Страсть и скандал - Элизабет Эссекс

— Соблаговоли по крайней мере объяснить, почему решила, будто вы не подходите друг другу.

Она старательно подбирала слова. Но каждое слово правды, казалось, несло в себе возможную опасность.

— У него репутация… развратника, дамского угодника не только среди леди…

— Моя дорогая, — перебил лорд Саммерс, снова засияв беззаботной улыбкой, — это вполне естественно, что он ухаживает за дамами. В конце концов он красив и умеет быть очаровательным. Не стоит особенно доверять слухам.

Как еще заставить его понять?

— Значит, вы недостаточно хорошо меня знаете, сэр, чтобы думать, будто я способна поверить досужим слухам. То, что я знаю о лейтенанте, основано на собственных наблюдениях, а не на слухах или намеках. — Набрав в грудь побольше воздуху, она выпалила: — Я видела его с замужними дамами из гарнизона.

— Разумеется, лейтенант пользуется большим успехом у всех дам.

Катриона хотела быть доброй и действовать осторожно, но отчаяние и гнев на дядю лишили ее осмотрительности.

— Сэр, я видела, как он целует замужних дам из гарнизона с самыми плотоядными намерениями. И я слышала, как он уговаривается с замужними леди о тайных свиданиях.

— Неужели?

— Да. Он никогда не отличается скрытностью и благоразумием. Уж если я с моей нелюбовью к светской жизни имела возможность наблюдать его флирт, весьма вероятно, что и другие получили полное представление о его недостойном поведении. — Катриона не понимала: то ли он действительно пришел в изумление, то ли попросту не поверил, — но не могла же она открыть ему всю правду; то-то было бы шуму. — Прошу вас, не заставляйте меня продолжать. Ни слова больше. Поверьте мне, и покончим с этим.

Брови лорда Саммерса поползли на лоб. Прошла долгая минута, прежде чем он заговорил.

— Если правда все, что ты говоришь, и, возможно, он не всегда вел себя так, как следовало бы, в прошлом, мы должны предположить, что сейчас этот человек изменился. Он признался, что ты его покорила. Он у твоих ног, моя дорогая. Он объявил, что ты будешь единственной женщиной в его жизни, и я ему верю.

— Почему? Почему вы ему верите?

— А почему бы нет? Лейтенант образован, трудолюбив, превосходный офицер. Он так ревностно относится к нуждам гарнизона, будто они его собственные.

Разумеется, шакал так и поступал. Подобное усердие сулило много прибыли. И очевидно, что этот негодяй больше времени и сил потратил на лорда Саммерса, чем на нее. И действовал куда более ловко, ведь лорд Саммерс верил Беркстеду, а она — нет.

— Но со мной лейтенант ни разу не говорил о своих сердечных чувствах, сэр, если и питает их ко мне. Со своей стороны, я уверена, что подобные излияния насквозь фальшивы, потому что лейтенант Беркстед, несомненно, знает, что я о нем чрезвычайно низкого мнения.

— Ты говорила с ним?

— При каждой возможности, когда мы с ним встречались. Сэр, лейтенант Беркстед прекрасно осведомлен о том, как я к нему отношусь. Он не может сомневаться.

— Но не далее как сегодня он говорил мне о своих желаниях. Он был очень пылок и красноречив.

Дядя такой доверчивый, и намерения у него самые лучшие. Катрионе это очень нравилось, но его слепота в отношении лейтенанта приводила ее в отчаяние.

— Могу я спросить, сэр, известна ли лейтенанту сумма, которую вы хотите назначить мне в приданое?

— Разумеется, отчего бы не сказать ему? Я поощрял его ухаживания. Ты знаешь, что я поработал над тем, чтобы вас сблизить.

— Благодарю вас за старания, сэр. Поверьте, я говорю это искренне. Ни один отец не сделал бы для меня больше. Но неужели вы не видите, что его упорство с риском получить отказ продиктовано скорее любовью к вашим деньгам, чем страстью, любовью или хотя бы уважением ко мне?

Побелевшее лицо лорда Саммерса доказывало — действительно, об этом он не подумал и, вероятно, рассердился на Катриону за такое предположение. Да, он был недоволен — каждый мускул лица застыл в суровой гримасе.

— Похоже, ты уже приняла решение, не так ли?

— Боюсь, что да, сэр. Благодарю вас за доброту и заботу. Просто я не думаю, что лейтенант Беркстед достоин такой щедрости.

— Да, возможно. Возможно, что и нет. — Дядя был опечален, даже несчастен из-за нее. Брови все еще сурово нахмурены, уголки рта опущены. Он погасил сигару. — Просто пообещай мне, что подумаешь еще, прежде чем откажешь ему. Обещай, что дашь ему шанс доказать, что он достоин тебя.

Такого шанса не было. Не было уже с того момента, как она увидела мерзавца в жадных объятиях тети Летиции. Но она и без того заставила дядю страдать. Хватит для одного вечера. Она сказала уже достаточно. Лорду Саммерсу нужно время, чтобы посмотреть на дело ее глазами. Остается надеяться, что он приглядится к Беркстеду и, в свою очередь, сам все поймет.

Но в данный момент было благоразумным отступить.

— Обещаю, дядя.

Это будет не последняя ее ложь. И не прошло пяти минут, как она солгала снова.

Потому что Беркстед, должно быть, был там, на веранде, и подслушивал ее разговор с дядей. И у него действительно был слуга-соглядатай в резиденции, которому он платил. Потому что через считанные минуты после разговора с дядей лейтенант снова напал на нее с новыми изощренными угрозами.

Чтобы успокоиться, Катриона пошла во двор позади дома, где был крошечный садик. Настало время подумать о будущем. О том, чего она хочет. Как сможет воспользоваться деньгами в своих целях, если дядя — после того как она так его разочаровала — все-таки сдержит обещание. У нее не было желания возвращаться в Шотландию, но она понимала, что придется свить свое гнездо как-нибудь и где-нибудь. Возможно, здесь, в Индии. Или дальше к северу, в королевстве Пенджаб или в Кашмире, свободных от британского влияния или присутствия. Танвир Сингх посоветует ей, куда бы она могла отправиться.

И вдруг здесь же оказался шакал. Вырвал ее из мира грез, где были путешествия, караваны и торговцы-лошадники. Материализовался из мрака, как фантом, безмолвный и угрожающий.

— Вот она где. — Беркстед снова перегородил ей дорогу, улыбаясь самоуверенно и многозначительно. Точно змея, выследившая добычу! — Моя элегантная и сдержанная маленькая нареченная.

Катриона чуть не набросилась на него, отчаянно пытаясь прекратить отнюдь не элегантный, несдержанный стук своего сердца, отчего на шее забилась жилка. Ей следовало этого ожидать. Помнить, что он болтал насчет того, что платит слугам.

Ее терзали гнев и отвращение, но она старалась говорить тихо, опасаясь, что ее могут услышать.

— Лейтенант, я не ваша нареченная. И никогда на это не соглашусь. И вы это знаете.

Он улыбнулся и покачал головой, как будто это она была так ослеплена в своем упрямстве. Потом, наклонившись к ней, шепотом угрожающе произнес: