Очень древнее зло - Екатерина Лесина

Назад… не выйдет.

Вперед?

К костям.

— Что… эт-то т-такое? — поинтересовалась Теттенике, вскарабкавшись на конскую спину.

Вокруг нас пытались сомкнуть кольцо Легионеры, но я откуда-то знала, что не получится.

У них.

Что пыль эта, она… она тем и страшна, что текуча. И ныне ползет, меняется, спешит добраться до темных фигур, оплести их, забраться под доспех.

— Стоять! — рявкнула я так, что даже драссар присел.

Надо же… умею, оказывается.

Пыль тоже замерла. На долю мгновенья, а потом движение возобновилось. По кругу. Чем бы оно ни было, оно обжило и этот дом, и эту комнату. Оно зародилось здесь… из чего?

— Как с ним справиться?

— Н-не знаю! Но если оно… если оно вцепится, мы умрем! Мы все…

— Хватит! Эту часть я уже слышала.

Не надо на меня панику нагонять, и я так уже паникую… будто в водовороте находимся. В огромном пыльном водовороте. И где-то там, за стенами, гневно завопил дракон.

Думай, Жора.

Думай!

Мечом…

— Можешь тыкнуть? — спросила я у ближайшего Легионера, и он молча разрубил ближайший клубок, который рассыпался… да пылью и рассыпался, а потом собрался снова, чтобы слиться с соседним. И тот — с еще одним. С…

Так.

Меч не поможет. Что остается? Ну, кроме надежды на чудо… думай, Жора…

— Да сделай ты что-нибудь! — взвизгнула Теттенике, крутясь. — Пока оно не добралось…

— Что?!

— Не знаю! Ты же… ты же демон!

Ну… условно говоря да, но… хвост сам прыгнул в руки, а я уставилась на искорки, что пробегали по нему. А ведь… пыль горит.

Нормальная.

А эта?

Я поглядела на неё… кошмар любой хозяйки медленно, но вполне успешно воплощался в нечто огромное и уродливое до крайности.

— Станьте теснее, — что-то я там такое помнила. — И лошадей держите.

Крылья сами собой развернулись. И пыль зашипела.

Боится?

Мать твою… попугая мне на плечо… она боится!

— Убирайся…

Монстр все же потянулся ко мне… лапами? Ложноножками? Что бы это ни было, но щелкнул хвост, и искры, упав в скопище пыли, вспыхнули. А потом… потом… я, конечно, слышала, что огонь — это опасно и… и все может загореться очень быстро. Но не настолько же! Тварь вдруг полыхнула и вся. Меня окатило жаром, а потом воздух вдруг вспучился, развернулся, ударив в грудь.

И я полетела.

Кажется.

Куда-то.

И что-то затрещало. Стало жарко. Страшно.

Больно.

Мудрослава уснула.

Она не хотела. Она сперва сидела и слушала, потом думала сразу и обо всем, а потом все-таки уснула. Но ровно затем, чтобы проснуться…

В небе.

То было сизым и холодным, и этот холод подстегивал, заставляя махать крылами. А крыла болели после долгого перелета.

Крыла?

Точно.

Черные. И знакомые.

— Здравствуй, — сказала Мудрослава, решив, что вежливость точно не помешает, пусть даже в общении с драконом. — Я скучала.

И это было правдою.

Пусть… пусть не лебедь, пусть огромный и страшный, но все одно скучала. И волновалась, как она тут. И в ответ пришла волна тепла.

Радости.

Дракон тоже скучал.

Скучала.

Теперь Мудрослава чувствовала её куда лучше. И тело, такое огромное и неповоротливое, еще окаменевшее после ночи. Ноющие крылья.

Бок, когда-то продранный, но ныне раны затянулись.

И главное…

Всю-то её. Мудрослава мысленно погладила зверя, и тот заурчал, пыхнул дымом. А потом… нет, это не походило на разговор в обыкновенном его понимании. Скорее уж менялись одна за другой картинки перед внутренним взором.

Храм.

И шипы.

Демоница, что встала на краю круга. Страх. Ужас даже. Звери тоже способны испытывать ужас. И теперь дракон кувыркнулся в поднебесье, пытаясь смыть его.

— Она тебя отпустила, — сказала Мудрослава. — Значит, не такое уж она и зло.

А ведь и вправду…

Она там давно. И проголодалась. Правда, Мудрослава не была уверена точно, едят ли демоны драконов, но потом спросит.

Когда вернется.

Именно страх погнал зверя прочь. От храма. От города.

К горам.

В пещеру, которая греется изнутри. И там даже в самые холода тепло, и дракон лежит, греясь, не замерзая, как прочие.

— Хорошая моя…

И там она ждала.

Кого?

Мудрославу.

Одна.

Страшно.

Всегда одна. Давно. Были другие. Маленькие. Прятались. В камнях. В трещинах. Охотились. Росли. Но потом подевались. Куда? Драконица не знала. Зато одиночество было ей отлично знакомо, пусть даже драконица не понимала, как назвать это острое душащее чувство. И потому, когда появилась Мудрослава, она обрадовалась.

Не сразу.

А потом Мудрослава ушла, и одиночество вернулось.

— Больше не брошу, — пообещала Мудрослава и тут же уточнила. — Постараюсь.

А под крылами лежал город.

Так… надо как-то… сориентироваться, что ли? И драконицу поближе позвать, потому как мертвые звери, конечно, неплохо, но рядом с драконом всяко надежнее. Интересно, а она вообще сможет отнести их к скалам? Или к людям? Скажем, верхом? Всех точно не возьмет, но вот если по одному…

Правда, что-то подсказывало, что так просто из города не выбраться.

Сверху он гляделся не таким уж и большим.

Растекались в стороны реки-улицы, разделяя каменную плоть его. Часть города вовсе скрывалась в туманах, и драконица помнила, что туманы, и те, кто в них обретается, опасны.

Очень.

И вода тоже. От воды надобно держаться подальше. Да и от города.