Злые ветры Запада - Дмитрий Манасыпов

Тень запинается и летит головой вперед и вниз, падает, поднимая красноватую пыль, подлетают крохотные алые шарики, лопаются на камнях патио. Тень корчится, хрипит, цепляется пальцами за острые ребра камней и за улетающую жизнь. Мимо нее, чуя за спиной брата, прикрывающего спину, одним движением опускающего ствол и бьющего пулей в голову тени. Алое на сером, серо-красно-желтое размазывается по ало-серому. «Вперед, щенки, вперед, – разрывается станция голосом Алехандро. – Вперед, вы должны стать псами!»

Будущие псы идут дальше, шарят бездонными глазами карабинов вокруг, скалят острые клыки пуль и клинков. Псы молоды и горячи, вся жизнь ради такого: боя, сгоревшего пороха, стука собственной крови в ушах и запаха чужой отовсюду. Шаг за шагом, вперед-вперед, иду дальше, брат, прикрой!

В оконце разлетается острыми брызгами стекло, таращится на свет широкий зев старенького дробовика, ищет молодого пса. Второй не даст пропасть, второй прикроет. Летит подствольная граната, рассыпается пригоршней острых осколков, сечет хозяина дробовика. Тот кричит в голос, высокий, женский, совсем молодой, кричит и плачет. Это нормально, это бой, что ты хотела?

Дверь в хибару выбить, и тут же в сторону. Граната летит внутрь, чуть разминаясь с выбегающей маленькой тенью. Второй бьет тень по ногам, та падает, выстрел, алого все больше. В доме снова хлопок, новый крик присоединяется к первому, дико, разрывая перепонки и связки. Псы влетают внутрь. Несколько одиночных выстрелов, патроны стоит экономить. Псы выходят наружу.

Дыма все больше, горького, черного, серого, воняющего горящим маисом и плотью. «Надо двигаться дальше, щенки!» – кричит станция веселым голосом Алехандро. Псы глубоко втягивают запахи своего ремесла. Да, да, это лучшее, что может быть у сильного человека.

Деревушка пылала остатками крыш и заборчиков. Воняла сгоревшими домами, жителями и чертовыми козами. Деревушка стала уроком для всех в округе. И личным новым уроком для Хавьера.

Через несколько месяцев семья Круз поехала на большой рынок в Эль-Пасо. Хавьер ушел от Анны-Марии и Альмадовара, примерявших новые винтовки «браунинг». Побродил между фургонами торговцев, полюбовался на представление заезжих циркачей и остановился возле стола, накрытого звездно-полосатым флагом, разрезанным черным крестом с двумя перекладинами. Вербовщика он помнил. Старый пес всегда чует, когда меняется ветер. Разве что теперь вместо серого мундира он носил длинный кожаный плащ.

Свои вещи он хотел забрать незаметно, но наткнулся на Алехандро-старшего. Отдал ему мешочек с «орлами» и ушел, ни с кем не прощаясь. И не сказал Крузу, что серебро ему дала пожилая madron из той самой деревеньки. Ведь Хавьер смог хотя бы попытаться спасти свою душу от пекла.

Их с внучкой он вытащил из-под брезента палатки, закрепленной за турелью, ночью. Вывел за частокол крохотного укрепления перевалочного пункта и отпустил.

В Форт-Кроссе через неделю Хавьера долго пинали от одного офицера к другому. Почему-то никто не хотел брать к себе мексиканца из-за границы. Каждый из командиров сплевывал, поминал Козлоногого и проклинал вербовщиков, работающих за галочки в ведомостях о новобранцах.

Через еще неделю Хави решил податься к Заливу, попытать счастья там. Оставшихся «орлов» ему как раз хватало для поездки на тяжелом бронированном «сером псе». Когда он стоял в недлинной очереди у окошечка кассы, сзади, чихая двигателем, подкатил пьяно вихляющий «Кугуар».

Люк водителя лязгнул. Худой, заросший светлой щетиной тип спрыгнул на брусчатку. Рядом с ним приземлился темноволосый и смуглый мрачный здоровяк. Хавьер прищурился, пытаясь понять: что не так с его лицом? Потом понял – татуировка. Симметричная, заполнившая лицо по нижней челюсти и поднимавшаяся к скулам.

«Пустынные братья», если судить по одежде и шевронам Седьмого рейнджерского. Про них Хавьер уже слышал.

– Ты совершенно не умеешь водить, Моррис! – рявкнул здоровяк. – Или снова пьян?

– Дуайт, не мели чепуху… – огрызнулся светлощетинистый, оказавшийся Моррисом, и сплюнул табачную слюну. – Все я умею. Броневик такой!

– Ну да… – здоровяк Дуайт оглянулся, остановил взгляд на Хавьере. – Вон, даже тот мексиканец наверняка с тобой поспорит.

– При чем здесь чертов мексикашка, а?! – Моррис сплюнул еще раз. – Говорю тебе, дело в машине! Дерьмо, а не машина!

– Это «Кугуар». – Хавьер усмехнулся, расставил ноги и заправил большие пальцы рук за ремень. – А дерьмо здесь одно. Оно странно светлого цвета и воняет дешевым виски.

Люди в очереди зашептались, стали потихоньку расходиться в стороны, в основном жались к стенам вокзала и кассы. Хавьер сплюнул, чуть не достав сапог Морриса. Сапог, к слову, дорогой. Да и одежда у любителя выпить хорошая, бросалась в глаза даже несмотря на грязь и потертость. Вряд ли «пустынный брат» слабый боец. У них такого не встречалось.

Моррис икнул, поворачиваясь к нему.

– Твою-то мать, ombre, кто тебя тянул за язык? Ты кто такой?

Хавьер не ответил, провел пальцами по усам и усмехнулся.

– Дерьмо, значит? – Моррис усмехнулся в ответ. Зло и паскудно. И, с места, взорвавшись смазанными от скорости движениями, рванул к Хавьеру.

Время, прожитое в семье Круз, не прошло даром. Хотя справиться со взбесившимся торнадо, белевшим щетиной, оказалось сложно. Вернее, совсем никак. Хавьер пропускал удары, чувствуя хруст во рту и привкус крови. Зато после его попаданий Моррис отлетал в сторону, но встряхивался, как пес, и снова шел в бой. Разве что каждый раз чуть медленнее и осторожнее. На том и попался.

Хавьер смог подгрести его ближе, скрутил и бросил на его же, Морриса, «Кугуар». Бросил сильно, со злостью, уже жалея о драке. Морриса от удара спас Дуайт. Успел подхватить того в воздухе и упал вместе с ним.

– А ты силен, – сказал он, поднимаясь и отряхивая брюки. – Моррис, полежи! Зачем в драку полез, ombre? Из-за мексикашки?

Хавьер кивнул. Злость, копившаяся давно, неожиданно ушла.

– Это хорошая машина. Могу доказать.

Стальной нос резал сыплющее крошево. Небо, гневное и низкое, полыхало алыми всплесками рогатых молний, поливало землю сухим ливнем песка и дьяволова семени. «Орион» шел через бурю с земель Козлоногого. Но не от нее, а через нее. В глубь проклятых территорий, туда, где людей в машине не ждало что-то хорошее.

Моргали светильники, тусклые и зеленоватые. Дуайт сидел в башне, ловил в прицел неуловимые контуры, порой мечущиеся в полумраке. Разговаривать не хотелось. Изабель, умная чуткая Изабель, ушла в кормовую часть. Что-то там проверяла вместе с Мойрой.