Пусть умрут наши враги - Александр Шакилов

– Спасибо, дружище, но такая пища не для моего желудка, – сколько себя помнил, Зил никогда не ел мяса. Чтобы восстановить силы и избавиться от голода, ему вполне хватало зелени. Мало того, проглоти плоть животного, он сделался бы слабым и не смог бы воспользоваться даром. Так ему сказала мама, когда он был еще совсем малышом.

– Извини, братец, но сена у меня нет, – пожав плечами, Траст вгрызся в долю лешего. – И это… Я хочу, чтоб ты знал. Я очень разозлился, когда колдун связал наши судьбы. Я всерьез подумывал убить тебя, чтобы избавиться от проклятья.

Нежданное откровение рыжего, сказанное как бы между прочим, у Зила вызвало оторопь. У него аж рот сам собой открылся.

– Я все ждал, когда ты отвернешься, заснешь или еще как… И я бы сделал это, братец, веришь мне? Задушил бы тебя, как куренка, честно говорю, но… Я не буду этого делать, не хочу больше и жалею, что хотел. Я был не прав, братец. Прости меня. Может, тебе сухарей?

Зил покачал головой.

– Дружище, тебе не за что извиняться. Совсем-совсем не за что, – сказав это, он почувствовал, что действительно не испытывает вражды к Трасту, хоть его признание было поистине чудовищным. Да и на Лариссе не было вины за то, что случилось с Зилом в Мосе и позже. И даже полукровок он больше не мог ненавидеть, ведь как можно желать смерти тем, с кем столько всего пережил?..

– Ладно уж, зови меня Хэби, – рептилус посмотрел на лешего с сочувствием, мол, достались тебе такие друзья, что и врагу не пожелаешь. – Консервы выдают диверсантам, которые уходят в глубокий рейд по землям чистяков. Мы, – рептилус кивнул сначала на тайгера, потом на пироса, – диверсанты. Остатки группы. Ты же сам помог моим побратимам умереть в рыбацком поселке. Ну да я не держу на тебя зла. Там был честный бой, и ты защищал своих.

Зил кивнул ему с намеком, что оценил его жест, и что тоже не держит зла.

Прожевав кус вяленого мяса, заговорила Ларисса:

– Зил, Траст, как вам девчонки местные? Да не вертите вы головами, я видела, как вы на них смотрели. Особенно Траст. Ты, кстати, Траст, совсем не толстый. Ты приятно упитанный. А ты, Зил, не предатель. Я это давно поняла, только говорить не хотела, но теперь скажу. Ты – не предатель. Только вот уши у тебя все равно…

Зил не обиделся. Уши-то у него оттопыренные, это правда.

– Так что, мальчики, я здесь останусь, в Древе. Стану послушницей, как те девчонки, буду голой расхаживать, попкой вертеть, а паломники будут на меня, красивую, пялиться.

Траст нахмурился.

– Да что ты такое говоришь?!

– И никто до меня не доберется: ни отец, ни князь Мор. Тут я обрету покой. В Древе. Стану, как слуга, грибом. Грибом быть хорошо.

Зил и Траст переглянулись. Хоть Ларисса еще та заноза в одном месте, но все же она – часть их сплоченной команды. У Зила не было слов, чтобы высказать то, что он почувствовал. Как блондинка могла даже подумать о том, чтобы бросить парней и остаться в Древе?! Ведь им никак нельзя без нее, она должна быть рядом. Вот должна – и все! Может, Древо что-то такое нашептало ей?! Так леший сейчас поговорит с ним по-свойски.

Он шагнул к стене, коснулся ее – и его ладони враз прилипли к плоти Древа.

Ему не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть многочисленные грибные нити. Союзников с ног до головы опутало ими, как мушек, угодивших в паутину и заботливо упакованных пауком для длительного хранения в свежем виде. Но как ни напрягался Зил, сколько бы ни приказывал, у него не было власти над грибом. Наоборот – его усилия Древо восприняло как угрозу и само атаковало. Оно медленно, но необратимо растворяло сознание Зила в своей грибной бесчувственности. Невыносимо было понимать, что ты – твои мысли, мечты, надежды – исчезаешь. Леший закричал бы, если б мог управлять своим телом, но он не способен был и пальцем пошевелить. Еще немного – и его не станет…

Зила спас Фелис – своей когтистой лапой он просто оторвал ладонь чистокровного от гладкой грибной стены.

– Дорогой мой ученик, не стоит так делать, это опасно. Очень опасно.

– Спасибо, – Зил отшатнулся от стены, спрятал ладони под мышками.

– Не спеши благодарить из-за ерунды. Еще скажешь спасибо за то, что я сделал для тебя. И за то, что сделаю, – чуть прихрамывая, тайгер подошел к двери, которая сама собой открылась, будто только и ждала, чтобы старый облезлый кот заговорил о благодарности. – Вот и славно, дорогие мои, вот и очистились. Давайте-ка все на выход.

Обрадовавшись тому, что обряд завершился так быстро, что Траст прожевать толком не успел, и тому, что союзником не пришлось сидеть тут и скучать, Зил вместе со всеми поспешил покинуть комнатушку.

Однако рано он обрадовался, ой рано…

Потому что в большом зале их поджидал Сыч в сопровождении десятка ратников с алебардами, мечами и кнутами наизготове. Разило от них звериным потом, давно немытым телом и несвежим дыханием. Хорошо, часть отряда осталась внизу сторожить зога и волчарок, уцелевших в схватке с мертвыми кротоидами, иначе Зил задохнулся бы тут. К тому же, файер на предплечье Сыча пыхал черным дымом.

Обнаженные девицы-прислужницы уговаривали новых гостей положить оружие и раздеться:

– Не надо, что вы, это неправильно, вы же знаете, что в Древе Жизни нельзя так…

Но только в зал вернулись союзники, наступила гнетущая тишина.

Увидев Зила, следопыт закашлялся и чуть качнул головой – поприветствовал и выразил радость по поводу долгожданной встречи. Из-под широких полей шляпы на миг выглянули тонкие бесцветные губы в обрамлении мелких шрамов. Рука Сыча потянулась к торчавшей из-за спины секире. Тайгер зарычал. Ратник по правую руку от следопыта натянул лук, угрожая всадить стрелу в полосатый живот. Силы были не равны, – ратников ведь больше, да и один плевок файера сжег бы всех союзников разом – но сдаваться никто и не подумал. Так что схватки было не избежать, Древу суждено было оскверниться кровью, но тут, вынырнув из пола, разверзшегося, а потом вновь сомкнувшегося, в шаге от Сыча возник слуга.

– Не надо, – не повысив голоса, бесцветно сказал он.

Сыч тут же отдернул руку от топорища, будто оно было не деревянным, а стальным и раскаленным добела.

Тут же потеряв интерес к Сычу, слуга Древа подошел к лешему.

– Молодой человек, вы просили разузнать подробности о двух паломницах, Селене и Даринке. Как я уже говорил, они были у нас. Но уже два дня как покинули Древо.

Пристально глядя на Сыча и ратников, застывших в напряженных позах, Зил одновременно испытал облегчение и тревогу. Облегчение – потому, что не ошибся, отправился по верному следу, и потому что мама и сестра живы. А встревожило его то, что теперь, возможно, их след оборвался.

– Может, вы знаете, куда они отправились?

– К сожалению, – сказал слуга, – знаю.

Сказать, что его ответ обрадовал лешего – все равно что промолчать.