Война племен. Проклятые земли - Маркус Хайц

Мюрмианда осторожно сняла повязку и удовлетворенно осмотрела затянувшиеся раны.

— Ты справился с этим, Тунгдил, — сказала она, не поднимая глаз.

— Нет, это ты справилась с этим, — с облегчением возразил Златорукий. — Благодаря твоим травам удалось избежать заражения.

— И благодаря твоей живучести. — Сменив высохший мох на новый, девушка перевязала рану и швырнула старый компресс в костер. — Когда мы доберемся до Серых гор, ты будешь полностью здоров.

Наконец Мюр подняла глаза. И улыбнулась.

Тунгдил радовался этой улыбке, как и всему, что было как-то связано с целительницей. Время, проведенное вместе с девушкой в этом путешествии, пролетело как один миг. Мюр — она позволила ему так себя называть — нравилось общаться с Тунгдилом, и они говорили о разнообразных вещах. Эти разговоры напоминали Златорукому общение в библиотеке Лот-Ионана.

У него очень редко появлялась возможность обменяться мыслями со столь же любознательным, как он сам, и к тому же образованным гномом. И тело, и душа Мюр были столь же прекрасны, как молот и наковальня.

— Ловлю тебя на слове, — он улыбнулся в ответ.

Девушка помогла гному надеть кожаный подкольчужник и кольчугу, подаренные Геммилем, и уселась у костра.

Очевидно, сам Враккас решил помочь Тунгдилу и послал ему эту гномку, чтобы Златорукий забыл Балиндис. Гнома пугали мысли о том, что Мюр придется покинуть Серые горы. Однако сам Тунгдил не мог вечно оставаться в подземных владениях Свободных гномов, ведь он поклялся восстановить королевство Пятых. Но… он ведь уже сделал свое дело, так? Остальное должен был завершить Глаимбар.

«Как же теперь быть?» — подумал Златорукий, глядя на Мюр сквозь языки костра. Гнома мучили неведомые доселе чувства.

— Еще один роман, а, книгочей? — подколол его Боиндил, жаривший на огне сыр. — Неужели ты вновь не станешь прислушиваться к голосу рассудка и увяжешься за очередной юбкой?

— Ты что, ревнуешь? — Тунгдилу показалось, что он заметил в голосе друга какие-то странные нотки.

— Пф! Ревную, надо же… Это неподходящее слово. — Попробовав сыр, Бешеный недовольно поморщился и продолжил приготовление. — Я же воин, а не баба какая-то. Это гномки ревнуют, а я… я разочарован. — Он мотнул головой в сторону Мюр. — Ты всю дорогу только с ней и болтаешь. А старого друга совсем позабыл. — Боиндил помахал перед носом приятеля куском сыра. — И мне приходится идти сзади с воинами Свободных гномов. А они не очень-то разговорчивы. — Он обиженно принялся жевать.

— О чем же мы с тобой должны были говорить?

— Ну, о всяком, знаешь, — пробормотал с набитым ртом Боиндил. — Об альвах, которые напали на нас… о той странной корове… о том, что нам теперь делать без Огненного Клинка… как там Боендал… подошли ли свинорылые к нашим горам… что означает та руна в Потусторонних Землях… — Гном постепенно повышал голос. — А вместо этого ты разгуливаешь рядом с этой белокожей дамочкой с глазами красными, что твой кролик, и треплешь языком с умным видом! Смотри, чтоб у тебя язык на зубы не намотался! Ты что, забыл, зачем мы сюда пришли?

Остальные гномы притихли. Мюр, разговаривавшая с другой целительницей, обернулась в их сторону.

Тунгдилу все это не нравилось. Боиндил всегда страдал от излишней вспыльчивости и, когда начинал злиться, уже не мог остановиться. К тому же он давно не дрался и так и не смог отомстить за смерть своих спутников. И после этого откровенного разговора Златорукий действительно чувствовал себя немного виноватым.

Боиндил раздраженно откусил сыр вместе с палкой, на которую он был насажен, да так все и прожевал.

— Я просто поражен, Тунгдил. Как ты мог столь быстро все забыть?

— Но ты же сам мне советовал так и поступить, — робко возразил Златорукий.

— Ты должен был забыть о том, что Балиндис собиралась заключить с тобой Нерушимый Союз. Но не обо всем же остальном! — Видимо, Боиндил не собирался прекращать спор. — Твой долг состоит в том…

— Мой долг? — возмутился Тунгдил. — Да мне остотионило постоянно что-то слышать о моем долге, Боиндил. Всем я был что-то должен: Лот-Ионану, Верховному королю, гномам, Потаенной Стране. Хватит уже! Теперь я буду решать, что я хочу делать и в чем мое предназначение. Никто другой не будет решать за меня! Ни клан, ни племя, ни семья!

— Вот, значит, как? Слишком долго пробыл среди гномов-изгнанников, этих преступников, этих убийц! И вообще, тебе легко говорить, — перебил его Боиндил. — У тебя же ничего не было. Ты не… — Бешеный поспешно сунул в рот сыр, понимая, что наговорил лишнего. Было слышно, как он с треском жует палку.

Но было уже слишком поздно. Тунгдил прекрасно понимал, что собирался сказать его друг.

— Ну давай, говори! — Его глаза блестели. — Скажи это мне в лицо, Боиндил. Все так думают.

Боиндил удрученно молчал.

— Герой Черного Ярма — гном из племени Третьих, гном, выросший среди людей, диковинка. Лишь волею случая он оказался замешан во все это и сыграл слишком уж большую роль. Он не заслужил этого. — Тунгдил отвернулся к костру. — Вы забываете о том, что меня во все это втянули Верховный король с Балендилином. Без них все было бы иначе. Не пришлось бы вам со мной возиться, и я стал бы еще одним бродячим кузнецом. Ходил бы по королевствам людей и зарабатывал на жизнь. Или прибился бы к Свободным гномам!

— Я не это имел в виду, — удрученно проговорил Боиндил. — Без тебя Потаенная Страна принадлежала бы Нод’онну… — Он попытался подобрать подходящие слова. — Пожалуй, нам стоит забыть обо всей этой чепухе, — виновато предложил он. — Давай сделаем вид, будто я ничего не говорил, книгочей.

Грустно улыбнувшись, Тунгдил опустил руку ему на плечо.

— Это не чепуха, Боиндил. Ты сказал правду. Как и я.

Поднявшись, он отошел от костра. Бешеный хотел последовать за ним, но Мюрмианда остановила его.

Тунгдила она нашла под деревом. Гном подбрасывал найденный где-то камешек.

— Нелегко быть героем. — Мюр села рядом с ним. — У тебя была подруга, но тебе запретили на ней жениться, я правильно поняла?

Он вздохнул. «Ну вот, и что она теперь подумает?»

— Да, Мюр, это так. Ее зовут Балиндис Железнопалая, и вплоть до последних дней я думал, что заключу с ней Нерушимый Союз и мы будем жить вместе в Серых горах до конца жизни.

— Но она последовала традициям и подчинилась воле клана, — догадалась гномка. — Твое сердце справится с этим горем, Тунгдил. — Она протянула руку за камешком, и случайно их пальцы соприкоснулись. — Если я смогу помочь тебе в этой беде, дай мне знать, — прошептала Мюр, убирая руку.

— Мюр… Я… — Тунгдил почувствовал в животе то же, что и во время езды на вагонетке в туннеле, когда он катился с большой высоты.

Придвинувшись к нему, Мюрмианда привстала и коснулась кончиками пальцев его губ.