Единственная - Ольга Гусейнова

– Не я, – осуждающе кивнула я. – Не моя вина, что вы в настолько отчаянном положении, если взялись шантажировать беременную, слабую, несчастную женщину, потерявшую все на свете. Все, что я могла отдать, – уже у вас и от всего сердца. Остальное – нет!

Мужчины сверлили меня пристальными взглядами; Рето, словно натянутая тетива, до белизны сжимал у бедер кулаки. Как же нам с Джаром повезло с друзьями! Когда ученые мужи решили остаться без нас для переговоров, Рето быстро наклонился ко мне и едва слышно шепнул на ухо:

– Не бойся. Джар сделал все, чтобы обезопасить вас. Вот как знал о подобном повороте…

– Каким образом обезопасил? – в отчаянии спросила я. И ведь понимала, что в безвыходном положении и беременна, но согласиться на подобное предложение – сломать себя окончательно.

– Они с лате уже подключили научное сообщество и, несмотря на запрет, рассказывают всем о землянке. Румина Дарна «по великому секрету» рассказывает знакомым и подругам о будущем внуке-смеске, которого скоро родит найденная у дронов землянка. Ты спрятана здесь от всего мира, но вокруг нас военные. А у Джара всюду хорошие знакомые, он добрался до каждого, кто сможет выступить в вашу защиту. Наш отряд работает с десантурой, многие видели тебя на корабле, отметили ваши отношения с янтом. О таком единении в союзе мечтает каждый, так что вашу семью не дадут забыть…

– Джар… – выдохнула я сквозь слезы. Эмоции требовали выхода.

– Ты еще не в семейной базе, но по всем нашим законам уже ри-янта. Значит, твой янт за тебя отвечает и защищает, – заверил Рето, кивнув для убедительности.

– Рето – ты наш самый лучший друг на свете. И после Джара самый лучший мужчина, о котором можно только мечтать, – поблагодарила я, вытирая слезы.

Нас попросили вернуться в конференц-зал. Видимо, великие и ужасные шантажисты готовы продолжить переговоры, вернее торговлю. В результате я поняла, услышала, осознала, что по-прежнему представляю собой море информации, конечно же, нужной Ранту. Ну, им виднее. Мне дали время на раздумья, на знакомство с «прекрасным новым миром, которому я могу помочь». В общем, тщательно и детально подвели к мысли – спасение во мне. А я – эгоистичная невротичка, готовая похоронить его вместе с собой, но не отдать целому миру.

В итоге мне выставили новое условие: родить не менее двадцати детей. У Рето в буквальном смысле отвалилась челюсть. Затем он категорически отказал, пояснив, что даже с их технологиями из-за такого количества родов подорванное здоровье сократит мою жизнь вдвое. Показалось, ученые-военные-разведчики из некого принципа вели со мной торги, ведь даже пятеро детей, на которых мы все-таки дружно сошлись, никакой роли не сыграют в спасении Ранта. Но эти шантажисты наверняка не могли позволить иномирянке оставить за собой последнее слово. И раз за разом, час за часом возвращались к теме изъятия яйцеклеток и передаче их бесплодным ри-янтам. Под конец разговора я выдохлась и чувствовала себя виноватой за свою несговорчивость и собственные принципы. Ведь отказываю тем, кто мечтает о ребенке много лет, но не имеет подобного счастья.

Наконец, после небольшого перерыва на поесть, меня встретили там же, объявив о самом неожиданном событии: Таяна Синичкина официально зарегистрирована в общей базе Ранта с присвоением личного номера гражданина Ранта; затем занесена в семейную базу. Последнее прошло не без подвоха. В семейной базе сразу же сделали пометку о создании связи с Джаром. Теперь я официально замужем, вот так… просто. Казалось бы. Рето ехидно хмыкнул. А я поняла, для чего меня «выдали замуж», – чтобы до поры до времени изъять мою анкету и изображение из обозрения. Ведь все готовые по возрасту к браку граждане любому доступны для знакомства и вызова. А «светить» землянку правительственные хитрецы пока явно не готовы.

Оглушенная столь резкими переменами, я сидела за столом и не знала, что сказать или делать дальше. А дерум Шик уверенно излагал мне план моей жизни, на ближайшее время, слава высшим:

– Значит так, завтра подготовься там, по-женски, как вы все умеете. У тебя будут брать интервью… снимать.

– Меня снимать? – обалдела я.

– Интервью с тобой, которое распространят потом везде, даже самые мелкие издания и каналы. Про Землю пришла пора рассказать официально…

– А то неофициально информация уже просочилась и ее активно муссируют. Причем так активно и животрепещуще, что не знаешь, где правда, а где сказки… – раздраженно вмешался одо-деш Штоль.

– Я подготовлюсь, – смиренно согласилась я.

Руководители проекта «Землянка» воодушевились и продолжили:

– Лешкам больше не угрожай, нам только межнациональной розни не хватало…

– Простите, я слишком вымоталась, а тут… она, висит на моем янте, – смутилась я.

Ну да, тот неприглядный эпизод я до сих пор вспоминаю со стыдом. Тогда меня распирали злость и усталость, вот и сочла правильным «блеснуть» черным юмором. Только о последствиях не подумала, о том, что запись с моими яростно сверкающими глазами и словесными угрозами попадет к исследователям. И по ней тоже пройдутся, и с местным вариантом психолога я потом замучаюсь разговаривать. В общем, дура я, и отчетливо это понимаю порой. Но случись сейчас то же самое, снова бы не сдержалась.

– Тебе разрешено активно общаться со средствами массовой информации, давать интервью. Надеюсь, ты будешь корректна и вежлива в своих оценках чего-либо или высказываниях в целом. Помни, общественность к таким глобальным открытиям, как новый вид, нужно готовить годами, а мы тебя сразу вывалим…

– Ну прямо так сказано, словно я мусор… – обиделась я.

Рум Жмель с дерумом Шиком закатили глаза:

– Ох уж эти юные ранта… молодые женщины.

– Зато если такие скептики и педанты, как вы, рра, оговариваетесь, что риа Таяна как рантана, то проблем с легализацией не будет точно, – веско заметил Рето.

– Твоего возвращения, ра Рето, Корпус наследия уже заждался, – неожиданно заявил рум Жмель, собственно, его руководитель.

Выходит, Рето не только военный медик, как Джар «не совсем» десантник. Ученый!

Затем мне дали еще сотню напутствий и указаний, сообщили, что я в любом случае на особом положении и обязана буду являться в кванториум работать с учеными в разных областях. Под конец я от усталости потеряла последние опасения, удрученно спросив:

– А подъемные мне выдадут?

– Ты так устала, что не в силах встать сама? – недоумевал рум Жмель.

– Нет, подъемные – это деньги на первое время. Согласитесь, я много работала на Рант целых два месяца, а еще сколько предстоит и…

– Твое финансовое благосостояние поднимет янт, – с укоризной отказал дерум Шик. – Мы можем помочь тебе покинуть это совещание. Вы с медиком можете идти.

Хоть мне было крайне неудобно тыкать ранту старше меня, более того, старому, уважаемому «академику», но я не сдержалась от тщательно прикрытой спокойным тоном иронии: