лондона - Джеймс Блэйлок

— Пожар! Подвал горит! Спасайся кто может!

Мясник тупо поглядел на вестника беды, на дверь, но ничего не предпринял, и тогда Сент-Ив, подхватив тяжелую деревянную скалку, проскочил мимо него в вестибюль, следя за караульным у столика, который уже поднимался, услышав, очевидно, крики из кухни.

Сент-Ив замедлил ход до быстрого шага, мило кивая.

— Пожалуйста, дайте мне ключ, сэр! — приказал он, но караульный сделал шаг назад, и Сент-Иву пришлось отправить мужчину в нокаут. Он выдернул ключ из кармана пальто охранника и бросился к двери, слыша позади, возможно, уже в кухне, шум погони. Выскочив наружу, он захлопнул дверь и потратил драгоценные секунды, чтобы запереть ее, — как раз в тот миг, когда явно разозленные Пьюл и Джимми ворвались в вестибюль.

Сент-Ив повернул было к задним воротам, но, видя, что долговязый кучер фургона в красном котелке их запирает, поменял направление и резво помчался к главным воротам. Медный ключ в его кармане был вполовину меньше того железного, которым Пьюл до этого отпирал ворота. Сможет ли он перебраться через стену? Наверное, только с разбегу, хотя если он не справится с первой попытки, его схватят.

Он увидел, что привратник крутится у двери своей хижины, отпирая замок. Потом старик помахал Сент-Иву, распахивая дверь. Сент-Ив бросил скалку в кусты вербены, гадая, что случилось с Джимми и Пьюлом, и подошел к будке охранника.

— А, это снова вы, мистер Бродбент, — сказал привратник, опуская руку с ключом в карман брюк. Когда он вынул руку, в ней был пистолет. Прицелившись в Сент-Ива, старик, не глядя, захлопнул дверь за своей спиной и махнул пистолетом в сторону лечебницы. Его прежняя улыбка исчезла без следа, и Сент-Ив понял со всей ясностью, что привратник пристрелит его, если он не подчинится.

На Флит-стрит их пути разошлись: Элис и Билл Кракен вдвоем отправились в только что отстроенный участок городской полиции на Боу-стрит в Ковент-Гарден, а Матушка — на Уайтфрайарз-стрит, к реке, чтобы отыскать эманации вблизи нечестивого дома мистера Клингхаймера на Лазарус-уок. Они условились встретиться через час у входа в Темпл-Черч, а потом, если условленное время будет пропущено, на исходе следующего часа.

— Побереги себя, Матушка Ласвелл, — сказал Билл Кракен. — Сейчас не время для всяких штук. Заметишь того, Шедвелла, уверься, что ему тебя не видать. Заляг пониже. Но это так, к слову. Главное, чтобы мы все вернулись домой целыми и невредимыми. Хотел бы я, чтобы у тебя в сумке лежал пистолет.

— Я отказалась от оружия, Билл. Ты это знаешь, — ответила ему Матушка. — Я буду очень осторожна. А что до Шедвелла, так он полностью уверен, что я мертва. А ты тоже осторожнее, Билл. Следуй своему собственному совету.

Минуту они смотрели друг на друга, словно не в силах расстаться, и Элис так хорошо их понимала! Глядя, как Матушка Ласвелл уходит, она думала, так ли уж хороша идея Хасбро рассредоточить силы. Они расточились, как говорит речение, хотя, конечно, для нее и Билла, которым надо просто обсудить с властями подробности смерти Джеймса Хэрроу, опасность невелика — дело-то простое.

Они шли по Стрэнду к Веллингтон-стрит, притягивая к себе удивленные взгляды прохожих. Элис старалась идти рядом с Биллом, который привык держаться позади, сопровождая ее, как слуга — хозяйку, будто не желая вносить фамильярность в их дружбу. Элис очень не хотелось, чтобы кто-либо решил, что за нею следует опасный безумец. На лице Кракена застыла решимость, глаза были прищурены, волосы всклокочены, он стискивал кулаки, а его рот все время кривился — выглядело это пугающе: казалось, этот пожилой джентльмен находится на грани и вот-вот сорвется, совершив какое-нибудь безрассудство, что было, в общем-то, недалеко от истины.

— У меня есть план, Билл, как действовать в полиции, — сказала Элис, когда они увидели окруженное невысокой железной оградой свежевыстроенное каменное здание участка. У дверей стоял полицейский, а по улице катили фермерские телеги — рынок Ковент-Гарден, на котором вся торговля шла ранним утром, уже начинал пустеть. — Буду рада, если вы предоставите это дело насчет Джеймса Хэрроу мне. Потребуется всего минута, чтобы узнать все, что нужно.

— Я вас не оставлю, мэм, ни за что в жизни. Если вы зайдете внутрь, в этот самый участок, я тоже.

— Это же полицейский участок, Билл. Для меня безопаснее места не найдешь. А вот вы можете многое потерять, если ворветесь в полицию и вас схватят. И если это случится, я уже ничего не добьюсь. Не знаю, что тогда и делать. Вспомните, что вы сказали Матушке меньше десяти минут назад — о том, чтобы вести себя потише. Я, как и она, просто прошу вас последовать вашему собственному совету.

После долгой паузы Кракен кивнул и сказал:

— Я тогда снаружи постою, на улице, на тот случай, если будут приказы, ну и дверь посторожу, чтобы вы могли выйти. Они же не заберут человека за то, что он стоит на улице.

— Могут, Билл. Они могут все, что захотят. Если не будете осмотрительны — угодите в Ньюгейтскую тюрьму. Вон там вниз по улице есть кофейня. Вы увидите вывеску над дверью. Подождите меня там, если вам нетрудно.

— Ага, — Билл снова кивнул и пошел в указанном направлении, обходя полисмена, который хмуро оглядел его и положил руку на висящую у пояса дубинку.

— Это мой слуга, — весело сообщила Элис полисмену. — Он безобидный.

— Да, мэм, — кивнул полисмен, снимая цилиндр[34] и расплываясь в заботливой улыбке. — Как скажете.

Элис часто приходилось встречать такую реакцию — незаслуженную благосклонность мужчин, восхищенных ее внешностью. Ей это совершенно не льстило, но иногда бывало полезно. Она вошла в здание, думая о мужской галантности и женском очаровании, и устремилась к стойке, за которой сидел суетливый полицейский сержант. Перед нею стояла очередь из двух человек — перепуганной женщины, терзавшей свои перчатки и пытавшейся заговорить прежде невысокого коренастого мужчины, велевшего ей «дожидаться своей чертовой очереди», и уже упомянутого субъекта. Мужчина объяснял сержанту, что человек на лошади вогнал его тележку в столб, сломав и саму тележку, и колесо в придачу.

— Я требую возмещения, — говорил он, тяжело кивая. — Я считаю, что должен получить его.

— А где же преступник? — равнодушно спрашивал сержант.

— Он просто дальше поехал, разве не ясно? Даже не оглянулся. Ни на секунду.

— Тогда мы ничего для вас не можем сделать, сэр.

— А кто ж мне возместит? У меня есть право на возмещение!

— Право, говорите?.. У вас есть право быть вышвырнутым на улицу за наглость и тупость! Возмещение, ишь ты… С вами все. Следующий! Да, мэм, пройдите вперед.

Женщина, терзавшая перчатки, протиснулась вперед и срывающимся голосом рассказала сержанту, что ее юный сын исчез, описав его так, что под это описание подошла бы половина мальчиков земли. Сержант нервно записал сведения, а потом спросил: