Отряд "Акинак" - Василий Сахаров

– К бою, камрады! Мы возле автомагистрали на Вязьму, так что мимо нас они не пройдут, хватайте все оружие, что есть, и выдвигаемся на перехват бронеколонны. Несколько фугасов мы там загодя на всякий случай поставили, а тем, кто в городе, надо дать время оборону организовать. Кто из ваших бойцов в Вязьме, дайте команду стягиваться в районную администрацию и поступать в распоряжение Игнатьева.

Офицеры разбежались по пансионату, собирать своих воинов, а Толстый, на ходу вооружаясь, попробовал дозвониться до Игнатьева. Обычная мобильная связь почему-то не работала, но у мэра Вязьмы уже имелся мардунский коммуникатор, способный принимать сигнал через спутник.

– Слушаю, – голос Игнатьева был усталым и каким-то тусклым.

– Илья Константиныч, это Толстов, у нас проблема, – снимая с крюка на стене разгрузку, сказал акинак.

– Знаю, – ответил тот. – Сам тебе только что отзвониться хотел. Мне новый начальник ГАИ доложил, что его пост на границе района «пирамидовцы» разоружили, а к городу техника и солдаты идут. Мы сейчас ополчение собираем, – он невесело усмехнулся, – пытаемся.

– Что полиция, ФСБ, военные?

– Самоустранились и объявили нейтралитет. Козлы! Как будто они не часть народа. Полиция и «эфэсбэшники» у себя забаррикадировались, а вояки солдат по казармам заперли и офицеров всех на территорию частей собирают.

– Ладно, к вам сейчас наши воины начнут подходить, из тех, кто сейчас в городе, помощь окажут. Кроме них на Золотарева рассчитывать можно, да и из Смоленска подмога будет.

– Ты уверен в этом?

– Уверен, – Толстый постарался, чтобы его голос звучал твердо и убедительно. – Держитесь, сколько сможете, но если сильно припечет, отходите в лесной массив. Отбой!

Следующий звонок уже был из машины, Федор набрал Короткова, и майор отозвался сразу же. Координатор был в Смоленске и про сложившееся положение дел в районе уже знал, пообещал помощь в ближайшие часы, приказал держаться за дороги и не дать «мешковцам» захватить аэродромы, которые еще с советских времен были в районе Вязьмы. Коротков знал, почему президентские гвардейцы перешли к активным действиям. Новый командующий ВВС и ПВО генерал-лейтенант Нефедов окопался в главном командном пункте в подмосковном поселке Заря, замкнул на себя командование всеми ракетными частями вокруг столицы и объявил, что в случае, если в Московскую область войдут самолеты с наемниками, не важно чьими, он их просто-напросто собьет.

Это подкосило Мешкова сильно, назавтра должны прибыть первые десять тысяч наемников и авиация, а аэродромов, чтобы их принять, у него не имелось. Собрав в кулак наиболее боеспособные части «пирамидовцев» и верные ему военные части, он кинул их на прорыв в сторону Смоленска. Конечно, аэродромов и помимо Вязьмы вокруг Московской области хватает, но именно здесь он имел возможность быстро сколотить броневой кулак, который должен был захватить плацдарм для высадки западных наемников. В общем, от того, удержится ли Вязьма, зависело пусть не все, но очень многое.

Оборону занять успели вовремя, несколько стрелковых ячеек были заранее подготовлены. Кроме того, здесь же имелся пост из двух человек, карауливших проезд к лесному пансионату и заодно охранявших четыре фугаса, врытых рядом с автострадой. Против серьезной бронеколонны «мешковцев», идущих в город, сил у Федора было немного, всего только сорок бойцов. Правда, с оружием проблемы не было, тридцать автоматов, пять подствольников ГП-25, восемь пулеметов, три снайперские винтовки, а самое главное – четырнадцать реактивных пехотных огнеметов «Шмель». Все же группы готовились наступать на Москву, постепенно выдавливая «пирамидовцев», и в связи с этим кое-что уже успели получить, что-то с армейских складов, а что-то сбрасывали из грузов, предназначенных «Акинаку».

– Капитан, – Федор подошел к командиру одной из групп, фамилию которого не знал, но звание помнил. – Все «Шмели» у тебя, а значит, именно тебе и твоим парням основная работа после подрыва фугасов.

– Понимаю, – кивнул тот, осматривая место будущего боя и прикидывая, где раскидать своих бойцов, дезертиров из той самой 20-й МСД, где в 2013-м давили восстание солдат-срочников.

– У тебя огнеметы какой модификации?

– Самое то, что сейчас надо, РПО-А, термобарические.

– Тогда норма, – ответил Федор и начал раздавать команды бойцам.

Ничего особого выдумывать он не стал, тем более что время поджимало, еще минут восемь-десять и появятся «мешковцы». По обеим сторонам дорожной насыпи шел лес, не очень густой, но буреломный, видимо, дорожники давненько здесь расчистку не делали. Фугасы впереди, два с одной стороны, два с другой, в шахматном порядке, интервал метров по тридцать между боеукладками, а значит, голову колонны они зажмут и остановят. Отряд разделился на три части. Десять человек у поворота на пансионат, еще десять бойцов метров за сто дальше по дороге, а огнеметчиков и шесть пулеметов, под прикрытием снайперов, определили еще за двести метров, они должны были поджечь замыкающие бронемашины и не дать автоколоннам с солдатами, следующими позади, подойти на помощь к «пирамидовцам».

Прошло десять минут, уже смеркалось, по дороге проскакивали только редкие легковушки, и вот вдалеке послышался рев более солидных моторов. Это шла бронеколонна. Связь была у всех бойцов, мардунские коммуникаторы, соединенные в общую локальную сеть, давали возможность корректировать действия всего подразделения. Вдали появились ярко горящие фары БТРов, и цепочка огней протянулась по всей автостраде.

Толстый скомандовал в коммуникатор:

– Всем внимание, приготовились! Командирам групп, открытие огня после подрыва фугасов!

Метрах в десяти позади него, в овражке, защелкали затворы автоматов и пулемета, единственного, оставшегося в голове засады. Толстый пробежал чуть вперед, запрыгнул в окопчик метрах в шестидесяти от дороги, вынул из ниши подрывную машинку с уже подсоединенными к ней проводами, перещелкнул предохранитель и занес руку над красной кнопкой. Урча мотором, передовой БТР поравнялся с его позицией, и он резко ударил по кнопке.

Одновременный подрыв четырех направленных на дорогу фугасов, хоть и не выкинул тяжелые бронемашины с широкой автомагистрали, но дело свое сделал. Взрывы покалечили БТРы и развернули их поперек, а сидящие на броне «мешковцы», затянутые в импортную американскую черную униформу, бронежилеты, маски и каски, как спелые груши, при сильной тряске, посыпались с брони. Тут же произвели залп огнеметчики в хвосте колонны, ударили пулеметы и, лишь на миг задержавшись, их поддержали автоматчики.

Меченый, который был ближе всех к месту подрыва фугасов, которые он же сам и ставил, несколько пострадал, так как большой ком земли и щебня накрыл его окопчик.

«Надо было камни бутовать лучше», – мелькнула у него мысль. После чего на некоторое время Толстый потерял сознание.

Прошло, может быть, две-три минуты. Федор очнулся, встряхнул контуженой головой, сбрасывая грязь, осевшую на одежде и волосах, первым делом взял старый и надежный АК-74, стоящий рядом с ним. Плотно прижав приклад к плечу, акинак посмотрел на дорогу, которую намертво заблокировали три горящих передовых вражеских бронетранспортера. Теперь, «пирамидовцы» уже не были нейтралами, выполняющими приказ, они стали врагами, самыми настоящими, а таких нельзя щадить или жалеть. Смерть им, ублюдкам, которые пригласили на свою землю интервентов.